1.
Футбол в чудесном этом городе двадцать первого года, хоть и был в центре внимания общественности, почти никого не удивлял. И не только потому, что Одесса вообще, а с восемнадцатого года – в особенности – не привыкла чему-либо удивляться. Просто всякому дураку тогда было известно, что эпидемию игры в мяч исключительно ногами завезли в Российскую империю англичане именно через Южную Пальмиру. Точнее, через её порт – что, в общем-то, одно и то же. Ибо лет за сто пятьдесят до этого белейший перст императрицы скользнул по карте брегов Понта Эвксинского именно сюда. Тут будет гавань заложена! Так с тех пор и повелось: военная гавань, порт вообще. Ну, и рядом с ним, приложением к нему необходимые пристройки. Мастерские судорема, пакгаузы, складские бараки. Казармы экипажей, таможня. Карантин. Дома офицеров и строителей. Ещё дома чиновников и купцов. Питейные и кушательные заведения. Ну, и так далее, тому подобное, со временем давшее кров миллиону землян самого разного происхождения, конфессий и увлечений.
Трудно сказать, когда и на какой улице впервые одесситы обратили внимание на английских ражих матросов, на ходу распасовывающих ботинками прыгучий мяч. Но вскоре странное это занятие вовлекло в себя и стара, и млада. И довольно быстро, всего-то в тринадцатом году ХХ века, (сто лет назад – с гаком) именно на этом непритязательном берегу состоялся чемпионат страны по «Нога-мяч», каковой терминологический оборот не сразу был заменён импортным «Футбол». С тех пор слово «одессит» означало одно из двух: либо «Футболист», либо «Болельщик». К «казусу беллум» традиционных драк Пересыпи с Молдаванкой или Канавы со Слободкой-Романовкой прибавились предстоящие или прошедшие игры. Центрфорварды, вратари и капитаны команд были популярнее поэтов и художников. Мальчишкам, которые становились постоянными заворотными беками команд (подавали выбитые за поле мячи), завидовала вся сопливая Одесса…
Нет-нет, читатель дорогой, я – вовсе не о футболе. Так, увлёкся немного вступлением. Но без него понять дальнейшее будет сложнее. Хоть оно к футболу вообще не имеет ровно никакого отношения. Просто ко второй декаде века двадцатого материально-технический уровень основных команд возрос несказанно. Но если в Европе параллельно этому росту очевиден был и другой, обеспечивающий и профессионалов, и любителей всем необходимым, Одесса начала НЭПа бедствовала, можно было бы сказать, со всем СССР. Если бы не то обстоятельство, что до его создания ещё оставались целых два года. И ещё несоюзная, советская социалистическая Украина бедствовала так же, как и РСФСР.
Ситуация довольно быстро проявила одно из коренных свойств одессита: он мог жить без самого необходимого, но совершенно не мог обойтись без излишеств. В городе, потрясённом революцией, гражданской войной и интервенцией, поминутной сменой властей, ничего в принципе не менявшей для простых смертных, футбол быстро вернулся в центре внимания молодёжи и общественности. И если пацаны во дворах, тупичках и переулочках могли босиком гонять консервные банки, знаменитые команды обязаны были держать марку.
Так вот, материальные проблемы команды «Местрана» (местный транспорт) взялся решать некий гражданин, которого сознательная Одесса уже давно считала прелюбопытнейшии субъектом. Да что там «взялся» — мало ли кто и за что брался в то своеобразное время: местрановцы быстро прослыли наиболее экипированной командой Юго-Запада. Имею огромное, в своём роде, удовольствие представить: Френкель Нафталий Аронович. Не изволите знать? Ну, как же, как же – рекомендую. К бегству белых в двадцатом он был уже довольно широко и весьма специфически известен в некоторых кругах и треугольниках, — яркая личность с экзотическими прошлым, тревожным настоящим и самым неопределенным, но манящим будущим. Пикейные жилеты на соборке при слове «Френкель» разом замолкали, поднимали плечи и брови. Выдерживали паузу. И утробно выдавливали: «Дааааа… Френкель – это голова». И кто-нибудь из бездарных этих мудрецов непременно добавлял тоном ниже: «Лесной король Черного моря».
В наших, вообще говоря, нелесных краях заслужить такой титул – это нужно сильно постараться. И Френкель таки постарался. Тем более, русский капитализм с начала ХХ века надругался над патриархальной тишиной империи звоном пил, стуком молотов и топоров, фабричными свистками, пароходными, паровозными и заводскими гудками. Что там Илия-пророк со своей колесницей – только креститься успевай. Ну, крестился Нафталий, там, нет ли, – о сем история умалчивает. Но что не терялся – факт: почти из ничего делал он лесопилки и склады леса (брёвна, доски, рейки, фанера, опилки, багет) и баржи с буксирами, которые возили этот высоколиквидный материал. В три года он имел своё пароходство. Правда, не в Одессе, а в Мариуполе, с представительством в Николаеве. Но в нашем городе его видели много чаще. Здесь охотно читали собственную его газету с характерным названием – «Копейка». Под окнами пацаны вопили: «Газета «Копейка»! Цена – две копейки!». Розница расходилась быстро ещё и потому, что здесь постоянно печатались футбольные новости и выпады против Финкеля.
2.
Воспетый К.Паустовским и Ко издатель аналогичной газетки «Почта» Абрам Финкель, мало итересовался футболом. Но был вовлечен в конфликт с Френкелем и нередко обрушивал на ситуайена Френкеля свои проклятия. Мариупольцы, николаевцы и одесситы с живейшим интересом следили и за этой перепалкой. Говорили: — «Ну, как там два Фэ? За что ботают сегодня два Фэ?». Говорили, они однажды даже подрались у «Фанкони», с битьём посуды, соответственно, и с душераздирающими проклятиями. О чём вся просвещенная Одесса гоготала неделю. Но местные проныры-репортёры считали, что это – ловкий рекламный трюк и не более того. И однако же Финкель беднел. И однажды просто разорился. А Френкель стал миллионером. И пикейные жилеты не сомневались: метит в олигархи.
Мировая война, отравившая газом целые батальоны, враз оторвавшая большое число рук, ног, челюстей, глаз и даже голов, заставила обалдеть многих. Многих, но – не Френкеля. Позиционная бойня требовала мощной инженерии укреплений. И газета «Почта» Абраши Финкеля во всех подробностях ведала одесским читателям о том, как сын турецкоподданного (внимание!) продолжая благородное дело наживы на поставках армии леса и пиломатериалов, не успевал подсчитывать тысячи, плавно перетекающие из казны на его сугубо частные счета.
Господи, что там лесопиломатериалы! Чепуха это, дорогой Абрам! Детский лепет на весенней лужайке, орошаемой ручейком. Без отрыва от своего легального бизнеса, люди господина Френкеля организовали и наладили складирование, продажу и транспортировку крупных партий боеприпасов. Уж чудом ли, или как ещё, а только сохранились документы, согласно которых речь – об артснарядах разного калибра, о комплектах пулемётных лент для систем «Кольт» и «Максим», о ручных гранатах и противогазах. То же – смазка для ружей. То же – снаряжение для кавалерии. То же — продфуражснаб. Это тебе – не футбольные бутсы и мячи, читатель драгоценный…
Движение этих денег, и отнюдь не тысяч, а очень даже миллионов, в шестнадцатом году обратило на себя внимание комиссии генерала Батюшина, которая выпасала русских олигархов, наживающихся на войне. Но скандал с сахарозаводчиками, переправлявшими сей белый харч богов воюющей стороне, на историческое мгновение отвлёк внимание и военной контрразведки, и общественности. Правосудие распростёрло свои крыла над братьями-разбойниками Рябушинскими. Был арестован сам Митька Рубинштейн. Гроздья гнева в разгар военных неудач сыпали левые агитаторы в толпу. И прорастал пафос возмездия, и всё слабело единство фронта «Общество-правительство». Всё более теряющиеся монархисты называли это идиотизмом. Близкие к ним врачи даже пытались внушить охранке мысль о том, что подозреваемых нужно запереть не в Кресты, а в Белый дом. Ну, сумасшедшие. идиоты.
«А не идиот кто же!» — Воскликнул бы известный литгерой, будь он одесситом и живи здесь в канун революции. Но к «Делу» вдруг (и совершенно безвозмездно) подключился Распутин. И в газетах замелькали публикации о даже и вымогательствах сатрапов-жандармов, мещающих развитию отечественного частного капитала. Термины «Рекет», «Откат» и «Коррупция» были ещё не в ходу. «Дело» породило более чем своеобразный союз: к нему подключились Гришка Распутин и либерально-демократическая пресса. Союзником последней, и смех, и грех, оказался Николай Второй – он попросту распустил комиссию генерала Батюшина. И олигархи отметили торжество демократии над законом в ресторане одесской гостиницы «Лондонская». А денежки лесного короля Черного моря под шумок всё двигались и двигались через Галлиполи. Капитал оседал в Турции. Куда мосье Френкель спокойно отбыл, когда взорвался революцией семнадцатый год.
Интересно, не так ли? И если я решаюсь прервать это, и без того беспокойное, течение истории, то отнюдь не только для соответствия законам детективного жанра. Я – не интриган. Я, с Вашего позволения, писатель. И просто обязан не надолго заскочить в иные времена. В любой справочной литературе, касающейся заметных людей ВЧК-ОГПУ-НКГБ-НКВД-МГБ, вы без усилий отыщите товарища Френкеля Н. А. И не просто Н.А., что было был полбеды, а именно Нафталия Ароновича. Представляете?
Сказано: видный деятель Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, в системе госбезопасности и Внутренних Дел СССР с двадцатых годов. Генерал-лейтенант, один из руководителей ГУЛАГа. Начальник производственного управления УСЛОН (Управления Соловецких Лагерей Особого Назначения) ОГПУ, начальник производственного управления ГУЛАГа ОГПУ, начальник производства работ Беломорстроя. управления Желдорстроя ОГПУ на Дальнем Востоке. Начальник Главжелдорстроя НКВД СССР. Три ордена Ленина, Почётный знак чекиста и т.п. Персональный пенсионер союзного значения. Умер в 1960 году в Москве. Торжественно похоронен на Новодевичьем кладбище – с отданием уставных почестей…
— Однофамилец?- спросит логически мыслящий читатель.
— Ясное дело, однофамилец! — подхватит ещё более трезвый читатель, знающий не понаслышке о том, как рушились советские карьеры из-за пустякового пятнышка в биографии.
— И всё же… такое совпадение… — протянет читатель скептического склада, качая головой…
При всей логичности таких реакций, увы и ах, обязан автор доложить: никакого совпадения тут нет. Это всё (как и многое другое, следующее ниже) – составные одной личности, одной биографии и судьбы. Чудовищность ея зигзагов, совмещение в ней заведомо несовместимого – или, как говорили тогда на Молдаванке и Ближних Мельницах, , впихуемость невпихуемого, возможны были только в Одессе. И только в беспрецедентную эпоху между агонизирующим военным коммунизмом и входящим в лета НЭПом.
4.
Систематически аттестуясь по службе, товарищ Френкель оставил ряд документов, дающих хоть некоторые представления о тернистом и весьма загадочном его пути. Не задерживаясь на пустяковых вопросах (опять же: как такие секретные документы попали в поле зрения автора этой книги), бегло просмотрим эти, во истину, Этапы Большого Пути. Согласно автобиографии, составленной в 1921 году, его крупная коммерция до революции – легенда, сотворённая по заданию революционного подполья. Средства от оборота грузов, эксплуатации буксиров и барж пароходства и проч. шли на партийные нужды. До и после Январского восстания оставался нелегалом, по легенде крупного дельца-промышленника. Зачем?
«Мне было предложено Инстанцией готовиться к роли масштабного политэмигранта для организации резидентурной сети в одной из европейских стран» — писал Нафталий Аронович в этом выдающемся документе эпохи. Интересно, что и в других бумагах он ссылается на некую Инстанцию – с большой буквы. Крупный предприниматель до революции, бежавший от неё за границу и вернувшийся с восстановлением революционного порядка в Одессе-20.. Советская власть пошла навстречу предприимчивому господину, в порядке восстановления хозяйства вернув ему наскоро национализированную собственность.
Официально зарегистрировался, как глава конторы по приёмке-отправке грузов. Офис располагался на Маразлиевской, а представительства – на станции «Одесса-Товарная» и в морском торговом порту. Автобиография утверждала, что всё это было устроено на деньги, оставленные подполью при эвакуации одесской парторганизации и тогда не израсходованных. И что через него Одесская ЧК получала и сведения о белогвардейском, и об интервентском подполье . Одновременно для большего доверия врага к нему в подпол уходили тёплая одежда, продукты питания, поддельные документы, некоторое количество оружия, боеприпасы и сведения о движении грузов по морю и ж-д. Всё это, с дозволения ЧК, он передавал по криминальным каналам неким тёмным антисоветским силам
Да, но как же быть с секретными донесениями агентуры о том, что некто Френкель Н.А. взял в руки Черную биржу в Одессе и концентрирует золото, платину, серебро, драгоценные камни, иностранную валюту, обменивая всё это на советские дензнаки? Имелись сведения и о том, что пикейные жилеты подавлено восхищались им, дельцы из «Фанкони» и «Робина» в бессилии опускали руки и давились пирожными. Одно слово: Френкель.
На это, вроде бы, отвечает докладная предгубчека Макса Дейча коллегии ВУЧК от 20-го ноября двадцать первого года: Черная биржа Френкеля инспирирована по согласованию с губкомом партии и коллегией ВУЧеКа – заради бескровного изъятия у преступного мира громадных ценностей, столь необходимых для борьбы с голодом. Отчёт о качестве и количестве изъятого прилагался и был весьма внушителен. Вроде, всё проясняется? Для двадцать первого нашего годочка – да, пожалуй. Но автор, в детском своём стремлении к истине, вынужден прерваться: полутора годами спустя Всеукраинская ЧК обратилась к московскому руководству (уже не коллегам, а патронам – ибо родился, наконец, и учился ходить СССР) – помогите, мол, сладить с одесскими делами. Нужно немедленно изолировать черного олигарха Френкеля и его подельников, легализованных бесчисленными непманскими артелями. Необходимо, также, полное переливание чекистской и милицейской крови в Одессе – коррупция достигла критического предела. И, как по нотам, в Одессу из Белокаменной прибыл отряд русских чекистов во главе с членом коллегии ОГПУ… Дерибасом.
На Соборке объявили – это потомок основателя Одессы. «Известия» сейчас же опровергли сплетню, выводя фамилию гостя не от Де Рибаса, а от горластого запорожского казака по прозвищу «Дери бас». И в 1923 году Френкеля и Ко взяли-таки за манишку. Причем, если в большинстве таких арестных случаев имело место активное сопротивление, то сам гражданин Френкель сдался просто и ясно. Прошел по делу о Черной бирже и ея ответвлениях. Масса эпизодов. Миллионное дело. Ну, само собой, приговор: всем – исключительная мера пролетарского презрения. Или попросту: расстрел.
Ну, как автору тут поставить жирную точку и вести читателя далее? Ведь ясно же сказано: вся история инспирирована самой властью! Выходит, и обращение за помощью на Лубянку, и суд – комедия? И одесское жульё даже не подозревало, что играет в ней жалкие роли? Тем более, вышку дали им всем, но… одному из всей гопкомпании этот приговор тут же заменили другим: 10 лет лагерей. Как вы думаете, кто этот один, не ставший к стенке? Точно, оне. Оне самые – гражданин Френкель Нафталий Аронович. Из документов ясно, что его личное «Дело» курировал по поручению Дзержинского Генрих Ягода. Сам. Лично. Ответработник коллегии ВЧК-ОГПУ и будущий нарком Внутренних Дел СССР.
Более того. Гораздо более того. Следующее чудо воспоследовало за предыдущим без промедления. Выехав в железнодорожном вагоне с грубыми решеточками на оконцах приговорённым зэком, наш герой прибыл в лагерь прорабом, в распоряжение которого сейчас же поступили восемь тысяч рабочих, три сотни инженеров и техников, бухгалтерско-экономический, административный и медперсонал. Не говоря о множестве автомашин, тракторов, экскаваторов, подъёмных кранов и дрезин.
Обращаю ваше высокое внимание ещё на одно обстоятельство: судя по всему, ситуайен Френкель не страдал типичными для паханов и чекистов замкнутостью и немногословием. Это был разговорчивый малый, любивший шутки-прибаутки и прочие лихие терминологические обороты. Часто-густо, даже и без особого повода, называл он себя сыном турецко-подданного. Этот и другие факты дают исследователям основания считать, что его образ лёг в основу или, по крайности, участвовал в рождении литературной фигуры О. Бендера. Тем более, известно, что Евгений Петров, именно с двадцать первого года сотрудничая с уголовным розыском, лично знал его – по уже известному делу, а Ильф и Катаев – от Петрова. Всё – так. А если всё – так, то… при чём же тут одесская ЧеКа и с какой стати её, проведшую такую крупную игру, перетряхивать и раскассировать? Голова – кругом.
Лучше вернёмся к футболу: замешанный в подрасстрельных делах чёрной биржи и бывший лесной король Черноморья, в двадцать первом и двадцать втором Нафталий Аронович был любимцем и чекистской футбольной команды «Спартак». Если она выделялась (увы, при очень скромных спортивных успехах) великолепной формой одежды, настоящими гетрами и бутсами с шипами, то это было возможно лишь благодаря усилиям товарища дорогого Френкеля.
Спрашивать – а где и как, собственно, это достаётся, у чекистов почему-то было не принято. Конечно, нонишний земляк наш, куда б ни пошел – сто раз проходящий мимо витрин с великолепной спортивно формой и обувью, пожмёт плечами. Но нужно же представить себе Одессу-21! Да, появилось всё. Но – из вчерашнего ничего. И это «всё», как и в ХХ1 веке, было доступно отнюдь не всем. Во всяком случае, когда на вечере в честь рождения Украинской ЧК, в клубе на Маразлиевской председатель Дейч объявил, среди прочих, благодарность товарищу Френкелю, никто не удивился, во-первых. Никто не уточнял, о ком речь, во-вторых. И зал взорвался аплодисментами, в-третьих. Принимавший участие в этом мероприятии товарищ из Москвы – Генрих Ягода, призвал здоровых частников Одессы следовать примеру товарища Френкеля. А после торжественного вечера пригласил Нафталия в круг первых лиц губернии, где они много пили, курили, вспоминали и говорили о важных государственных делах. Впрочем, были и дамы…
Если бы на сем исчерпывались сведения, которыми я запасся для работы над чудесной этой повестью, следующие строки читатель воспринял бы вполне индифферентно. Тем более, почерпнуты они из официального источника. Но я ведь уже предупреждал о фантастических метаморфозах этой судьбы – вплоть до генеральских почестей на Новодевичьем кладбище. Не сочтите за труд, перечитайте ещё раз это строки, сохраняя послевкусие предыдущих. Франкель Нафталий Ааронович, видный деятель ВЧК-ОГПУ-НКВД, генерал-лейтенант, один из выдающихся руководителей ГУЛАГа. Депутат Верховного Совета СССР ряда созывов. Орденоносец. Уволен на пенсию по состоянию здоровья в 1947 году. Персональный пенсионер Союзного значения. Умер и похоронен в Москве в 1960 году.
5.
Ну? Что тут «такого»? Человек, известный Дзержинскому, Ягоде и даже самому Сталину. Начальник производственного отдела Управления «СЛОН» (Соловецкого лагеря особого назначения), полпред УСЛОНа в Москве. Начальник спецстроительства БАМА – задолго до того, как советские люди узнали эту аббревиатуру, а Пахмутова получила госпремию за бамовский цикл песен. Начальник спецстроя на Дальнем Востоке. И ряд других ответственных постов в созидательной системе ВЧК-ОГПУ-НКГБ-НКВД. Хорош мальчик, верно?
Но что же делать, если данному писателю свойственно увлекаться, забываться и углубляться в бездны истории, что вовсе не требует современная литература. Я ведь познакомился с господином-товарищем Френкелем в обратном порядке. То есть от его заслуг перед партией и правительством, как известно, едиными с народом. И до его одесских до-и -послереволюционных дел. Освоив образ этого героя, я не сумел вовремя остановиться. И сходу на рысях вломился в кашу-малашу – столь же вязкую, сколь и загадочную. А наткнувшись на сей исторический клад, не решился перенести описание дальнейшего в какую-нибудь другую книгу. Подумать только, каков соблазн: в двадцать третьем товарищ Френкель вдруг стал именоваться гражданином. И не потому, что – как писали его приятели Ильф-Петров, слово «товарищ» стало вытесняться словом «гражданин»: арестован и помещён в следственный политизолятор ОГПУ. Связь с антисоветским подпольем! Мошеничество и хищения! В особо крупных размерах! Причём, ещё со времён Мишки Япончика, с которым он, вроде бы, был в доле. Выяснилось, что боевую биографию он начинал в составе стрелкового полка имени Ленина, комиссаром которого был Фельдман, а командиром – Япончик. И что трест, который он организовал и возглавил после освобождения Одессы от белых, элементарная и оптимальная липа. И что имел он прямую связь с уголовкой Ростова, Воронежа, Киева, Николаева и даже Бобруйска.
Из дела ясно, что три артели на Малой Арнаутской с начала НЭПа клепали «импорт» именно под его чутким руководством. Что объясняет фразу Остапа Бендера – вся, мол, контрабанда делается в Одессе, на Малой Арнаутской улице. Кстати, о коррупции: теми же документами подтверждаются систематические взятки Френкеля ГПУ, милиции, таможне, госпогранохране, прокуратуре и суду.
А вот – чем не выдающаяся бумага: Член ЦК ВКП(б), Наркомвнудел СССР Ф.Э.Дзержинский требует от своего штаба продумать – как лучше и наименее болезненно для дела раскассировать одесских чекистов по губчека других губерний Союза. А в Одессу направить свежих-незапятнанных.
Автору известно, также, что молодой генеральный секретарь ЦК ВКП(б), хоть и старый большевик, товарищ Сталин почему-то включился в эту историю: в свою очередь, по прямому проводу напомнил одесскому губкому – хоть дело у нас общее, но у Украины своё правительство. И что пора, мол, учиться решать такие вопросы самостоятельно. И что у центральной власти хватает занятий и без этой ерунды. Впрочем, что касается персонально Френкеля, лично знавший его товарищ Сталин рекомендовал Харькову этапировать вышепоименованного гражданина в Москву, к Дзержинскому. Недоумевающий ЦК КПб)У ухватился за сию рекомендацию – Френкеля повезли в Белокаменную. И с плеч долой.
Спартаковцы и Местрановцы конечно, всем этим были огорчены и растеряны. Они требовали вмешательства своего капитана. Но Воскобойников добился только оплеухи от председателя ЧК. И глубокого понимания своей ошибки – говорили, арестованный Френкель тянул на «вышак». К каковому и приговорён был, как я уже сигнализировал, довольно быстро, в двадцать четвёртом. Жора Воскобойников, как бы потрясённый случившимся, подал рапорт о невозможности, в видах с его недавней дружбой с врагом трудового народа, оставаться в рядах ЧК. Но старый чекист Николай Мер мне говорил – видел, бумагу сию писал Жора под диктовку Дэйча, на которой тот при нём же наложил резолюцию: «Френкель сам по себе, Воскобойников сам по себе. Продолжайте работать». А когда Френкель засветился в коллегии ОГПУ, эта бумага была изъята из личного дела Воскобойникова. И более её ни Мер, ни кто другой уже не видели. Как ни одна сатана по сей день не может мне объяснить – где находится то самое «Дело» Френкеля и Ко образца двадцать первого года. Старые чекисты говорили разное. То ли чудесную ту папочку подарил генерал-лейтенанту Френкелю Нафталию Ароновичу Лаврентий Павлович Берия при очередном награждении орденом Ленина, то ли изъяли и уничтожили ещё в тридцатые по приказу Генриха Ягоды. Уф, как у нас жарко…
Нет-нет, и это – ещё не всё. Считается, что сидел он три года в Московских «Крестах». В тех самых, откуда ещё никто никогда не ускользал. Даже осенние мухи. Но вот удивительное дело: до двадцать седьмого, то есть в этот исторический промежуток видели его и в ВСНХ, и в НКВД, у Ягоды. И даже в ресторане «Англетер». Может быть, ошибка. Или сплетня. Но 1927 годом – вот они предо мною, датированы официальные документы!- товарищ (!) Френкель Нафталий Аронович назначен… начальником производства Управления УСЛОН ОГПУ в Москве же. А через год – перевод: начальником работ на Беломорканале.
Есть сведения о том, что популярные папиросы среднего комсостава армии и гражданки назвали «Беломором» по его инициативе, одобренной лично товарищем Сталиным. Во всяком случае, папиросы «Беломорканал» (в просторечьи – «Беломор») родился на свет Божий именно тогда. И очень быстро завоевал глубочайшее уважение курящего народа, заняв место сразу после шикарного «Казбека». Пухлая коробка с изображением карты известного канала не имела крышки, отрывалась в верхнем правом углу. И считалась прерогативой младшего и среднего офицерского состава Красной Армии, директоров фабрик, ответработников райкомов-горкомов-обкомов, гор.- и облисполкомов, редакторов провинциальных газет и заведующих комиссионками. Тоже ведь – своеобразный памятник нашему герою. Впрочем, как Вам будет угодно, читатель дорогой…
Автор Ким Каневский
Для обратной связи на публикацию пишите на почту: info@lnvistnik.com.ua
Подписывайтесь на наш Telegram канал: t.me/lnvistnik