Обыкновенные чудеса жизни… Часть 3

Продолжение

7. СВЕТ В ВАКУУМЕ…

– И в это время…

– И в это время – опять крутой поворот. Совершенно случайно мне звонит знакомая: «Ирка, что ты там делаешь? Хватит валяться! Тут есть такая тема. Нам надо срочно идти». Я говорю: «Куда еще? Я никуда не хочу! Оставьте меня в покое. Не трогайте меня. Я буду спать и, возможно, во сне когда-нибудь и умру. Пошло оно все к черту!» Она и говорит: «Та не! Давай! Напиши резюме, отправь фотографию. Там есть вакансия. HR-менеджмент». «Да я же не HR-менеджер. Все, что я знаю об HR – как это переводится». Она говорит: «Та иди, потом расскажешь. Я скоро буду в Севастополе, встретимся. Ты же такая живая, деловая! Иди на собеседование». С одной стороны, она мне жужжит в ухо, а с другой стороны мне жужжит в ухо мама: «Почему ты дома сидишь? Иди хоть куда-нибудь! Ну, прекрати сидеть хотя бы дома!» В итоге я пошла. Прихожу. И попадаю на собеседование. Это собеседование длилось около 2 часов. Там была дама, она проводила собеседование, задавала совершенно разные вопросы: мои любимые книги, писатель, сцены. Я думаю: «Да, Господи…». А в Америке, понимаете, уже столько собеседований проходила самых разных – стрессовые, нестрессовые, со скоростью, с секундомером, что просто стало интересно: «Чем вы меня можете удивить? Какой новой формой собеседования. Вы хотите, чтоб я 2 часа с Вами поговорила – я поговорю 2 часа. Это несложно. Я могу просто сидеть и отвечать на Ваши вопросы. Что дальше?». Но она говорит: «У нас здесь проездом — наш генеральный директор. У него есть на Вас 15 минут. Он хочет с Вами переговорить».

— И вот тут-то…

— И вот тут-то состоялась встреча с Олегом Викторовичем. Наша первая встреча, первая беседа. И за 15 минут Олег Викторович объяснил мне всё про бизнес, человеческий фактор и систему организации деловых отношений. За 15 минут он объяснил больше, логичнее и круче, чем все мои предыдущие учителя и не учителя,  вместе взятые. У меня была масса не отвеченных вопросов, связанных с Америкой, Европой, Москвой, Украиной. И вот в эти 15 минут они просто все сложились в одну точку. Я вдруг поняла: если мне что-то в этой жизни и можно еще сделать, то только с этим человеком. И не важно, как это будет называться, чем заниматься.

– Как тут избежать этого вопроса: что сработало? Компетентность? Особая доходчивость? Особый   лаконизм? Выразительность? Способ подачи материала, мимика, жест? Или что-то еще? Вы ведь общались с разными людьми-профессионалами. А тут… 

– Я и почувствовала, и поняла, что это очень сильный человек. Я скажу просто: мне стало совершенно ясно, что тот человек говорит то, что думает, делает то, что знает. И что для меня самое главное, что могу у него этому научиться.

– В этот момент Ваша судьба была решена? Вы согласились?

– Шла речь не о согласии как таковом. Шла речь о том, что я буду работать в этой компании и учиться HR-менеджменту. Поймите, я тогда не знала, кто такой Олег Викторович. Это сегодня можно открыть Интернет, Википедию, посмотреть YouTube. Нажать на кнопочку и получить исчерпывающую информацию.  На тот момент такого не было. Во всяком случае, для меня. Мне просто сказали: это — это генеральный директор. Вот и все, что я знала. Он представился Олегом Викторовичем. 15 минут разговора с ним позволили мне не просто почувствовать, но и глубоко убедиться, что это человек из другой жизни, из другой среды, совсем другого уровня. И что здесь шоу не будет. Это было то, что я искала. А дальше, следующие 1,5-2 года – годы подтверждения, что все только так и никак иначе.

– Вот 15 минут жизни. Три по пять. Вы себе сказали «Оце воно! Это мое. Я буду здесь». Дальше Вы из раза в раз убеждались. Что подтверждало это все?

– Скажем так, были задачи. С этими задачами я, откровенно говоря, не справлялась, и всякий раз научить справиться с ними мог только Олег Викторович.

– Это Вы сами определяли, что у Вас не получилось или Вам говорили?

– Помните диогеновское «Ищу человека»? Что-то в этом роде должна была делать я. Искать, подбирать человека. Когда фактически отсутствовал результат, не надо было ничего определять. Ты подбираешь человека, а он не подходит. Точка. Задача HR-менеджера не просто найти человека, подходящего по параметрам, но и ввести его в деятельность, а в итоге получалось, что те параметры, которые я находила, не соответствовали действительности. По сути, за первые 1,5 года мне Олег Викторович создал среду, в которой я поняла, что такое человек, какой это бесконечный генератор оправданий, «придумок», «…лишь бы на картошку не ехать». Это была рабочая среда-лаборатория, в которой человек проявляет себя во всей красе. Я перестала их оправдывать, я перестала говорить «Знаете, ну, вот, наверно, ему не повезло, у него что-то не получилось», потому что стало четко видно: если человеку надо, он действует, если ему не надо, он трындит и выкручивается. Вот это «надо/не надо» и «почему надо», и «надо ли» – это была первая среда психолого-психиатрическая, которая наизнанку выворачивает человека.

– С языком это никак не связано было?

– Нет, на тот момент это никак не было связано с языком, хотя, конечно, тогда я уже, благодаря Олегу Викторовичу, поняла, что существует наука решения задач, что все делается не просто так. Что, оказывается, можно что-то применить, чтобы понять, правду тебе говорит человек или нет. А как проверить, что это правда? А как сделать замер определенный – вот тестовая задача и т.д.? Многие моменты были, и Викторович все это показывал, учил на практике. И вот тогда я поняла, что есть наука, есть наука теоретическая, которую я когда-то учила, а есть наука прикладная, жизненная. Вот это то, что нужно, то, что я искала, чего мне не хватало. «Как что-то сделать?» Ответ на этот вопрос, и как убедиться в том, что у тебя это получится, как победу подготовить заранее. Т.е., по сути, это наука побеждать. А еще и с вот этим моим полу-севастопольским воспитанием, я имею в виду, что победа должна быть подготовлена заранее, вообще само собою все ложилось. Олег Викторович очень многому меня научил за эти 1,5 года. В частности, последние осколки розовых стекол, что кому-то там, например, везет/не везет, слава Богу, удалось снять безбоязненно и безболезненно.

– Несколько слов об этом – везет/не везет. Вы отрицаете роль и силу стечения обстоятельств?

– Нет, конечно, не отрицаю.

– Стало быть, кому-то, всё же, и везет, а кому-то – нет.

– Как в том анекдоте, он молится Богу: «Господи! Ну, пусть мне повезет!» Ему ангел с неба шепчет: «Слушай, ну, ты хотя бы билет лотерейный купи!» Есть вещи, которые от нас не зависят. Я их не осмысливаю в качестве отношения к везучести/невезучести. А есть вещи, которые от нас прямо зависят. И вот здесь ты сам отвечаешь за то, что ты делаешь или не делаешь.

– Надо еще уметь — отличать одно от другого.

– Именно. Понятно, что есть некая сила неопределенности, которую кто-то осмысливает как рок, фатум, форс-мажоры.

– Вы знаете, Арцимович, кажись, говорил, что мы являемся свидетелями процессов определенного порядка, потому что другие процессы протекают без свидетелей. Но они протекают. Но они влияют. И очень даже…

– А Стругацкие говорили, что нередко свидетелем какого-то великого свершения является самый обыкновенный идиот.

– «Нередко». Но – не всегда. Наука разбираться в этом самом «Зависит – не зависит» не имеет цены. И даже те процессы, которые от нас сокрыты, протекали без свидетелей (или закрыты и сейчас), о, если их понять, то можно тоже подчинить себе. Вот вам что-то открыли, чем-то вас вооружили. Вы определились. Давай, Бог. Но а язык-то как же? В его постижение – столько вложено…

– Для меня мир делится на черное и белое.

– А тональность? Свето-теневая моделировка? Тона-полутона? Оттенки?

– Оттенков не существует. Серенькое – это для тех, кто считает, что сидит сразу на двух стульях. Я за то, что вещи должны называться своими именами.

– Смотреть прямо на вещи?

– Именно. Объективно.

– Вообще изначально это называлось цинизмом, просто у нас превратили этот термин в отрицательный. А некогда философская школа циников основывалась на одном принципе: смотреть на вещи прямо и называть их своими именами. Просто это не всем ушам приятно.

– Я думаю, что объективность была превращена кем-то в цинизм ввиду соблюдения некоторых выгод этих лиц. Есть трезвый взгляд на мир и трезвый взгляд на вещи. И ввиду этого взгляда жизнь становится и гораздо проще, и управляемее, и, честно говоря, даже поинтереснее в разы.

– Меньше потерь, во всяком случае.

– Естественно. А у нас почему-то вот как-то так не принято.

– Этот принцип… Вы обрели его после встречи с Мальцевым Олегом Викторовичем и в ходе общения с академиком?

– Я думаю, что после встречи с Олегом Викторовичем этот принцип укрепился и укрепился кардинально.

– Если человек занимается поэзией или живописью, сочиняет музыку —  то на здоровье, а если…

– А если ты – хирург, то ты не можешь смотреть необъективно. Если у тебя операция аппендикса, ну, как ты можешь реализовывать фантазийный творческий подход? Тут минуты дороги. Это совершенно банальные вещи.

– Вы как-то с поэзией мало связаны, насколько я понимаю?

– Ну, это не мое. У меня иногда бывает что-то такое, что там какие-то ноты, и я могу написать какой-то стих. И я его тут же удалю, потому что у меня жуткое самокритиканство, что это все плохо звучит, оно никому не надо.

– Вы комплексуете?

– Не то, что я комплексую, я жутко придирчива – это факт.

– Вы себя едите?

– Ой, самоедство – любимое занятие.

– Вас это не утомляет?

– В моей жизни меня, больше меня самой, никто не утомляет.

– А у Вас такой цветущий вид, между прочим. Не подаете вида? Хорошая мина при плохой игре?

– С одной стороны, вида не подаю, а с другой, опять-таки, спасибо Олегу Викторовичу, его открытиям, технологиям, многое стало известней и управляемей.

8. ОРБИТАЛЬНЫЕ НЮАНСЫ…

– Как Вы считаете, какие Ваши качества вовлекли Вас в эту орбиту? Академик Мальцев не со всеми работает из тех, кто хотел бы с ними работать, выбор-то за ним.

– Разумеется..

– Вот и интересно ваше мнение: какие качества сработали, если вы, в соответствии со своими принципами,  цинично посмотрите прямо на себя?

– Я боюсь, что дело не в качествах. Тут, наверное, было бы неправильным обойти какую-то и мистическую составляющую. Я Вам уже намекала: у меня по жизни были определенные рвения, взгляды и определенный багаж того, что, как мне рассказывали, престижно, круто, здорово и надо. Я исчерпала этот багаж к 21 году. Мне не было смысла жить дальше – без смысла. Хотелось этот смысл найти. Ну, когда я уже выспалась, грубо говоря, месяц прошел. Потому что было одно из двух: либо ты подыхаешь во сне каким-то способом, желательно волшебным, либо, ну, должно же быть хоть что-то достойное в этой жизни. Раз солнце встает, оно встает зачем-то, это не может быть просто так.

– «Если звезды зажигаются, значит, это кому-то нужно».

– Это кому-то нужно, как говорил Маяковский.

– Но до сих пор то, что Вы делали и делали целеустремленно…

– Это не приносило никакого ни облегчения, ни объяснений.

– Не принесло в конце концов, но приносило же на этапах разных, стимулировало же все-таки. Вы ж не сдуру, не сослепу это делали.

– Нет. Оно давало подтверждение, что нужно идти дальше. И варианты, куда и как идти дальше исключались, исключались, и когда все были исключены…

– Вы приобретали, приобретали определенные качества, укрепляли какие-то качества, отказывались от чего-то. И вот есть орбита, и Вы вовлечены в нее. Олег Викторович вам не сказал «Девушка, Вы очень хорошо выглядите и ищите себе свою судьбу», он сказал «Давайте работать». Почему? Как Вы думаете?

– Парадоксально: в тот момент времени, когда я перестала куда-то ходить, чего-то добиваться, рвать аорту зубами или еще что-то, вот тогда-то и пришли перемены, о которых  так мечтала.

– Вас позвали. Приняли. Но не все оставались из тех, кого приняли…

– Да. При мне даже за первые два года я не знаю, сколько людей пришло и тут же ушло. А я осталась.

– Я тоже замечал, что какие-то люди исчезали просто. Но не исчезла Ирина Игоревна.

– Нет.

– Стало быть, опять-таки вопрос. Что, какая-такая физика лежит в основе того тяготения, которая удержала вас на этой орбите?

– Я не считаю это своей заслугой или свои качества некоей причинностью попадания на эту орбиту. Это было решение других сил, вряд ли осмысляемых современным человеком.

–  Непознанное, по Александру Грину, что-то там такое нечто?

– Не без этого.

— А как же с определённостью? С ясностью? С прямым взглядом на вещи?

— Во-первых, в ту компанию никто никогда не попадал из-за того, что какая-то подруга кого-то кому-то порекомендовала. Это получилось совершенно случайно. Во-вторых, тот человек, который меня порекомендовал Олегу Викторовичу, впоследствии оказался не самым добронадежным человеком. А мягко говоря, свиньей. И с ним в принципе никто не хотел иметь дела. И когда выяснилось, что этот человек рекомендует кого-то, все очень на это скептично посмотрели, и меня вообще там, честно говоря, никто не ждал.

– Эта рекомендация Вас скомпрометировала?

– Именно.

– Априори, заранее?

– Заранее. О чем я не знала совершенно. Об этом знали несколько человек. То, как это произошло, произошло так только у меня и больше ни у кого.

– Академик Мальцев пробудил Вас к жизни?

– Именно. Меня Олег Викторович спас в прямом смысле этого слова. Спас от этой пустоты, забвения, ненужности и серости. Вот чего я точно никогда не хотела – быть серой толпой, жить, как все. Зачем? Если у меня нет ответа на этот вопрос, я никогда ничего не делала – уж такая натура.

– Так живут миллиарды людей.

– Это их личный выбор. За выбор человека никто, кроме самого человека, не отвечает.

– Хотя этот выбор тоже чем-то лимитируется. Это неслучайно у Вас вот такая позиция. Вы выбираете, конечно, свободно, но на основании того, какой выбор, какие варианты у Вас есть. Варианты были. Вас пробудил от этой летаргии конкретный человек, встреча с ним. Что это, как не судьбоносное стечение обстоятельств – если, конечно, хоть на время оставить мистическую туманность. Вот видите, эти все моменты выработали в Вас тормозные определённые процессы – Вы можете себя держать в руках. Так что и плохо – это хорошо, это к лучшему.

– Хочешь, не хочешь, когда ты занимаешься такого рода наукой, наукой выполнения задач, она же подразумевает, в т.ч., такую отрасль знаний, как система ролевого моделирования. Когда появился в моей жизни этот блок знаний – именно ролевого моделирования – тоже ряд вопросов очень быстро отпал, потому что многое стало понятно.

– Но теперь вот язык. Вы включились. Пролетали, не пролетали, но, тем не менее, за Вами ощущался какой-то потенциал и кончилось тем, что все было нормально. Это Ваше место, Ваша ниша, так сказать, и пр. А вот  иногда мы с вами встречаемся с землянами, которых я никак не пойму, потому что не владею декодировкой – они говорят на другом языке. Это существенная часть в Вашей деятельности на этой орбите?

– Нет. Моя основная часть – это наука. Я – человек науки, и все мое сердце науке отдано.

– Наука… Наука разная. Вот какая наука?

– Наука побеждать.

– Вы что, Суворова Александра Васильевича начитались, генералиссимуса? У него книга так и называется – «Наука побеждать».

– Для лиц интересующихся скажем так. Наука побеждать – это тот свод прикладных знаний, который позволяет добиваться результатов в любой отрасли, которой ты занимаешься. Этот свод знаний подразумевает, что у тебя должна быть определенная философская подготовка, определенная подготовка в сфере менеджмента, определенная тактическая подготовка и определенные навыки. И вот как это все вместе реализуется…

– Все правильно, но Вы хорошо оговорились, ведь сфер-то навалом. Вот эта сфера – это какая сфера? Наука – какая наука?

– Прикладная.

– Но, опять-таки, широкий смысл, да? А вот конкретно что?

– Я скажу так. Задача №1 – человек в этой жизни может быть многофункциональным. Он может быть и бизнесменом, и ученым, и финансистом, и он может быть тем, кто воспитывает достойное поколение, т.е. ту молодежь, которая учится у него и тоже может жить достойно. Если говорить академическими нормами, то я сейчас являюсь аспирантом Запорожского национального университета. Я поступила на факультет философии и строю в философском русле определенную кандидатскую работу. Это академическим языком. Но я не считаю правомерным ограничивать свою деятельность философскими науками и, тем более, в представлении современных невежественных лиц, скажем так. Т.е. это не только философия. Это системное знание жизни, которое позволяет тебе руководствоваться нормами и убеждениями, соответствующими действительности. Это система менеджмента, которая позволяет тебе организовывать свою жизнь и взаимодействие с другими людьми. Это система, которая позволяет быстро приобрести те навыки, которые нужны здесь и сейчас – от навыков написания статьи до навыков журналистского расследования. Безусловно, по времени это будет несколько различаться: какие-то навыки обретаются быстрее, какие-то – медленнее. Но именно вот эта прикладная наука, в т.ч., генерирует и методики, и подходы, как ты это сможешь сделать. Ну и, четвертое – это тактика, т.е. помимо знаний и навыков, должно быть некое тактическое зерно, в какой конфигурации ты будешь это реализовывать.

– Т.е. это нечто универсальное, которое во все стороны равно?

– Именно. Ну, по сути, это то, что обеспечивает человеку власть. Ни в коей мере я не отрицаю значимость математики, физики и др. наук. Нет. И когда нужно, в тех же экспедиционных исследованиях в т.ч. привлекаются эксперты из этих областей. Я не являюсь экспертом в нейрофизиологии, но трактаты Беренштейна, скорее всего, я знаю гораздо лучше, чем большинство нейрофизиологов современности, потому что я напрямую работаю с этим.

– И наконец, Вы – аспирант. Вы будете защищаться?

– Да, в ближайшем будущем.

– Тема, идея Вашей работы известна уже?

– Известна. Но пока мы оставим ее за кадром.

– Вы суеверны?

– Нет, не суеверна. Есть определенные обязательства, которые я сейчас прохожу. Я имею в виду, мы не можем сейчас заявить, потому что тема утверждается кафедрами, техническими советами и пр. Скажем так, это будет напрямую связано с тем, что позволит человеку «быстро научиться учиться». Как научиться учить себя – вот так скажем. С какого ракурса я буду к этому подходить – с позиции сознания, памяти, еще чего-то – это вторичные вопросы.

– Вы будете смеяться, но каждый раз ощущение, когда я разговариваю с разумным человеком…

– Что мы даже не начали, да?

– Вот просто сейчас хорошо бы начать. Вот на эти петельки, которые Вы мне дали, очень нужны крючки, чтоб их зацепить. Но утешимся обывательской мудростью: всё хорошо в меру. В виде постскриптума. Ну, поскольку журналистика, как род литературной деятельности, предполагает  еще и фантазию… Это – мой вопрос ко многим разумным собеседникам. Если бы в конце концов у Вас сейчас появилось очень много времени, и Вам бы захотелось написать мемуары. Все, о чем мы говорили, только более детально. Как бы Вы назвали книгу о себе?

– «Лучше служить одному, чем прислуживать всем».

С Ириной Игоревной Лопатюк беседовал журналист Ким Каневский

Подписывайтесь на наши ресурсы:

Facebook: www.facebook.com/odhislit/

Telegram канал: https://t.me/lnvistnik

Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua