Часть первая по ссылке.
Часть вторая по ссылке.
7. ЭСТАФЕТА ПОКОЛЕНИЙ…
Поговорим о возрождении суда присяжных. Отношусь к этому позитивно, должны осуществлять правосудие — прежде всего по уголовным делам — в том числе и сограждане. Но и тут предполагается известный минимум подготовки: им должны быть разъяснены и понятны их права и их роль в правосудии. Дабы определили — виновно ли лицо в совершение преступления. С моей точки зрения, эта форма необходима для нашего общества. Но такое правосудие достаточно экономически затратное: должно быть хотя бы 7 присяжных. Находясь в США, я видел, как присяжных отбирают. Пригласили больше 20 человек, а отобрали 15-17 человек. Затем сторона обвинения или сторона защиты могла заявить отводы по нескольким присяжным. Да, я вижу будущее за судом присяжных. Но одно из необходимых условий носит грубо-материальный характер: нужно, чтобы они получали соответствующее вознаграждение Наше государство экономически не может пока это обеспечивать. У нас сейчас не только присяжные рассматривают дело. Кроме трёх присяжных участвуют ещё и двое профессиональных судей. Такой состав суда является квазиприсяжным, то есть не абсолютным судом присяжных.
Также, и это внятно подсказывает опыт, должны действовать мировые судьи, как это было по реформе 1864 года. В Одессе нашей это имело место, и весьма эффективно, до 1917 года. Это были граждане из числа уважаемых людей без юридического образования, но с достаточным интеллектуальным и культурным уровнем, пользуясь авторитетом и доверием населения — они могли вершить правосудие по поводу семейных дел и конфликтов, конфликтов соседей, или, скажем, по вопросам, связанным с границей земельных участков. Под их юрисдикцию подпадали, также, какие-то мелкие наследственные вопросы. А ведь, между прочим, та же статистическая практика показывает: вопросы бытовые и являются для людей порой самыми главными.
Конечно, думается не только о прошлом и настоящем: мысль неизменно устремляется в будущее. У нас предусмотрен такой орган — высшая квалификационная комиссия судей, которая отвечает за подбор кандидатов в судьи и прохождение ими экзаменов, подготовки и рекомендации их на будущую судебную работу. Подчеркиваю: это предусмотрено. А на деле – где она? Как работает? До сих пор не принята новая редакция закона о судоустройстве в части формирования этой комиссии. Приглашать стали и западных экспертов, иностранных специалистов. Но какая комиссия была создана для подбора в эту большую комиссию? В эту конкурсную комиссию предусмотрели включение иностранных граждан. Многие иностранные организации – так называемые доноры, — попросту отказались принимать участие в этом. Да, мы оказались в тупике. Сейчас нужно принимать новую редакцию закона, чтобы создать конкурсную комиссию, которая будет подбирать людей в эту высшую квалификационную комиссию судей. Перспективы, увы, очень далеки. Я думаю, что это всё заработает не раньше 2021-2022 года. Это — колоссальная проблема, а реформировании судебной власти всё-таки занимаются в основном парламент и офис президента. И мало привлекают судей к этим разработкам и концепциям. А ведь именно опытные судьи видят все и в целом, и нюансы, они — профессионалы и могут предложить какие-то существенные изменения, которые действительно могли бы осуществиться на практике и принести пользу. Я понимаю, таких людей, которые соответствовали бы этим должностям и по профессиональным, и по моральным качествам не так уж и много. Проблема налицо. Но мы не можем складывать руки в печали и ждать манны с неба, нужно действовать.
Хорошо помню: когда пришел на судебную работу, застал фронтовиков, которые прошли огонь и воду, и медные трубы в войну и непростые послевоенные годы, работали судьями много лет. Они нас учили, как относиться к людям, как вести дела. Это была передача бесценного опыта из поколения в поколение. В ходе наших великих рывков мы практически утратили эту эстафету. Убеждён: связь эту нужно восстанавливать, чтобы судьи-ветераны были настоящими наставниками. Много говорится о том, что все старые судьи коррумпированы: чему, мол, они могут научить новое поколение. Такая постановка вопроса неумна и бесперспективна. Думаю, и в этом деле нужно смотреть в корень и понимать – что такое вообще коррупция, откуда она взялась, почему она имеется и в просвещённом цивилизованном мире Запада и Нового Света. И почему её там практически очень мало. Одна из граней проблемы: не только судьи, но и все правоохранительные органы должны быть достаточно обеспечены. Дабы каждый мог сосредоточиться на своей работе и быть спокойным за быт своей семьи. И чтобы каждый из них по-настоящему дорожил своей работой и понимал: совершив такое-сякое, рискует потеряет всё. Я имею в виду и материальное, и пенсионное обеспечение. Да, мы не на том экономили. И потому несли огромные потери – и материальные, и моральные, и профессиональные.
Можно ли умолчать о роли в нашем деле того, что принято называть общественным мнением и средствами массовой информации – столпы, можно сказать, нашего обществ. Каждый из нас имеет право на информацию. Это — основа права. Отсюда и значение этого для правосудия. Но часто общественное мнение грубо навязывается судам. Судам, которые подчинены не СМИ, не общественности, даже не государству, а только одной-единственной инстанции – Праву и Закону. Это ведь всякому разумному современнику должно быть ясно, как день. А вот, поди ж ты, по тому или иному громкому делу всякий раз появляются какие-то группы давления, какие-то молодчики и начинают давить на судей. И давление это носит отнюдь не всегда чисто психологический характер.
Когда суд рассматривал исключительно сложные дела, связанные с событиями 2 мая в центре города и на Куликовом поле – имело место колоссальное давление так называемой общественности. Вплоть до шума-крика в зале суда, угроз судьям, требование об их отставке. И всё это — в присутствии полиции. Я считал долгом находиться вместе с коллегами в этом конфликте. Понимал, что публику сложно было успокоить, а с другой стороны — что некоторые их требования были, по сути, справедливыми. При этом присутствовал вызванный нами наряд милиции. И некий высокопоставленный чин из Главного Управления Министерства Внутренних Дел в Одесской области мне на ушко шепнул: если к вам будут применять физическое насилие – мы вступимся, но пока этого не наблюдаем, будем молчать. Конечно, такое «общественное мнение» недопустимо, это прямое открытое и демонстративное давление на суд. За это предусмотрена уголовная ответственность. Думаю, можно и нужно критиковать суды, но критика должна быть конструктивной и аргументированной. Иначе это – не критика, а критиканство. Сейчас я практически не знаю таких журналистов, репортеров, которые компетентно и ярко специализировались бы на правоохранительной или судебной тематике. В прежние времена мы хорошо знали Феофанова и Щекочихина. Аркадий Ваксберг – адвокат и публицист, учёный-правовед. Их очерки в центральной прессе были для нас не только захватывающим чтивом, но и своего рода научно-практическим пособием. Вспомним, хотя бы, очерки в «Литературной Газете «Шторм» и «Шторм после шторма» Юрия Щекочихина. Это уже касалось прямо одесских дел. Они освещали те или иные проблемы, судебные процессы. Это были и литературно, и юридически очень квалифицированные журналисты. В Одессе в девяностые, помнится, была создана ассоциация «Право». Это была попытка объединить сотрудников милиции, госбезопасности, госпогранохраны, суда, прокуратуры, адвокатуры, таможни и журналистов, пишущих по правовым вопросам. Кстати, председателем ассоциации «Право» был тогда избран нынешний главный редактор вашего журнала, журналист Ким Каневский. Но, насколько я помню, дальнейшее привело к угасанию этого важного и нужного начинания. Сейчас откровенно не хватает журналистов, которые бы не только пером владели, но и знаниями юриспруденции. Не отсюда ли неаргументированная, демагогическая и некомпетентная критика работы суда.
Сегодня частенько эти выступления касаются избрания меры пресечения, освобождения под залог, оспаривается сумма залога и так дальше. А ведь критиканы понятия не имеют о том, что у суда нет права автоматически лишать свободы человека; судья в ряде случаев, оговоренных Законом, должен, обязан предложить определенную сумму залога, которая зависит от тяжести обвинения. При чём же здесь – «Суд подкуплен, негодяя отпустили!»? И стыдно, и грустно, когда читаешь подобные вопли или слышишь их в эфире. С учётом недостаточной, мягко говоря, правовой грамотности населения это – ещё и провокация.
8. НА ЧЁМ СТОИМ…
Суды стоят, должны стоять на страже безопасности наших сограждан и гостей. Это знают все. Несколько менее популярна мысль о том, а как защищены сами судьи? Если судья ощущает или понимает, что ему или членам его семьи грозит опасность в связи с рассмотрением дела, то он имеет право… опять-таки, обратиться к председателю суда. Председатель может вынести постановление, которое обязывает правоохранительные органы предоставить судье определённую охрану и обеспечить, таким образом, безопасность. Так – по закону. На практике это и осуществляется, периодически. Но, к сожалению, не всегда мы чувствуем и понимаем опасность. Иногда мы игнорируем её. В Украине происходило нечто подобное, в Киеве убили судью. Нашли этих преступников. Осудили. Дело прошло суды и первой, и апелляционной, кассационной инстанций. Все согласились: именно эти лица совершили эти преступления. А потом, на волне революции, появились и стали нарастать категорические требования «общественности» об их освобождение. И эти лица… да-да, были освобождены — в связи с тем, что правосудие якобы было несправедливым, необъективным, предвзятым. Я думаю, что сегодня любые эксперты, которые разбираются в законах, изучив материалы дела, могут подтвердить: эти именно лица совершили преступление. Да, было и такое…
Еще одно из достоинств нашего законодательства — мы приняли презумпцию невиновности. Даже если человек на предварительном следствии полностью признал свою вину, а в суде отказывается от показаний — эти признательные показания не имеют никакого значения для нас. Мы их не проверяем даже, и не имеем права спросить: «Что ж вы признавали свою вину, а сейчас отказываетесь от своих слов?». Это — его процессуальное право. Кстати, проблема эта – не сугубо наша, отечественная. Знаменитое дело Миранды в Соединенных Штатах Америки, когда человек был осужден к 30 годам лишения свободы. Оказалось, в основу приговора были положены его признательные показания, которые были даны под воздействием на него правоохранительных органов. Так дальше и он пишет: если бы ему тогда разъяснили, что он имеет право молчать, тогда бы не свидетельствовал против себя.
Ну, и о тех, кого мы сегодня адресуем будущему. Я горячо приветствую молодежь, которая хочет посвятить свою жизнь работе в суде — это очень важная и благородная работа. Часто бывает так, что – благодаря суду, — исковые требования частично удовлетворяется и сатисфакцию получают обе стороны. Либо, когда ты судья, приводишь людей к мировому соглашению и они мирятся. А сейчас и по уголовным делам средней тяжести преступления может быть достигнут компромисс. Иногда говорят, суд — это пик юридической карьеры, или самая важная юридическая специальность. Я вообще-то с этим соглашаюсь, но думаю (и это следует учесть), это — Божье дело, потому и в Библии немало слов о суде, и к этому делу нужно относиться очень ответственно.
Суд — важнейший институт цивилизованного человечества. Есть разные варианты суда: государственные суды, международные трибуналы и так дальше. В той или иной степени, должны быть мудрые, подготовленные и незаинтересованные люди, способные рассудить, выслушать две стороны и принять решение, которое бы обеспечивало, с одной стороны, правопорядок и справедливость, а с другой защищало бы человека. На этом основывается жизнь человеческая. Каждый из нас вправе рассчитывать на то что мы будем друг друга уважать и не нарушать права друг друга. Судье нужно любить людей, любить эту работу и в сферу эту должны идти те, кто любят человека. Человека! И не какого-то идеального, безгрешного, литературного или киношного героя, а вот такого, какой есть, земного. Есть такое прекрасное украинское слово «людянiсть» — оно очень четко выражает нашу профессию. Потому что встречаются и судьи, которые раздражаются согражданами, не держат себя в руках. Это, с одной стороны, естественно, потому что в судах выступают разные люди, с разными характерами, взглядами, убеждениями, стилем поведения. Разной степени воспитанности. Бывает, судьи и сами являются ответчиками, и обвиняемыми, и потерпевшим. Но мы должны действовать только и исключительно в рамках закона и на его основе. Дура лекс, сет лекс, говорили древние. Закон суров, но это – закон. А если судья склонен раздражается-гневаться в работе, идёт на службу с неохотой — лучше искать себе другую работу.
Мы должны быть, не предвзятыми, объективными и достаточно спокойными. Если вы себя достаточно спокойно ведете — это основа того что в зале судебного заседания будет тихо. Судья должен задавать тон своим примером.
Когда мы поступали на юридический, был такой предмет — введение в специальность, на первом курсе. Опытные профессора нам рассказывали о том какова она, будущая профессия, описывали множество юридических специальностей. И нынешнему поколению, думаю, для того чтобы определиться с профессией, нужно познать её. Посетить места лишения свободы с преподавателями, увидеть, что такое следственный изолятор, как там отбывают лишение свободы заключённые. Чтобы лучше понимать — с чем связана работа. Многое приходит с годами. Но основное нужно еще со студенческой скамьи понять. Некоторые студенты, ребята серьёзные, с живым, пытливом взглядом, по собственной инициативе приходят к нам в суд и говорят: хочу чему-то научиться. И на таких началах помогают работать секретарям судебного заседания, потом сами становятся помощниками. Это и есть – наша смена, наши делегаты в будущее…
Окончание статьи.
Автор – Личман Леонид Григорьевич,
председатель Малиновского районного суда Одессы,
заслуженный юрист Украины, доцент,
кандидат юридических наук