Итак, поздравьте: выражаясь по-старому, годовой наш творческо-производственный план — выполнен! К Вам, читатель дорогой, с нашего конвейера отправляется последний в 2021 году классный материал. Честь быть его лирической героиней выпало одному из интереснейших, на наш взгляд, людей нашего времени. Читайте — убедитесь. И согласитесь — достойная точка года. И мост в год Новый — продолжение этого материала читайте уже в году 2022-м. С Наступающим! Редколлегия.
«О, как хороша ты – беседа друзей!»
(Михаил Светлов)
Напомним, что одна из традиций «Вестника Грушевского» — это встречи с интереснейшими людьми, неторопливые вдумчивые беседы в уютной гостиной нашего журнала с почётными членами Историко-Литературного Общества УАН. Честь имеем представить: сегодня традицию эту продолжает беседа нашего специального корреспондента с Е.В.Тарасенко, адвокатом, директором НИИ «Исследования мировых воинских традиций и криминалистических исследований применения оружия». Евгения Васильевна — эксперт «Института информационной безопасности», научный сотрудник НИИ «Международное судьбоаналитическое сообщество». И наконец, прекрасный собеседник.
И ещё: дотошный читатель может спросить: «А чего, собственно, этими долгими беседами и их обширными публикациями вы добиваетесь? Попросту, по-одесски: шо вы этим хочете сказать?». Да, в общем-то, ничего особенного. Тем более, чтение материалов этой рубрики, как и чтение вообще – дело добровольное. В данном случае мы адресуемся к той части читателей, которым по-настоящему интересно – в нашей буче, боевой-кипучей, — всё же хоть изредка останавливаться, оглядываться. Всматриваться-вдумываться. Сомневаться. И делиться всем этим с себе подобными. Это и есть беседа. Она ни к чему малолюбознательным и неразговорчивым землянам. И очень близка наследникам того прошлого, которое так и не сбросили с парохода современности. Вспомним, о чём мечтал тогда Пушкин!
«…Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви…»
Поговорим! Обменяемся мыслями и чувствами. Или попросту: будем людьми. Пообщаемся, как люди. Вот такая мечта. И вот что мы хотим в уютной нашей (в бушующем море-океане современной жизни) гостиной «Вестника Грушевского». И таким образом, познакомить вас, читатель дорогой, с членами нашего Историко-Литературного общества. Знакомьтесь – кто не знаком…
***
– Евгения Васильевна, наш цикл встреч с членами Историко-литературного общества призван сближать И.Л.О УАН с бесценным нашим читателем. Дабы знал-понимал он, как говорится, с кем имеет дело. Сверхзадача – чтобы потребители нашей продукции, читатели журнала, знали, с кем они имеют дело в целом и в отдельности.
— Вообще-то, мы уже хорошо знакомы с читателем. Отнести себя к начинающим авторам публикаций я не могу. Но всё равно, как говорится, рада нашему общению.
– Всякому, знающему о существовании Историко-Литературного Общества (или сейчас только узнавшему о нём), должно быть ясно, что речь идёт об истории и литературе. И о тех, кого объединил интерес к ним под кровом Украинской Академии Наук. Это – то общее. Это – обо всех нас. Но такие встречи – персональны. Поговорим о вас.
— Что же, давайте. Как в той телепередаче: «Спрашивайте – отвечаем…». Постараюсь ответить на ваши вопросы. И да будут они наводящими.
– Вы – писатель, ещё и потому, что я — Ваш читатель. И для начала два признания. Ваши публикации читаю с удовольствием. Встречаясь с ними ещё на рукописной стадии, выполнить традиционную редакторскую миссию, — придраться хоть к чему-нибудь, — не удавалось. Для вступления к беседе пофантазируем. Журналистика – всё же ещё и искусство, а какое же оно без фантазии. Представим себе, что Вы несказанно разбогатели. Наследство! И у Вас неограниченный кредит. Как писатель вы хотели бы издать что-то своё. Или более того: все издать, что написано на сегодня. «Избранное». Каковы были бы основные тема и идея?
– Во-первых, я по большей части публицист. Наблюдаю, размышляю, собираю, анализирую. Ну, и публикую…
– Всё едино, это – литература. Один из видов ея. Публицистика – периодика, но и такие книги издаются. Журналистика Пушкина, Чернышевского. Маркса, наконец. Лично я непременно купил бы книгу ваших публикаций. Итак…
– Да, это вид литературы, жанр. Но я не столько создаю что-то свое. Пока, во всяком случае. Может быть, это в будущем. Я изучаю, анализирую и сопоставляю некие события, тенденции. Судьбы. Хотя, конечно, вы правы: поскольку делаю я, то это преломляется сквозь призму моего мировосприятия, мироощущения и миропонимания. Это становится моим. Тем более, так сложилась жизнь, что я привыкла отвечать за свои поступки. Соответственно – за слова. Как говорится, слово – тоже дело. А если говорить об издании, я бы профинансировала перевод «Махабхараты» с санскрита, потому что переведено только три тома, а их всего пять. Т.е. перевод всего, т.н. древнеиндийского эпоса с санскрита на русский язык. Индия сейчас не знает санскрита, она говорит на хинди. Санскрит – это очень интересная тема. Мне – во всяком случае…
– Индия говорит по-английски.
– Да, в т.ч. Ну, определенная категория людей. Т.е. я бы подняла исследования лингвистические – происхождение языков, их природа, единоначалие. И всё это — в науку. Притом, в науку, которая дает результаты и плоды. Вот так бы я сказала.
– В науку, еще и конкретно – в филологию. В языкознание. Иняз. Но вы ведь правовед… Это лишь косвенно связано с Вашей профессией и способом заработка.
– Но мы же фантазируем…
– Я, признаться, рассчитывал на Ваши фантазии в области закона, права. Вернее, в сфере их захватывающих нарушений. То, на чём прославились некоторые европейские и отечественные литераторы. И с чем вы сталкиваетесь ежедневно, годы и годы. А почему — языки? Почему санскрит?
– Почему? Потому что это — наследие человечества. Это то, что не должно умереть. Есть же разные уровни, так сказать, достижений цивилизации. То, что неразрывно связано явлением «Человек», как некий светоч, феномен. Не человек прямоходящий, двуногий, а Человек, о котором говорил Горький, «звучит гордо». Например, такое понятие: «физика человека». Это – не школьная физика. У нас есть наследие Козырева, который исследовал время. И установил, что время – это субстанция, которая может быть энергией. Вот это можно исследовать. Т.е. есть некоторые основоположные моменты, которые нужны человечеству. И теоретически, и духовно. И практически. Мы же фантазируем, да?
– Конечно. Только хорошо бы оговориться и уточнить. Особенно в разговоре о человечестве в общем и целом. И о его потребностях. Вы ведь знаете, многие борцы за идею были искренне убеждены в том, что их борьба нужна человечеству. И нужна, так сказать, в мировом масштабе. При этом человечество, признаться, их ни о чем не просило. Более того, сейчас оно во множестве своем чертыхается по поводу их достижений и цены сделанного. С отдельными людьми и их сообществами многое ясно. Хотя, опять-таки, далеко не всё. Но откуда нам с вами знать, что нужно человечеству?
– Ну, всему человечеству современному это, безусловно, не нужно. Оно даже об этом не знает. Да ему пока и не до того, есть и более конкретные заботы. Но и с человечеством в целом кое-что заметно. У нас положение с человечеством, думаю, не чрезмерно весёлое. Мы видим ускоряющуюся в геометрической прогрессии деградацию людей.
— Людей в целом?
— Вещи, о которых я говорю, даже не знакомы большинству. Скажем, хорошее воспитание. От него многое зависит. Может ли это быть массовой вещью? Это очень сложный вопрос. Или вот: для цивилизованной жизни нужно, чтобы каждый человек познал себя. И определил, чего он по-настоящему хочет. Он – лично. И насколько это «хочет» сочетаемо с «хочу» другого и других. Нужно-то нужно, но – можно ли этого добиться? Тогда нужна реальна разумная система государственного управления, переформатирование ее под тот образец, который дает абсолютно управляемые уровни в обществе и государстве, дает идеологию, дает воспитание и образование. Я бы сказала так.
– Убедительно. Но при этой смете хорошо бы сочетать фантазирование с приближением к реальности. В течение восьми десятков лет государство (и довольно мощное, не чета нынешнему по способности решать, воплощать) воздействовало в воспитательном направлении весьма системно и определенно. Интернационализм, социализм, в дальнейшем коммунизм, атеизм еще поголовный и т.д. – все это бросалось в глаза и уши днем и ночью со всех сторон. Искусство и литература старались. Из идейных соображений и притом не бесплатно. О нашей с вами родной публицистике и говорить нечего: лезла из кожи вон. Но, как только всё чуть-чуть зашаталось, народ валом повалил в церковь. Какой там социализм-коммунизм! Откуда? Отчего? Когда столько поколений…
– Вот видите, пустоты не бывает. Если исчезает идеология, вот эта надстройка, о которой говорили марксисты…
– Может быть, именно и потому, что мы не отделяли фантазии от реальности? И они были первичны? Что природа не терпит пустоты – ясное дело. Но не так уж терпелива она к нашему приоритету желаемого над реальностью?
— Кстати, мы с вами – журналисты, публицисты. То есть – литераторы. И активно участвуем в Историко-Литературном Обществе Академии Наук. Нам просто Бог велел понимать общее между историей и литературой. То есть, между прикладной наукой, историей и литературным творчеством, которое невозможно без фантазии. То самое – единство и разница.
— Даже и противоположность. Совершенно с Вами согласен. Разрабатывая в публицистике ту или иную тему, воплощая ее, мы относительно свободны в фантазировании. Одно слово – писатели! Но исторический контекст вяжет по рукам и ногам. История – хоть и литературно воплощаемая, всё же наука. И стало быть, требует точности, стремления к истине. Ибо призвана делать человека гражданином. А голым фантазированием, пусть даже самым красивым, эту сверхзадачу выполнить нельзя. Это было известно ещё древним. Да и наш многодесятилетний полигон – к услугам.
Государство имело практически 110-процентную власть, все средства влияния на умонастроения масс сосредоточило в одних руках. И само слово «массы» было как бы волшебным. А массы не спешили возражать тому, что вот-вот догоним-перегоним Америку и вступим в коммунизм. А жили себе, совершенно отдельно от этой болтовни-писанины. И дожили. Удостоились лицезреть…
— Знаете, один из принципов жизнедеятельности ОРО УАН и, естественно, его главы — академика Мальцева Олега Викторовича — сводится к тому, что наука должна, обязана быть теснейшим образом связана с практикой, с реальной жизнью. Должна работать на жизнь. Это касается науки вообще: и истории, и физики. И математики, и философии с психологией. И юриспруденция, что ближе моей практике…
— Отсюда и мой следующий вопрос. «Вестник» публикует ваши материалы. По сути – исторические очерки. Страницы былого. Казачество. Характерники. Отношения с Польшей. Невероятно интересно и ярко. Ясно, что вот так, запросто и мимоходом это не состряпаешь. Этому нужно отдаваться, на этом нужно сосредотачиваться. Но ясно, также, что в деле своём, в правоведении, вы загружены изрядно. Может быть, даже перегружены. Как это сочетается? Особенно если учесть адвокатскую специфику и ответственность.
— Если бы это не сочеталось, едва ли я могла бы заниматься историческими исследованиями. История не только делает человека гражданином. Должна делать, точнее говоря. Это – кладезь мудрости, где человечество может находить для себя массу полезных вещей и учиться. Если мы, конечно, говорим об объективной истории, не подтасованной. Литература – это ещё и прототипология, т.е. уровень образования, который позволяет в практике ориентироваться на её образы и ситуации. Мы говорим: «Историко-литературное общество». История и литература. Это — опыт человечества, память мира, выраженная в той или иной форме. Попроще и позамысловатее. Погрубее и поизящнее. Доступная многим и данная немногим. Зная историю, оформленную литературой, мы можем опереться на этот опыт в реальности. История ведь циклична, она повторяется. Литературно говоря, всё в неповторимом этом мире – повторяется. Отсюда и возможность параллели. Тождества, прототипология. Прогнозирование. Это и есть сознательное, цивилизованное отношение к жизни, что невозможно без классического и серьезного образования.
— Лоция для плавания в море жизни, в океане судьбы?
– Да, конечно. Можно так и сказать.
– Можно и должно. Но если… знания-то, они — не сами по себе. Есть ведь и поглубже, попрочнее и не очень. Можно на минутку, перед экзаменом или зачётом нафаршировать человека со сносной памятью какими-то знаниями. Сдал и забыл. У кого в СССР не было аттестата зрелости? Хоть с «трояками», но были.
— Конечно. У нас это было обязательным. В соответствии с Законом об обязательном полном среднем образовании. Обязательным…
— Вот! Закон – это уже прямо по вашей, правоведческой части. А нынче вообще в моде ассортимент дипломов. Не удивлюсь, если и такой обязательный закон появится.
— Ну… это вряд ли…
— Шучу, конечно. Хотя сам не знаю – сколько в этой шутке серьёза. Ведь аттестатная и дипломная статистика роскошна! Только согласитесь, совершенно очевидно: почему-то сознательнее, мудрее, культурнее жизнь в целом явно не становится. Скорее – наоборот. Одичание. Так что… Цикличность — цикличностью. А — в сотый раз наступаем всё на те же грабли. И все знания, вся история, вся литература – как водичка в песочек. Ни вида, ни следа. Те же рифы, на те же мели…
– Вы затронули сложные вопросы. Можно сказать, знания накоплены человечеством, они – к его услугам. Но человека никто не может заставить лишиться своих заблуждений либо невежества. Это все зависит от каждого конкретного человека, что он для себя принимает и применяет. А поскольку все люди одинаковы и при том – все разные, тут сложности неизбежны.
– Вот, можно сказать этому самому отдельно взятому человеку: свой корабль ты, дружок, посадил на мель. Сам. А вот у тебя лоция лежит. Ты по-настоящему не интересовался ею. Сдал на «Отл» или на «Уд.», и поплыл дальше. Кого обманул? Значит, ты виноват. Но ведь этот «неинтересно», этот обман других и себя – тоже не сам по себе. Это же тоже чем-то определяется.
— О, это совсем уж непростая тема. Чем определяется интерес к делу, к ремеслу, к творчеству и науке, добросовестность одних и имитация всего этого другими, их сидение в чужих санях.
— Вообще, мы в гостиной «Вестника» встречаемся и беседуем с непростыми людьми. И размышляем с ними над непростыми вопросами. Этим, как говорится, и интересны. Но давайте перейдём на личности: вас едва ли кто-то принуждал с младых ногтей тратить нервы, силы, время, зрение на то, чтобы углубляться в знания и складывать опыт.
– Да, конечно. Меня никто не заставлял. Это мое желание, это моя потребность.
– Но у Вас наверняка были соседи-ровесники, одноклассники и однокурсники, достаточно индифферентные к тому, о чём речь? Если что их и подталкивало к такому накопительству, то скорее всего – обстоятельства, социальная мода. «Не хочется, но – надо!». Как неверующие ходят в церковь. Сюда влетело – оттуда вылетело.
– Знаете, «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу». Каждый человек на определённом этапе оказывается перед выбором. И делает его. Выбирает. «…Дьяволу служить или пророку – Каждый выбирает для себя». Каждый идет по той стезе жизни, которую сам для себя определяет. Вот кому-то хочется иметь колбасу на столе, и уровень его потребностей этим ограничен. Кого-то душа гонит вдаль, ввысь. «За туманом и за запахом тайги». Эмбрион в лоне матери сам для себя ничего не выбирает. А становясь вполне человеком, плохим или хорошим, сознательно или подсознательно принимает решения. «Каждый выбирает для себя. Выбираю тоже – как умею. Ни к кому претензий не имею: Каждый выбирает для себя».
– Всё ясно. Кроме одного: выбор – следствие. А – причина? Почему он (она, они, оно), выбирает то, что ведет на те же грабли?
– Мы окунулись в глубины природы человека… Это вообще отдельный предмет разговора, очень объемный пласт науки о настроении и мышлении человека, его суждения. Что он принимает за истину…
– И главное – действительно ли человек выбирает? Сам? Свободен ли его выбор. Вы много учились, это совершенно очевидно. С чем связан этот выбор? Чем обусловлен? Да судя по всему, вы же продолжаете учиться?
– Ну, век живи – век учись. По сути, этот процесс конечен лишь постольку, поскольку сама жизнь человека не беспредельна…
– Совершенно согласен. Но с оговоркой: это тоже касается не всех.
– Да. И механизмы выбора – непростая штука. Но чем человек не ограничен в жизни, так это свободой выбора.
— Вы не находите, что этой безграничности не было бы цены, если бы сам человек сплошь и рядом, за редким исключением, не был бы ограничен?
– Здесь мы возвращаемся к вопросу воспитания и образования…
– Даже к вопросу трезвости, критичности. Значит, к способностям, к данным. А это – дано. Нечто изначальное. С этой точки зрения и выбор может быть предопределён. Раз уж, как Суворов через Альпы, мы перешли на личность: вы сами совершенно свободно избрали для себя юриспруденцию. Да ещё и адвокатуру. А книга, которую Вы бы обязательно создали, мало связана по теме-идее с тем, чему посвящаете свои усилия. Я имею в виду профессиональную загрузку.
– Это одно из направлений моей деятельности.
– Но это направление — существенное, профессиональное. Вы же не любитель.
– Да, безусловно, у меня образование, статус подтвержденный.
– И силы, и время приходится тратить, так?
– На все приходится тратить силы и время.
– А то – просто, значит, хобби, увлечение?
– Нет. Это научная деятельность. Это не увлечение. Это жизнь.
– Вам приходится экономить на основной, профессиональной деятельности, чтобы сохранить силы для того, что Вы любите…
– Нет, не приходится экономить. Сил и времени хватает. Во всяком случае, пока…
– Ну, основное все-таки что для Вас лично? Вот из этих двух пластов. Читатели имеют право знать писателей.
— Ну, у поэтов свой способ самовыражения. Но суть тенденции едина — наиболее полное самовыражение. Как сказал поэт — «…Но выразить, но выразить себя».
– В каком направлении? Вот сейчас к Вам придут, например, потребители Вашей адвокатской продукции – Вы же будете отдаваться этому делу и очень серьезно Уже хотя бы потому, что это – ваша стихия и свободно выбранная вами профессия. Плюс – судьбы людей. И Вы отвечаете за то, что делаете.
– У человека, согласно тесту Ахтниха, четыре составляющих профессии. Т.е. Не одна, а четыре профессии.
– Но сам-то он один, и ум у него один, и сердце одно, силы одни.
– Безусловно. И голова одна, только руки две и ноги две. Но человек реализуется тогда, когда он правильно, согласно своей расположенности, выбирает профессию и собирает весь набор тех профессий, к которым имеет предрасположенность. Скажем так, как те, которые имеют «хист – до чого лежить серце». Ведь люди ж не зря выбирают свои профессии, т.е. что-то их тянет туда. И у каждого, повторюсь, 4 составляющих профессии.
– И логика обстоятельств, которая реально выше логики намерений. Жизнь, которая нередко довольно грубо вмешивается в планы и принуждает делать нечто-то. К чему не всегда душа лежит…
– И жизнь, которая говорит: «Надо платить за квартиру, нужно кушать, нужно одеваться». У каждого свои составляющие профессии для того, чтобы реализовать себя. Назовем это так. Поэтому адвокатура – это одна из составляющих.
– Основная?
– Почему основная? Это ¼, а ¼ не может быть основной.
– Т.е. они поровну?
– Да, безусловно. Именно так.
– Упростим позицию: едва ли руководство ставит перед вами задачу самоутверждаться, самореализоваться, самовыразиться эт цетера. Вероятно, речь идёт о профессиональной конкретике. В творчестве вы можете что-то из этого отложить, на что-то не найти вдохновения. Какую-то рукопись в сердцах порвать Или –спалить. А дела профессии неотложны?
– Нет. Фокус в том, что все должно быть взаимосвязано и в одной системе, все четыре составляющие. Только тогда будет эффект достижений.
– Идеально? Да. Разумеется. Полная гармония… Но ведь так далеко не всегда получается. Давайте попробуем с этой точки зрения подойти к Вашей профессиональной деятельности. Вот то, к чему очень лежит Ваша душа, и никто Вас не заставлял, не принуждал, даже не провоцировал. То, о чем мы начали – это тема сложная, древняя. Три тома кто-то написал, Вы хотите стать в эту очередь. Эта тема-идея вот тех занятий, к которым никто Вас не принуждает. Может, ни копейки и не заплатит за это. Как это связано с ежедневной вашей практикой, когда к вам приходят люди, они на вас надеются. Шуточными делами, пустяковыми вы ж не занимаетесь, дела серьезные.
– Верно. Но это не отрицает того, что я сказала. Повседневная моя практика сочетает очень многое. Ну, первое – это психология, притом глубинная психология. Человек показывает только поведенческую реакцию, т.е. мы по его поведению должны понимать, почему он так поступает, что им движет. Уже даже в адвокатуре, в бизнесе, при любой серьёзной деятельности, когда вы вынуждены общаться с людьми, не можете без психологии, без глубинной психологии. Это сложный научный объем. У нас есть Сонди, Юнг, Фрейд. Другие. Каждый из них определяет уровни глубинной психологии – родовое бессознательное, коллективное бессознательное и т.д. Уже без этого нельзя, если мы говорим о жизненном подходе ко всему сущему — он должен основываться на науке. Первичный – это научный подход.
– Вы говорите о части тех знаний, которые накопили. И продолжаете накапливать в том, что Вас увлекает, вовлекает (а немного, может быть, даже и развлекает, отвлекает от монотонности практики). Но ведь наверняка есть и повседневность. Рутина. Есть же простые вещи, которые надо делать, нельзя их избежать. Чай, не на Марсе и не на Луне живём. Это все вместе составляет Ваше профессиональное общение с пациентами.
— Что вы имеете в виду?
— Вот я к Вам пришел. Прибежал. И говорю: «Евгения Васильевна, дорогая, выручайте! Горю, как швед под Полтавой. Надо как-то блеснуть, «навешать лапшу» суду — большие тыщи пропадают. Судьбоносное дело!». Если согласитесь — ведь займётесь этим на основе теоретического и практического своего правоведческого и конкретно — адвокатского опыта? Верно? А отнюдь не тех знаний, которые получили по велению души – из тех 3-х томов, которые Вы хотите пополнить 4-м?
– Ну, почему же! Те 3 тома, вернее, 5 томов «Махабхараты», которые еще не изданы, тоже имеют прикладной аспект в плане даже управления людьми, устройства людей и т.д.
– Но ведь едва ли ваши клиенты осведомлены о подобных премудростях. И если скажу: «На основе вот тех мудрых томов выручайте меня!». Вы сами посмеетесь: «Те тома вообще здесь не причем».
– Юридическое задание клиента и мое с ним общение, постановка общения и взаимоотношения с клиентом — это разные вещи.
– Но посетители обращаются к Вам не столько за историей, философией, психологией и литературой (на которые вы, судя по вашим публикациям, тратите значительные силы и время), а за конкретной юридической помощью.
– Безусловно, это юриспруденция. Но еще есть составляющая – взаимодействие, общение с клиентом. Вот о чем я говорю. Там, где юриспруденция, вопросов нет. Там я разберусь без клиента. Он мне, как ни забавно это звучит, мешать только будет. Мне нужны документы и нормативная база. А вот построение взаимодействия с клиентом, контакты с ним и т.д. – вот здесь уже нужны и важны другие знания.
– С этой точки зрения интересно и то, что в нашем Историко-Литературном Обществе довольно много юристов. И как видим – весьма серьёзных. У Вас — богатейший материал, сплошь детективного жанра – наиболее любимого публикой. И сочинять-то не надо, потому что жизнь – самый талантливый соавтор. За ним только успевай-записывай.
— Что верно – то верно. Бывают такие сюжеты, такие эпизоды, такие повороты темы…
— Вот и вернёмся к фантазии: вы – богатейший человек, можете издавать все, что Вам хочется. В прекрасном варианте полиграфическом, какие там «Махатбхараты»! Зачем же втуне потерять жизненного соавтора и такой материал? Думаю, одна только галерея образов ваших посетителей и их темы-идеи стоят многих премудростей мира.
– А Вы думаете, это будет интересно людям?
– Уверен. Это моё убеждение подсказано таким критерием истины, как личная и общелитературная практика. Я даже умудрился быть включенным в святцы «Твои имена, Одесса…», поскольку за год перевёл на литязык (сценарный, в данном случае), свой протокол, который вёл при еженедельном приёме граждан начальником ГУМВД и мной – главой гражданского совета ГУМВД. Да при этом ещё был членом коллегии Главного этого управления — по приказу Министра ВД. Получился телесериал. Но несколько раньше следователь Лев Шейнин, участник Нюрнбергского процесса и бывший замгенпрокурора СССР (кстати, сам сидел в тюрьме), сделал нечто подобное – вышла любимая советским читателем книга «Старые знакомые», просто рассказы о том, кто прошел через его руки как следователя. А вы ведь же тоже когда-то следователем были?
– Да, было такое дело. По молодости…
— Значит, недавно. И в памяти свежо. Да и бумаги наверняка кое-какие остались.
– Фантазия фантазией, романтика – романтикой. Но я вам скажу, что работа адвоката – как вы верно заметили, хоть и вскользь, это бо́льшая часть рутины. И рутина эта абсолютно неинтересна неспециалистам. Во-первых, у нас своя специфика работы, у нас свой слэнг. Когда мы разговариваем на цеховом своем, юридическом языке, мы не понятны людям. Во-вторых, как описать эту рутину, когда ты тратишь несколько часов на то, чтобы изучить судебную практику, законодательство, когда ты 2-3 часа сидишь в суде, ждешь, когда назначится заседание.. Интересно? Все хотят чего-то такого «вкусненького», «жареного», возможно. Острого. Пикантного.
– Я полагаю, наряду с занудством, попадает в ваше поле зрения-слуха и такое. Ваши потребители — люди вынужденно неравнодушные к жизненным своим обстоятельствам. Они нервничают, глупости делают со страху. Скандалят. Интригуют. Врут. На лапу пытаются дать…
– Так. И это есть, конечно. Можно описать, но это будет научное исследование с точки зрения психологии и психиатрии. Думаю, это вообще не будет интересно так называемому широкому читателю.
– Ну, он, этот самый широкий – тоже разный. Например, читатель нашего с вами «Вестника Грушевского» с интересом относится к вашей творческой продукции из далёкого прошлого. Современность его тоже живо интересует. Практика адвоката. Судьбы человеческие все-таки, страсти-мордасти там, наверное. Такое же тоже было, да?
– Судьбы… Я Вам скажу, что все люди одинаковы. Какими бы хорошими и красивыми они себя ни позиционировали, ни демонстрировали, когда дело коснется раздела имущества, наследства, алиментов, все – не все, но очень многие превращаются чуть ли не в животных. Как там, в литературоведении: типичное в типичном… Думаю, людям будет крайне неприятно читать о себе – о настоящих. О реальных.
С Евгенией Тарасенко беседовал Ким Каневский
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua
One thought on “Откровенно говоря… Часть 1”