«Я заметил, что критики очень часто избирают способ цитирования,
при котором позиция автора и в самом деле искажается до неузнаваемости.
Цитаты нужны им исключительно для того, чтобы убедить аудиторию
в правильности их собственных выводов, то есть служат некоему корыстному интересу…
Что касается меня, то я в данном случае скорее моралист, я предпочитаю начинать с нуля и обычно заявляю: то, что я буду делать, я буду делать сам.
Наверное, такого рода поведение как-то связано с особенностями моего характера!
То, что я могу делать, я буду делать как можно лучше, но самостоятельно».
Из книги «От фрагмента к фрагменту». Ж. Бодрийяр.
Продолжая исследование философии Жана Бодрийяра, украинский ученый, академик Олег Мальцев в рамках проекта «Наследие Ж. Бодрийяра» провёл беседу с PhD Рене Каповин (Rene Capovin).Рене Каповин проживает в Северной Италии (Брешиа). Является консультантом и исследователем в Фонде Луиджи Микелетти и в Европейской Академии Музея.
Рене считает, что во Франции и личность, и учение Бодрийяра воспринимают иначе, чем в США, и отлично от того, что сформировалось в 70-е итальянской научной средой. По мнению эксперта, в 90-е годы Бодрийяр стал «опасен» -Явился на свет рефрен:»Серьёзный учёный не станет ссылаться на Жана Бодрийяра…». Академик Олег Мальцев считает иначе — Жан Бодрийяр гений, чьи труды потрясли весь мир».
В предыдущей нашей публикации «Над пропастью реальности. О парадоксах философии Ж.Бодрийяра», говорилось: есть люди науки, и весьма солидные, которые категорически утверждали, такие, как Жан Бодрийяр, рождаются много реже, чем раз в 100 лет. И называют его пророком.
Dr. Тьерри Бардини (Thierry Bardini) заявил: «Когда я в 80-е в первый раз прочел Бодрийяра, моя реакция была таковой: «…это не социология, это пророк». Впечатление было такое, как будто он смотрит на этот мир из окна, и говорит все, что захочет, всё, что ни пожелает».
Но иные ученые не воспринимали и не желали воспринимать его, как человека науки. Более того, относили его деятельность, труды к категории фантастики, мало связанной с академической наукой. И среди ответов на вопрос — почему иные ученые-критики не желают признавать Бодрийяра ученым, был и такой ответ: к личности Бодрийяра многие испытывали элементарную зависть. Из которой, вообще говоря, нередко вырастает нелюбовь. А от неё до ненависти – всего один шаг. Ведь он, так или иначе, обратил на себя весьма существенное внимание научного мира.
«Кто критикует Бодрийяра, во-первых, не понимают его работ; во-вторых, эти люди проводили с Бодрийяром очень мало времени, и они смотрят очень узко на то, что тот делал. Например, они берут одну его цитату и начинают использовать не «по-Бодрийярски». Я считаю, что работы Бодрийяра нужно рассматривать комплексно, а не так, как делают иные критики», — Доктор Бретт Николс.
Но это – так, заметка на полях. Далее предлагается вашему вниманию интервью академика УАН, PhD Олега Мальцева с PhD Рене Каповин (Rene Capovin):
— Добрый день, профессор Рене, я рад нашему знакомству, для меня честь общения с вами!
-Спасибо.
— Давайте начнем с того, как Вы познакомились с трудами Ж. Бодрийяра?
- Я начал изучать его еще в университете. Профессора в университете не были в нем заинтересованы, поэтому у меня была скрытая от всех страсть к Бодрийяру. Я занимался, изучал его, находясь на факультете «антропологии и современной философии». После этого, когда я решил стать PhD, то предложил своим учителям исследовать Бодрийяра. Не все, конечно, хотели поддержать меня, потому, что в 21 веке и после 90-ых годов, Бодрийяр перестал быть популярным в Италии также, как в 70-ых, так и в конце 70-ых. Но, в конце концов, мой научный руководитель оказался Марио Перниола (Mario Perniola -итальянский философ, профессор эстетики и писатель). Марио был очень близким другом Бодрийяра, и является автором книги «Общество симуляции». Часть книги состоит из идей Бодрийяра, а другая часть — новые идеи Марио. Книга переведена на японский, бразильский языки. Так вот, в Италии, в конце 70-80-ых годов, Бодрийяр был в центре серьезных интеллектуальных дебатов. Но, после определенного промежутка времени, им перестали интересоваться. Большую часть времени я один изучал Бодрийяра. Следующая часть моего исследования, как я знакомился с Бодрийяром, когда работал над PhD. Часть моей работы, статья «Паразит и читатель» была опубликована в международном журнале, в своей статье попытался описать полную работу Бодрийяра, и его, как интеллектуала. В прошлом году вышла, по моему мнению, самая лучшая биографическая книга о Бодрийяре, написанная Серж Латушем (Serge Latouche). Когда я изучал Бодрийяра, у меня не было возможности проводить интервью, общаться с ним лично, или с кем-то из его близкого круга. Поэтому я один изучал его через итальянские, французские источники, и, по моему мнению, я не считаю Бодрийяра величайшим мыслителем, или величайшим философом. Я считаю, что были намного важнее люди, в этой же сфере, например, Роланд Бар. Бодрийяра нельзя назвать гигантом философии, социологии. И самое важное предложение, что Бодрийяра можно назвать великим и очень полезным аутсайдером. Человек, который смог деконструировать систему мышления.
-Вы говорите, что Бодрийяр был популярен в 70-ых годах, в чем была причина отсутствия популярности его?
- В начале и в конце 70-ых годов Бодрийяр был основной темой среди политических кругов, тех людей, которые изучали политологию. По причине того, что его считали ультралевым человеком, который был против капитализма, социализма, коммунизма, и, безусловно, на него ссылались многие люди, и не меньше ссылались на него радикально левые. Дело в том, что в 70-ых годах книги Бодрийяра продолжались переводиться на итальянский язык, но людей было не так много, с политологической точки зрения, которых интересовали его идеи. Его книги, его идеи больше стали исповедовать люди, занимающиеся художеством, изучающие эстетику, он уже не стал в центре политического дебата. И после этого периода о нем совершенно прекратили разговаривать. В 90-ых годах Бодрийяр стал опасен, о нем было опасно говорить, если вы о нем говорите, значит, вы не серьезный академик. На данный момент в Италии и во Франции присутствует такая атмосфера. И это то, что говорит Латуш: «Если вы хотите стать серьезным ученым и академиком, вы не можете ссылаться на работы Бодрийяра, вас всерьез никто не будет воспринимать».
— Почему так? Что они инкриминируют Бодрийяру? Ведь для того, чтобы кого-то обвинять или исключать из серьезных или не серьезных ученых, нужно что-то этому человеку инкриминировать, к примеру, что он не правильно делает, надо его в чем-то как-то обвинить тогда.
- Когда говорим, что Бодрийяра «опасно использовать», мы должны начинать с конкретной дисциплины, например, давайте возьмем социологию. Ну, как использовать Бодрийяра в серьезной академической, социологической статье? Я вам объясню, почему это очень сложно. Во-первых, Бодрийяр очень расплывчат, например, если мы возьмем его книгу «Общество потребления» – это очень слабая вещь, в том смысле, он не опирается на какую-то статистику, нет цифр, в этом плане очень сложно использовать его работы. Он теоретик, если мы хотим использовать его теории, они не систематизированы, очень слабо структурированы. Непременно, да и везде мы можем увидеть систему вещей, символический обмен и смерть — они тоже очень слабо структурированы. Ведь Бодрийяр не Кант. Да, Бодрийяр может дать некое теоретическое вдохновение, но у него нет сильной фундаментальной обоснованности, и его можно использовать, но как экзотический источник. Я не защищаю и не атакую Бодрийяра, но я не хочу вас переубеждать, что он более систематизирован мыслитель или наоборот. Я не хочу повлиять на то, как вы считаете, но я, например, использую Бодрийяра, чтобы доказать почему чья-то система более уязвима, не смотря на то, что она более систематизирована, более серьезная, крайне слаженная. Бодрийяр очень полезен, если вы хотите атаковать какую-то систему, доказать ее несостоятельность.
— Случайно, не связано ли это с тем, что Бодрийяр критиковал академическую науку с одной стороны, а с другой, чтобы понять Бодрийяра, нужно иметь некий уровень интеллекта? К сожалению, сегодня может быть так, что какая-то часть академической науки не имеет этого уровня интеллекта, чтобы понять Бодрийяра?
- Я больше согласен с первым, где вы говорили, что сам Бодрийяр атаковал академичные круги, и поэтому его труды полезно использовать при атаки. Безусловно, Бодрийяр не саму академичность атаковал, а конкретные вещи. Бодрийяр атаковал то, что люди считают правильным, то, что люди считают очевидным.
— Вы говорили о том, что вся проблема в статистических показателях. Но известно ли вам, что статистические показали в любой науке – это только один из видов показателей, которые существуют. Если мы будем говорить о методологии науки, существуют разные способы доказывания тех или иных идей, или теорий. А, когда говорим об очевидном, о том, что мы видим собственными глазами, многие вещи, которые очевидны, они не требуют доказательств. Если мы смотрим и видим, что это чашка, зачем нам доказывать, что это чашка. Очень сложно доказать существование Солнца, потому как оно существует, очень сложно доказывать существование Луны, если оно существует. Речь о том, что у разных людей разные взгляды на этих людей, это то, что касается статистических показателей.
- Да, но, если вы хотите преподнести людям теорию «общества потребления», то нужно было некоторые термины хотя бы сделать понятными, четкую методологию сделать — это то, чего Бодрийяр никогда не делал. И я считаю, что «общество потребления» — это некий микс научной работы и поэтического письма. Если, например, взять Пьера Бурдье, он четко исследовал и изучал, что такое потребление. Когда говорим о Бодрийяре, он немножечко усложняет вещи, когда речь идет о таких понятиях, как «общество потребления». Это не теория, это образ жизни, мы и так все в этом живем.
— Что я хотел сказать, что такое статистика в социологии – это то, что регистрирует мнение, предметом изучения социологии является взаимодействие, а не мнение. Когда мы регистрируем мнение, мы пытаемся, на основании мнения, понять последующие взаимодействия. Бодрийяр не регистрирует мнения, он описывает само взаимодействие, минуя мнение людей об этом. Если люди живут в обществе симуляции, как у них можно спрашивать мнение о том, что происходит в их обществе?
- В Италии есть блюдо – паста: макароны и соус с перцем, так вот Бодрийяр — это соус с перцем. Нельзя есть пасту без соуса. Мы не можем превратить его в пасту, нельзя ее есть без соуса с перцем. Возвращаясь к нашей теме: да, насчет статистики, я согласен, это именно так, даже в «Молчаливом большинстве» Бодрийяр так и делает. Согласен, есть много способов проводить научные исследования и без статистики, без эмпирических данных, есть, безусловно, ученые, которые будучи теоретики, не использовали статистические данные, а использовали концептуализируемую систему. Есть люди, которые это делали лучше, чем Бодрийяр. После того, когда я стал PhD, то пришел к выводу, что Бодрийяр — это просто что-то другое. Я не хочу его представлять обществу, как некого хорошего писателя, я считаю, что он хороший «шумник» (то, что в обществе создает шум). Он является прекрасным источником для критики, против обычного, банального, против того, как мы строим свои теории, как мы строим свои жизни.
— В науке у всех равные условия. Если существует И. Кант, и он имеет право использовать логику для того, чтобы проводить свои исследования, и эти идеи поставили на колени Европу, то Бодрийяр имеет то же самое право использовать логику, для того, чтобы проводить собственное исследование. Так вот, если идеи И.Канта поставили Европу на колени, то идеи Бодрийяра поставили Земной шар на колени. Возникает вопрос: Бодрийяр намного известней, чем Кант, если посмотреть на то количество написанных книг, взятых интервью, то Кант в те времена, был простым профессором обыкновенной кафедры в университете. А Бодрийяр — известная личность, как бы, поэтому очень сложно сказать так, что он не Кант, с таким же успехом можно было бы сказать, что Кант не Бодрийяр.
- Да, но не думайте, что Бодрийяр станет следующим Кантом.
— Время покажет, мы пока не можем сказать.
-Это просто мое личное мнение. Бодрийяр другого типа мыслитель, он был прекрасным писателем, не нужно забывать, что мы не можем отделить содержание от формы, когда говорим о Бодрийяре, он был прекрасным эссеистом, писал поэтическим языком.
-У меня есть вопрос, он простой: подскажите, с вашей точки зрения, какая работа Бодрийяра наиболее резонансная, повлияла наибольшее количество людей в мире?
-Не могу конкретно одну назвать. Так, как сами работы Бодрийяра делятся на три периода, я назову по одной книжки. Первое -это «Общество потребления», в том числе из-за такого названия книги. Следующая работа, которая относится к первому периоду и крайне была прекрасна – «Символический обмен и смерть». Во втором периоде – это книга» Америка», которая написана очень красивым и лирическим языком. И книга третьего периода – это «Дух терроризма».
— Его книги о гиперреальности, симуляции и иллюзиях, вы считаете эти книги менее важным, чем те, что вы назвали?
- Да, вы правильно заметили, я согласен, что книга «Симулякры и симуляция» была крайне важной, эта книга стала неким флагом Бодрийяра, с этой книги он «зашел» в США. И когда мы говорим, с точки зрения принятия идей Бодрийяра, то да, я согласен, эти идеи очень важны, в частности книга о симуляции.
— Мы благодарим профессора с тем, что он согласился с нами побеседовать.
У Расула Гамзатова есть, среди прочих, стихотворная притча о мужчине, который менял часто жен, потому что ни одна из них не рожала ему детей. Заканчивается вещица так: «О, критик, о тебе сказать хочу, Переменил ты жанров многовато, Нет у тебя детей – сходи к врачу, Быть может, что жена не виновата…». Припомним, в этой связи, также шуточное высказывание: «Вы не любите кошек, вы просто не умеет их готовить». Всё это наводит на мысль и дальнейшие рассуждения — если вам что-то не нравится, возможно, дело в вас самих. Во всяком случае, трезвый-разумный человек (а можно ли иначе заниматься наукой и её критикой) исходит и из этого допущения.
«Язык философии Бодрийяра — это универсальный переходник между разными философскими, социологическими и психологическими школами», — О.В. Мальцев.
Стоит отметить, что Жан Бодрийяр был смел не только в своих высказываниях, но и в методах донесения своих исследований до широкой аудитории. Чем сильно отличался от большинства ученых того времени, и часто подвергался критике с их стороны. Бодрийяр предпочитал более научно-популярный формат, нежели сухие, замысловатые и не понятные обывателю наукообразные статьи. Он сделал ставку на написание книг и активно давал интервью журналистам. Что для европейского ученого того времени считалось не академичным и неприличным. Бодрийяр проложил путь науки из академического мирка в широкий мир человечества. И быстро стал не только уважаемым ученым, но и популярным общественным деятелем.
Как мы уже говорили в прошлой статье, Бодрийяр построил здание по чертежам, но почему-то разобрал его на кирпичи, пронумеровав каждый из них, и сами чертежи сжег. Для чего? Возможно, для того, чтобы заставить людей думать, «пробивать стену непонимания», научиться мыслить, исследовать и анализировать полученную информацию. Хотя академическая наука, отвергая подход Бодрийяра, «спряталась в своих кабинетах», и, увы, так и не смогла оппонировать Бодрийяру.
А Бодрийяр, тем временем, продолжал изобличать тот симмулятивный мир и общество, которое наблюдал вокруг. Ведь именно ему лучше всего удалось описать те навязанные правила игры и философию, которые движут современным обществом. Он называл их «молчаливое большинство», «отсканированные», которые наконец-то получили свое общество потребления и не знают теперь, что с этим делать дальше.
«Жан Бодрийяр — это последний великий философ в мировой науке. Более величественной фигуры после Бодрийяра сложно найти. Есть очень умные люди, но у них нет мирового масштаба, они авторитетны в своей отрасли. Бодрийяр — это был извергающийся вулкан. Он потух, но мы сегодня его снова разбудили», — Олег Мальцев.
Автор Каролина Бодина
Подписывайтесь на наш Telegram канал: https://t.me/lnvistnik