Общение с читателем (зрителем) с этих подмостков и страниц начну сразу просьбой, без церемоний. Представьте и вспомните: ночь, зловещая тишина, крадущийся по крыше подозрительный силуэт в шляпе. И холодок под ложечкой от голоса знаменитого артиста. Вспомнили? Один из любимейших публикой в недалёком прошлом кинофильмов – рязановский «Берегись автомобиля…» начинается с закадрового комментария: «Зритель любит детективы».
Такое вступление подходило и подходит по сей день к очень многим произведениям и кино, и театра, и радио-телевидения, и литературы – включая публицистику. Да, давным-давно (и не мной) замечено: из всех жанров читатель, зритель и слушатель очень любят детективный. Причины также известны-понятны: царапающая по нервам острота сюжета, динамика и драматизм действа – до трагизма включительно. Простота и ясность морально-психологической схемы: нехорошие и очень нехорошие те, кого ловят и хватают, обаятельные и высокопрофессиональные те, кто с ними борются во всеоружии чести, совести, профессионализма и благоговения перед Законом.
А самое главное: в недолгом финале порок завсегда наказан и добродетель торжествует. Такова она, великая правда искусства. И если бывший пророк сказал, что из всех искусств для нас важнейшим является кино, то, видимо, просто не предвидел ТВ и интернета, а прессу не относил к искусству.
Вступлением этим выражаю уверенность в читательском интересе к дальнейшему, целиком и полностью относящемуся к детективному жанру, прославленному выдающимися авторами – от Конана Дойля и Агаты Кристи, до Юлиана Семёнова и далее. Но всё, о чём тут пойдёт речь, придумано сценаристом по имени Сама Жизнь, хотя и при попытках внесения своих корректив отдельными служителями муз в униформе и в штатском. Наши, так сказать, прошлое и современная действительность. Предлагаемые вашему вниманию детективы – их, в сущности, два. Даже два с дробью. В самом прямом смысле слова: разнокалиберной дроби будет предостаточно. Во многом разные, оба детектива кое в чём едины, хотя действия их разделяют почти два века. У обоих абсолютно реальная жизненная основа, оба явились широкому читателю сначала в уличной прессе – со свойственной ей во все времена неразборчивости в средствах. А вот разница…
ДЕТЕКТИВ ПЕРВЫЙ, КЛАССИЧЕСКИЙ…
Изначально пришедший к предкам нашим в полицейской хронике желтеньких газет «Московский листок» и «Копейка», он ещё в конце 80-х годов века ХIХ оказался на кончике чеховского пера и стал литературной классикой. Да-да, та самая «Шведская спичка» с подзаголовком «Уголовный рассказ», мастерски экранизированная «Мосфильмом» ещё в середине 50-х годов ХХ века. Не смотрели? И не надо – как говорили когда-то в Одессе, слушайте сюда. Слушайте и представьте сюжет: однажды в поле зрения полиции (нет-нет, не нашей, Боже упаси! Ещё той, царской) вдруг попадает преступление, относящееся к самым тяжким. Да-да, убийство.
Конечно, поднялись по тревоге спецслужбы, захлопали крыльями приставы, городовые, следователи и прокуратура. Суд. Ну, и конечно же – общественность. Стало вроде как совершенно ясно, что преступление это имело место ещё неделю тому. И что убитого преступники скрыли. И что круг подозреваемых очерчен чётко. На расследование и прочие процедуры ушла неделя, но задержания, аресты и допросы с очными ставками посыпались сразу же. Подозреваемых-обвиняемых (кстати, обоего пола) под вооруженным конвоем пригоняли в околоток и собеседовали конвеерно с пристрастием. Так что довольно скоро появились признания вины – совершенно добровольные, разумеется.
Авторы этого рассказа и его экранизации скрупулёзно и ярко передали нам, потомкам, мастерски проведенные беседы с доставленными и прочие протокольные священнодействия. Что говорить, виртуозная работа. Дело шло к сенсационным разоблачениям и к громоподобному приговору суда. И пришло бы туда, и дело с концом, если бы вдруг невинно убиенный не обнаружился… в старой заброшенной бане молоденькой жены престарелого полицмейстера. Живой-живёхонький, только основательно подшофе. Ну, то есть, пьяный, как зонтик. И на вопрос оторопевшего следователя – мол, отчего он тут, — ответил просто-запросто: «А почему мне здесь не быть, если мне здесь хорошо…». И хотя куча народу по этому «Делу» уже сидела в «Холодной», должностные лица вертели в мундирах дырочки для наград, а преступления не было вовсе, но на комедию тянуло. Что же, скажете – эпоха царизма, мрак и запустение. Сама жизнь над всем этим революционно посмеялась. То ли дело наше время…
ДЕТЕКТИВ ВТОРОЙ, СОВРЕМЕННЫЙ…
Место и время действия – Одесса именно в наши с Вами дни. Конечно, с близкого такого расстояния видно не всё, не всем и не сразу, но могу сказать вполне определённо: дело это уже вошло в историю, во многом характеризует настоящее и чем-то удивительно напоминает отдалённое прошлое. Хотя с его начала прошли не неделя-две, как в Детективе Первом, Классическом, а почитай — месяцев девять. И чем дальше, тем больше напоминает представление смешанного жанра. Ни о какой комедии и речи быть не может: Тут тебе и этот самый остросюжетный детектив, и трагикомедия на грани трагедии, и фарс – на грани фантастики и даже фантасмагории. А по географии, пафосу и количеству действующих лиц что-то среднее между эпопеей и телефонной книгой. Вот во что вам теперь предстоит погрузиться, читатель дорогой. И кто знает, не детским ли лепетом на весенней лужайке может вам представиться какая-то «Шведская спичка» чеховской, не такой уж и мрачной, как выясняется, поры…
Сама ситуация, впрочем, тоже отнюдь не выдуманная; «Дело» уже составляют десятки многосотстраничных томов. В отличие кино титров, разделять здесь фигурантов на действующих лиц и исполнителей не приходится – абсолютно реальные. Главный из действующих лиц — Олег Викторович Мальцев, академик. Глава ОРО УАН, современный учёный с межконтинентальным именем. Автор многих изданий. Философ, психолог, журналист, а стало быть – историк. Ибо, как утверждает написанная им и мною совместно книга «В Стране «Журналистика», не может настоящий журналист не быть историком.
Основные действующие лица нашего детектива – его сотрудники и младшие коллеги, известные учёные в других городах и странах. Едва ли нужно здесь и сейчас подробничать о теоретической и практической деятельности этого сообщества, годы и годы гласно отчитывающегося перед наукой и вами, читатель дорогой. А то, что огромная эта и успешная работа не всем нравилась, так ведь это уж как водится. Всякого рода нелепые наскоки и претензии, публикации тех СМИ, которые из всего солнечного спектра упорно выбирают желтизну, имели-таки место на сей счёт, что говорить. Кто же не знает, что яркость личности, её талантливость (по Л.Н.Толстому – своеобразие), независимость суждений и занятий, удачливость и слава в особенности никогда не прощались обывателем.
Так было и в доступном прошлом, так бывает и в нашей не в меру свободной действительности. Иногда даже приходилось отвлекаться на всякого рода суды-пересуды и мелкие провокации. Да что там, вот вам детективный эпизод: Ольга Панченко, адвокат, получила предложение – анонимное, но с намёком на известный госдепартамент. Мол, у академика возможны крупные неприятности, но гоните N-сумму и разойдёмся красиво. А в дальнейшем, дескать, и посотрудничаем. Конечно, получатель такого лестного приглашения сообщила о нём «куда следует». И вопрос показался, как шутил Маяковский, исперченным.
Досадно, конечно, но вроде бы всё заканчивалось справедливо, по Закону и по Совести. Так что ушедшие с головами в серьёзнейшую работу, приносящую сенсационные открытия и славу отечественной науке, учёные эти не позволяли себе роскошь отвлекаться всерьёз на суету сует. А вот далее… А далее – как в страшном сне. Кстати, вы ведь помните: один из известнейших драматургов в пьесу свою знаменитую ввёл наряду с актами и картинами сны. Ну там — сон первый, сон второй и так далее. Позаимствуем сей приём для нашего «Дела». В конце концов, не мы же придумали, что весь мир – театр и все мы в нём актёры. Так вот, однажды, – и впрямь, как в дурном сне, — прогремело среди ясного неба: стук в дверь. Точнее, в двери: полномочные представители госдепартмента (ДБР и военная контрразведка) прошлись с официальными визитами по нескольким адресам ОРО УАН.
То самое «Вдруг», которое так высоко ценится в драматургии и таким болезненным приходит к людям в реальности. Ещё в древнеримском театре это называлось «Deus ex Machina». Буквально – «Бог из машины». Но неспроста современные искусствоведы часто говорят «Чёрт из машины».
Воображайте-воображайте! Шумно-энергично были изъяты документация, компьютеры, планшеты, телефоны и прочие признаки научно-технического прогресса. И оружие – спортивное и охотничье, также приобретённое в наших магазинах на самых общих основаниях, и оформленное соответствующим образом. Нюанс: в дальнейшем суд, блюститель закона и никому не подчинённый кроме него, несколько раз обязывал изъятое оружие вернуть. Не вернули. Зато при обысках таинственно исчезла дорогая фототехника. Что говорите? Мистика? Но ведь о жанровом своеобразии этого детектива я Вас предупреждал. Эклектика, смешение жанров, в том числе – фантастика и фантасмагория. Вообразите, какой волшебный фонарь в минуты-часы этого «Сна» высвечивал в глаза сотрудников и сотрудниц ОРО УАН всевозможных чертей…
Было совершенно очевидно, что внезапно атакованные таким чином действующие лица ничего подобного не ожидали. Хотя и в жизни, и в научной деятельности, — особенно в многочисленных дальних экспедициях, — всякое повидали. Но к этому, воля Ваша, оказались откровенно не готовы. Вообще говоря, известно, что знающие или догадывающиеся о своих неладах с законом так или иначе готовятся и к встречам с его полпредами. Но ведь они твёрдо знали, что Закон не нарушали. Отсюда и реакция на громоподобные эти визиты. Впрочем, таким солидным знакомством действо не ограничилось, пришли и другие «Сны». По решению суда некоторых сотрудников взяли под стражу. Хотя самому Олегу Викторович тогда обвинений не предъявили. Так, поговорили о том, о сём…
В драматургии есть аббревиатура: «РПТ». Чаще всего означает повтор, репетицию. И в этом действе вскоре последовало это самое РэПэТэ: по местам боевой славы предыдущих обысков последовали новые. Оно конечно, ещё до Конфуция догадывались — очень трудно искать в тёмной комнате чёрную кошку. Особенно, когда её там нет. Но старик-мудрец забыл добавить: всё зависит от сверхзадачи. Что нашли на сей раз? Ни-че-го. И однако же забрали ноутбуки, планшеты, телефоны, оставшиеся от предыдущего визита.
Конечно, никто не собирался тормозить научный прогресс: ОРО УАН не закрывали – просто работать стало нечем и не на чем. Да и кому — тогда же задержали О.В. Мальцева и его ближайшего сотрудника К.В. Слободянюка, члена-корреспондента УАН.
Небольшая, в общем-то, ремарка: Олег Викторович серьёзно болел, после реанимации проходил реабилитацию и доставлен был «Куда следовало» на инвалидной коляске. Представляете картину! На блюстителей Закона такие «Отговорки» не подействовали. А вот врач ИВС, конечно, помня Клятву Гиппократа, не взял на себя такой ответственности – не принял. Хотя это тоже не смутило: повезли в Следственный Изолятор, где врача вообще не оказалось. Зато, и в соответствии с заявленным жанром действа, из тумана вскоре появилась справка о здоровье, вполне достаточном для принудизоляции от общества. Одно из действующих лиц и исполнителей нашего действа, энергичный и целеустремлённый сотрудник контрразведки Евгений Волошенюк посетил больницу, споконвеку в Одессе именуемую Еврейской. И академик был помещён в Следственный Изолятор. Где вскоре оказались и другие сотрудники ОРО УАН – числом восемь. Обоего пола. С тех пор они почти все там. Реплика из зала: «Почему почти?».
Тоже ведь характерно: сторонний наблюдатель не спрашивает о том, почему они там. Интересно – почему не все. Поясняем: да, двое нынче – вне стен с зарешеченными окнами. Собственно, одно загадочное существо, намекавшее на своё космическое происхождение (!) и потому назовём её Аэлитой, без особых колебаний пошло на сотрудничество со следствием, за решеткой вообще не было и отделалось относительно небольшим штрафом. А молодой человек несколько месяцев категорически не признавал никакой вины и стойко претерпевал тамошний режим. Да видать, давление оказывали не только психологическое – осуждён условно.
Тут уж зал — хором: «Но позвольте, а о каком-таком злодеянии идёт речь?». Как? Разве не читали? Ну, это стыдно не знать. Во-первых давным-давно газетная наша шушера (по выражению того же А.П. Чехова) совершенно ясно-определённо и ничтоже сумняшеся сообщала миру о… «Мальцевской секте». Научную структуру, при всей своей оригинальности устроенную по общепринятым в науке принципам, громогласно и неоднократно объявляли на всю Вселенную религиозной сектой. Правда, ни в одном из доступных «Каталогов сект» она не фигурирует. Да и автор этих правдивейших строк, который цельную пятилетку редактировал журнал ОРО УАН «Вестник Грушевского» в офисе Академии (кабинеты стенка в стенку, глава редколлегии – О.В. Мальцев), ничего подобного не заметил.
Да что там я – землянин мировой известности Массимо Интровинье, основатель и директор Центра изучения новых религий и исполнительный секретарь Пьедмонтской Ассоциации социологии религий, отмечал абсурдность этого шельмования. Видимо, у авторов тех наскоков были совсем другие консультанты. Разумеется, Олег Викторович со товарищи тогда просто пожали плечами – мол, на чужой роток не накинешь платок…
Но вот ещё с осени академику О.В. Мальцеву вменяли в вину… создание, финансирование и снабжение оружием незаконного военизированного формирования. Между прочим, с целью свержения конституционного строя. Головокружительно: хотели, видите ли, захватить власть в городе Одесса с приближением сюда российских войск. Соответствующими органами подозреваются, а желтой прессой прямо обвиняются сам академик, его ближайшие научные сотрудники и сотрудницы. Это вам не какая-нибудь там секта. В связи с чем и на каковом основании довольно скоро в следственном изоляторе оказываются один, два, три… семь человек обоего пола. Само собой, задушевные допросы, мягкие (?) и ненавязчивые (!) приглашения к сотрудничеству… Вот так, ни много, ни мало. А весной «Дело» было направлено в суд.
И ещё несколько «Снов» — иначе и не назовёшь. Например, в числе задержанных и арестованных, проходящих по этому «Делу», гражданин Германии с Видом на жительство в Украине – Сергей Энгельман. На момент инкриминируемых ему злодеяний находился за границей. Поскольку подозревается в нетяжком преступлении, по Закону не может привлекаться к уголовной ответственности в нашей стране. Тем не менее, привлекается и содержится под стражей.
А вот, чем не сон: настойчиво постучались официальные лица к Ольге Викторовне Панченко – уже знакомой Вам адвокату Олега Викторовича Мальцева. И как по тем же нотам: обыск, изъятие двух ружей, ноутбука. И телефона, который ранее уже изъяли, но вернули. Рпт! А её саму задержали, взяли под стражу – без права выхода на волю под залог. Так решил суд: Закон, дескать, не позволяет. Подали апелляцию. Но сон есть сон, хоть и наяву: через неделю она вышла под залог – согласно того же Закона.
Между прочим, не всякому на воле дано понять, что это такое – хотя бы неделя за решеткой. Время там нельзя измерить обычными часами. И далёкие от тюремной жизни граждане догадываются, что это не санаторий и даже не Дом отдыха. Особенно в мировосприятии и мироощущении заведомо не криминальных землян. А ведь для сотрудников и сотрудниц ОРО УАН это тянется не неделю и не месяц.
В чём же смысл этой «Резины»? Уж не в том ли, чтобы переутомлённые здешней атмосферой, изверившиеся люди легче поддавались соблазну признания вины, которой нет? О, как был бы счастлив земляк наш Андрей Януарьевич Вышинский, экс-генпрокурор СССР и автор знаменитой монографии «Теория судебных доказательств в советском праве», если бы узнал: его доктрина «Признание вины – царица доказательств» образца 1937 года ХХ века живёхонька в ХХI столетии. Уж не царице доказательств посвящено затягивание «Дела»? Ведь есть мнение, что активнейший участник этих событий, прокурор Войтов Р.Г. из облпрокуратуры всячески затягивает «Дело». И даже вроде как говорил об этом одному из адвокатов: да, в «Деле» нет ничего существенного. Но мы ещё потянем, нам не горит. И всё равно, будет по-нашему…
Тем, кому памятны заветы Козьмы Прудкова, всегда интересны начала. Так сказать, корни, истоки и инициаторы. Вот в ходе публичных слушаний на 58-й сессии Совета по правам человека ООН прозвучало заявление CAP Freedom of Concience относительно криминального дела адвоката Мальцева О. В. Было сказано: дело незаконно возбудил сотрудник СБУ Евгений Волошенюк, преследующий учёного и его коллег с целью личной мести. И что всё время пребывания в СИЗО Одессы в скверных условиях СБУ оказывает давление и на арестованных, и на адвокатов, и на судей. Хотя теоретически адвокаты и судьи не зависимы от этого почтенного департамента. А мы ведь говорили: композиция многофигурна. Полотно… Панорама…
Всё тот же голос за кадром или за кулисой: что наш суд – самый справедливый в мире, известно было ещё до «Кавказской пленницы». Равно как и то, что он не подчинён никому, кроме одной-единственной инстанции: Закону. Суд и только суд обличён правом определять граждан под ним в виновные или невиновные. С определением и степени виновности. А вот поди ж ты, местная пресса, которая из богатейшего солнечного спектра (красный-оранжевый-желтый-зелёный-голубой-синий-фиолетовый) упорно выбирающая желтизну, без суда объявляла академика Мальцева государственным преступником. Называла, ни много ни мало, врагом Украины. А прокуроры и прочие блюстители Закона бровью не вели. И Вышинский иже с ним ворочались в гробах – но не из-за дискомфорта, а от удовольствия. Что, не пропало их дело зря? Впрочем, в те времена у его сотрудников, говорят, не было особых проблем с признанием вины. Умели уговаривать. О чём свидетельствуют открытые уже архивы. Тьфу-тьфу-тьфу…
И пусть тут барабан рассыплет крупную дробь, оговоренную в начале. А декорированию этого действа центральное место мы бы отвели книжным полкам, прогибающимся под тяжестью «Дел». Не бутафорских, а реальных: вот это собрание сочинений, 30 томов. Прописью: тридцать! И расчёт ещё далеко не окончен — тома всё прибывают. И в них по сути – ничего. А люди всё в том же доме, где по словам директора тюрьмы из музкомедии «Летучая мышь», если даже ходишь там, то всё равно сидишь. Но едва ли это место в зрительном зале вызовет смех. Да и аплодировать некому. Какая тут, к чертям свинячьим, комедия! Очень даже наоборот. Нет, пожалуй, такое и во сне не присниться. И всё это – дробью, по людям, по судьбам…
О том, что именно показать со сцены и экрана в заключение – нужно ещё подумать. Но совершенно ясно, каков должен быть финальный закадровый текст, поскольку с него мы, помните, и начинали. У хорошего, внимательного потребителя этой продукции наверняка созрел вопрос, так сказать, реплика из зала. Попросту, по-одесски: што вы этим всем хочите сказать? О, сказать хочется так много, что нужно затевать новое, следующее представление. А пока оно созреет и явится к вам, попробую кратко. Хочу сказать, что история наших департаментов, задерживавших, арестовывавших, допрашивающих и содержащих под стражей, весьма обширна, разнообразна и поучительна. И нынешним её наследникам знать эту историю очень важно для нас, простых смертных, и для них самих. Здоровее будут. Хочу сказать, что ситуация, чрезвычайно усложнённая военным положением, никого не освобождает от порядочности, законности и профессионализма. А суд, прокуратуру и прочие госдепартаменты – тем паче. Хочу сказать, что сегодня, как никогда, им следует позаботиться о своей репутации и о народном доверии. В воздухе, которым мы дышим, всё больше уплотняется запах зыбкости, ненадёжности и даже беспредела. Говорят – война. Но ведь именно в такой ситуации особенно необходимо озонировать воздух, который вдыхают простые люди. Иначе выдыхать мы будем Бог знает что. И ещё хочу сказать, что не так уж сложно называться защитником Закона. Гораздо сложнее быть им на самом деле. Времена Чехова, спору нет, были непросты. И посмеялся он над теми незадачливыми блюстителями Порядка явно сквозь слёзы сочувствия их жертвам. И всё же, всё же всё же это – прошлое, в котором уже ничего не исправишь. То же о художествах Вышинского и Ко, вроде как уже проанализированных и осуждённых в 60-х годах ХХ века. А сказанное-показанное происходит сейчас, здесь, совсем рядом. И хочу сказать, что всё ещё необычное и непривычное, тяжелое, сложное, противоречивое наше время особенно требует подлинников, а не подделок и эрзацев. А остальное – в следующий раз…
Ким КАНЕВСКИЙ,
Писатель, ветеран Национального союза журналистов Украины и заслуженный журналист Украины