Собеседница нашего спецкорреспондента – Дарина Каруна, действительный член Экспедиционного корпуса, научный сотрудник НИИ «Памяти» им. Г.С. Попова, почетный член Психолого-философского общества, член президиума Историко-литературного общества, член старейшего Одесского фотографического общества, главный редактор научного немецкого журнала «Экспедиция», главный редактор газеты «Общественный Прибой», сотрудник НИИ изучения поведения человека в экстремальных ситуациях». Вашему вниманию, читатель, предлагается расшифровка стенограммы этой беседы.
«У судьбы нет причин без причины сводить Посторонних».
(с) Коко Шанель, известнейший французский модельер.
— Дарина Сергеевна, редколлегия нашего журнала приняла решения о серии интервью с теми, кто уже давно не чувствует себя под кровом Украинской Академии Наук людьми прохожими и пришлыми. То же касается и Экспедиционного корпуса. О нём, в основном, и наши вопросы. Вот – первый… Впрочем, нет, поставлю его позднее. Может быть, даже ближе к середине разговора. Такая беседа с каждым участником, с каждой участницей экспедиционного корпуса начинается со второго вопроса: что он для вас, этот самый корпус? Каков ваш ответ?
— Элитное спецподразделение НИИ «Памяти».
— Это общеизвестно и бесспорно. Так поначалу отвечают все опрашиваемые. А вот — лично для вас?
— Лично для меня экспедиционный корпус – это жизнь, образ жизни. Да и не только для меня.
— Будет время, мы соберёмся все вместе. За круглым столом. Вместе и поговорим. А изначально решено: перед лицом наших товарищей-читателей — побеседовать о нём и экспедициях с каждым лично. В экспедиционный корпус приходят. В него попадают. Как это вышло в вашем случае?
— Если иметь в виду, что все мы, земляне, участники тех или иных исторических процессов, то скажу: так сложилось исторически.
— Вот об этом историческом факте несколько слов.
— Это было довольно давно. Работала журналистом в редакции газеты «Общественный прибой». И посчастливилось познакомиться с научной деятельностью Олега Викторовича Мальцева. И с ним самим. Началось наше общение. Это был крутой поворот в моей жизни: многое из того, что меня задолго до того занимало, беспокоило, тревожило – стало проясняться и занимать свои места. Это была настоящая жизненная удача. И она многое определила на дальнейшее. В том числе и моё участие в экспедиционном корпусе. Журналистская работа, некоторые небольшие исследования. И в один истинно прекрасный день Олег Викторович объявил о следующей экспедиции и её участниках. В этом списке оказалась и я.
— Ваша реакция?
— Конечно, это было неожиданностью. Я уже, в общем-то, знала многое об экспедициях. И тех, кто участвуют в них. И полагала, что до них мне далековато. И честь велика, и страшно интересно. Одно дело — писать о том, что рассказывают участники экспедиций, а другое – самой отправляться с корпусом. Тем не менее, всё вышло именно так, такое было принято решение. Волнений моих это не убавило. Я ведь ещё не была членом экспедиционного корпуса. И вот первая экспедиция.
— Это ещё не есть вступление в экспедиционный корпус?
— Нет, конечно. Принимающий участие в подготовке к экспедиции и даже в ней самой ещё не является членом корпуса. А подготовка к экспедиции всегда – самая тщательная, скрупулёзная. Вроде как к выходу в космическое пространство. Прорабатываются цели-задачи, варианты маршрута. Различные возможные ситуации. Слаженность. Одоление. В какой-то степени я была ко многому готова и психологически, и физически. Спортсменка, всё-таки. Вот меня и взяли в экспедицию. В ту – самую первую на моём счету. Потом были и вторая, и третья.
— Но вы понимали, что присоединение к экспедиции не может быть случайным?
— У Олега Викторовича ничего случайно не бывает. Все просчитано до мелочей на много шагов вперед. И всё же для меня это было большой неожиданностью. Довольно крутой поворот.
— Первая мысль при информации о том, что вы отправитесь в экспедицию?
— Скажу честно, не собиралась ни в какие экспедиции. Не могла себе это представить. Мне казалось, что это невозможно: где я, а где экспедиционный корпус. Первая мысль – это вопрос: «Я? Как я?».
— Говоря кинотеатральным языком: при распределении ролей — какая назначалась вам?
— В самой первой экспедиции – да, можно сказать, никакая. Я вообще не знала, что делать и что мне предстоит. Напутствие Олега Викторовича было таким: слушай меня и делай, что сказано. И мне этого было достаточно. Такая инструкция стоит дорогого. Я понимала: на этот раз ко мне присмотрятся, разберутся в моей личности. Делом предстоит отвечать на вопросы о том, на что способна, как реагирую на непривычную обстановку, на возникающие обстоятельства? Каковы мои сила, силовая выносливость, психологическая устойчивость?
— Но ведь и лишних людей в экспедиции не бывает. Что-то конкретное-полезное делать-то нужно?
— Многое пришлось делать. Абсолютно полезное и весьма конкретное. Бездельников не берут. И туристов-ротозеев тоже. Да, по ходу дела очень много пришлось сделать. Войти в коллектив. Включиться, стать звеном в его цепи. И звеном неформальным – полезным, необходимым. На своём месте. А название должности меня, признаться, меньше всего интересовало. Да и сейчас не интересует. В экспедиции нет должностей. Есть судовые роли, как на судне. Представьте: пять-семь человек в работе двадцать четыре часа в сутки. Даже – двадцать пять. Две недели подряд. Задачи и изначально поставлены сложные, и возникают не проще. Причем, самого разного характера: и научные, творческие, и технические. И прозаически-тыловые. И далеко не всегда есть время на обдумывание. Действовать нужно разумно, энергично и слажено. К тому же в ходе подготовки далеко не всё можно предусмотреть. Живая жизнь в движении вдали от базы часто непредсказуема. И на выполнение экспедиционной задачи строго ограниченно время – 14 дней. И задача должна быть решена при любых обстоятельствах. «Не получилось» — нет такого слова в лексиконе членов экспедиционного корпуса. С таким капитаном как Олег Викторович — это не просто высокопарные слова. Это действительность. И он своим личным примером ежедневно это демонстрирует.
экспедиция в Гейдельберг, Германия, 2018
— И куда вы направились, и куда попали – с той, первой экспедицией?
— Германия. Гейдельберг. Это незабываемо.
— Говорите по-немецки?
— Практика показала: когда очень нужно – человеку поддается любой язык. Я прежде знала только украинский и русский языки. А в итоге объяснялась и по-немецки, и по-итальянски, и по-английски. Поначалу, конечно, в основе срабатывала электроника, онлайн переводчик и разговорник. А дальше уже, как говорится, пошло-поехало. Как это происходит? Удивительным образом всё получалось.
— Вот здесь-то и пришел черёд того, первого вопроса… Или – нет, опять отложим. Давайте говорить так: жизнь в экспедиции принципиально отличается от повседневной работы в ОРО УАН?
— Интересно, что это за интригующий первый вопрос, который почему-то следует после второго-третьего и прочих? Но – дело ваше. А я отвечаю на очередной: есть общее. И имеются отличия. Порядок, дисциплина, планирование и выполнение планов, назначения, закон «Ноль-ноль» работают в академии всегда. Но здесь, в Одессе, иной ритм жизни. И если что-то не получается – можно отложить, подумать. Собраться с мыслями. Посоветоваться. Какие-то ошибки и простительны – если их признавать, в них не упорствовать. И их не повторять. Кроме того, в экспедиции один человек делает то, что здесь два-три. Или четыре-пять. Там подобная роскошь непозволительна. И спрос потому строже. Условия, как говорят военные, приближены к боевым. Как тот сигнал трубача: «Сёма! Сёма, Тут тебе – не дома!».
— Не всякий человек, даже вполне взрослый, точно знает – как поведёт себя в тех или иных обстоятельствах.
— Бывало и так, что даже и представитель сильного пола в экспедиции подводил. При встрече со сложностями терялся, падал духом. Что называется, расклеивался. Редко. Но – было. Приходилось тратить время-силы на возню с ним. Ну, да, не бросишь же человека. Но это – исключение. Как правило, срабатывала способность Олега Викторовича разбираться в людях. И экспедиция подтверждала правильность, так сказать, подбора и расстановки кадров.
— Возвращаясь из первой экспедиции, вы лично подводили свой итог?
— Конечно. Моя самооценка была связана с той, итоговой, данной коллективом и руководителем. Да, мне поставили оценку. Звучала она примерно так: этот человек (то есть, я), может участвовать в экспедициях и даже претендовать на членство в корпусе. Можно положиться. Сама по себе оценка эта была позитивной. Но…
— Почему же «но»? Оценка-то какая? Скажем, по пятибалльной системе?
— Ну… что-то вроде четвёрки. Как пишут в студенческих зачётках: «Хор». Видимо, во мне протестовал комплекс отличницы. К тому же, вполне осознавала предварительность этого самого «Хор». Нужно участвовать, как минимум, в трёх экспедициях. И всегда соответствовать. И ни разу не подвести. Только тогда может быть разговор о том, чтобы стать членом экспедиционного корпуса. Практика первой экспедиции мне ясно показала: во-первых, как это всё происходит на деле. Во-вторых, что нужно знать и уметь, к чему следует тщательно готовиться. А знать нужно… ну, если не всё, то очень многое. То же – и уметь. И выполнять.
— Узкие специалисты не требуются? Нужны универсалы?
— Я бы сказала так: нужны узкие специалисты-универаслы. Вот в этом суть. Нужен человек, который хорошо знает своё дело. И при этом может выполнять другие задачи. Как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. В экспедиционном корпусе ты и учёный, и исследователь, и повар, и журналист, и переводчик. Билетёр, администратор. Добытчик. Разведчик. И всё – что понадобится. Вот чем больше ты способен выполнять функций, тем ты полезнее и уместнее в экспедиционном корпусе.
— Тот самый первый поход стал вашим практическим ориентиром? Что особенно памятно?
— Да, пожалуй, так можно сказать. Предельно ясно стало – что будет дальше и над чем следует поработать. А что касается памятных моментов…Вот в том самом Гейдельберге. Юго-запад Германии. Кроме всего прочего (а может быть, и прежде всего) старинный университетский центр. Знаменитейший этот ВУЗ был основан ещё в четырнадцатом веке. По одной из версий, именно в нём учился принц датский Гамлет. Запах средневекового рыцарства. Готика. Возрождение. И не декоративный эрзац для богатеньких туристов – самое оно. Хотя и частично восстановленное. Натюрлих. Можно прикоснуться к прошлому собственной рукой.
И как забудешь: вот мы поднялись. Взошли к замку на горе. Точнее, въехали по «Серпантину» в машине. И ещё издалека сквозь лес я увидела башни замка. Архитектура. И почему-то… слёзы потекли. Сама не знаю – почему. Это было и красиво, и страшно. Как там, по Гамлету «Распалась связь времён…», а у меня тут вдруг она соединилась. Необычное и незабываемое ощущение. Задолго до того Олег Викторович говорил – нечто подобное бывает. И такой антураж может зримо воздействовать на блоки сознания. Включать глубинные пласты памяти. Мощь европейского мистицизма. Она проникает в глубины памяти человека. И — фантастическая обстановка — проникаешь в иную жизнь. В иную эпоху.
— Костяк разговора со всеми участниками примерно один. И обязателен вопрос: сколько было экспедиций по количеству? С личным участием? Сколько же поместилось таких экспедиций в вашу практику?
— Таких? Одна. Вообще каждая экспедиция, хоть и в чём-то похожа на другие, но сама по себе. И неповторима. А всего их на моём счету – шесть.
— Вот, при всей их неповторимости, выберите-назовите три самые-самые. Этот вопрос задаётся каждому из участников экспедиций.
— Все они для меня – самые. А если, как вы говорите, «Самые-самые», то – неаполитанская. В Бари. В ней я участвовала, как помощник Олега Викторовича. Ещё бы я назвала Португальскую экспедицию. И Кейптаун. Вы знаете, что такое Бари? С этим местом под солнцем (скорее – под Луной, ибо дело, что называется, тёмное) такое явление, как Каморра. Одна из преступных организаций с мировым именем. Так вот, её люди там – везде. И всюду. Буквально – на каждом шагу.
город Бари и провинция Барлетто — Трани — Андрия, регион Апулия (Италия), 2018
— Ну? И что? Что произошло?
— Слава Богу, в нашем случае ничего такого особенного не произошло. С нами было всё в порядке. За исключением некоторого моего волнения. Я ведь уже теоретически знала – что это такое. И кто это такие. Но всё равно: незабываемо. А ещё, строго между нами, картина была неожиданная. Ехали ведь в Европу, которая у меня ассоциировалась с порядком, высокой культурой, красотой и аккуратностью. И вот, здрасьте, удостоилась лицезреть: такой антисанитарии, такого мусора и, пардон, какашек где попало не увидите на одесской Слободке. Что особенно контрастировало с великолепной впечатляющей архитектурой, историчностью тех мест. Всё дышит историей, а пахнет, извините, чёрт знает чем. Конечно, занятость наша, перегруженность повседневной работой поглощали внимание, не давали особенно сосредотачиваться на таких деталях. Но всё же было удивительно и неприятно.
— А по профилю?
— Каждый, опять-таки, делал своё дело. И все вместе – общее. Я, как помощник Олега Викторовича, должна была как можно оперативнее отыскать требуемые информационные научные материалы. Данные. Их обработка и исследование. Связь с архивами, научно-исследовательскими инстанциями. Переписка. И многое другое. Рабочий день в экспедиции не нормирован. Бывало, что на сон отпускала судьба пару часов с отбоя до подъёма. Нужно учесть, что изначальная, плановая задача нередко уточняется уже по ходу экспедиции. И даже меняется. От чего зависит и повседневная работа каждого. Так было, скажем, в Португалии: уточнение изменило вектор. И изменило существенно. Или вот: в экспедиции встреча… с пандемией. Закрываются границы и магазины. Открывается психоз. Кто ожидал-планировал? Неожиданности были и в Голландии. Впрочем, о многом после каждой экспедиции в допустимых подробностях рассказывают миру наши издания – «Экспедиция», «Вестник Грушевского», наш постоянный партнер — «Гранит науки».
— Экспедиция меняет участника?
— Могу уверенно сказать о себе самой: да, меняет. В первую экспедицию я отправилась в одном состоянии ума и души. Вернулась – во многом другим человеком. И с каждой последующей экспедицией было именно так. Перефразируя древних диалектиков, скажу: нельзя из таких экспедиций дважды вернуться в Одессу в одном и том же состоянии. Даже сама Одесса после таких походов-поездок воспринимается хоть чуть-чуть, да по-другому. Экспедиционный корпус меняет человека. Во всяком случае, я это могу сказать о себе самой. Деталей тут много. Думаю, главное – я проверила свои возможности. Я поверила в свои возможности. Я твёрдо поверила в себя. А ведь такая вера важна во всяком деле.
— Но ведь до этого вы как-то жили. Как-то учились. Работали…
— Вот именно! Ключевой оборот в данном случае — «Как то». Это была совсем другая жизнь. Я бы сказала – совсем другая цивилизация. Я даже и думать не хочу о том, что было бы, если бы я не встретила этих людей, не вступила в их сообщество. И не побывала бы в экспедициях. Но всё сложилось именно так. И слава Богу…
— И вот теперь да прозвучит вопрос, тот, первый и отложенный, о котором я предупреждал в начале беседы и время от времени напоминал о его приближении.
— Наконец-то!
Экспедиция в Португалию, 2020 год
— Итак: с чего начиналось ваше участие в экспедициях корпуса — в общих чертах читатель уже знает. А вот с чего всё начиналось вообще? Как вся эта сфера ОРО УАН попала в ваше поле зрения и слуха, в вашу биографию?
— Ну… Это – вопрос вопросов. Жаль, что не с него мы начали. На остальные было бы отвечать мне проще и легче.
— И тем не менее?
— Я довольно долго жила, как говорится, своей жизнью. Родилась на свет Божий, росла, училась ходить и говорить. Школа. Спорт. ВУЗ. Работа. Вроде как бы ничего. Жизнь – как жизнь. Как говорится, не хуже, чем у людей. Но всё как-то хотелось постичь главное. Кто я? И кто все вокруг меня? И зачем всё это? В чём смысл?
— Искали?
— И не находила.
— Ну, и что же из этого? Многие не находили. А многие и не искали.
— Вот в том-то и дело, я не хотела так. Ну, как многие. И даже очень многие. То есть, я их не судила, каждому своё. Жили люди не так уж и просто, выживали. Как могли. Им было, этим самым, многим, не до смысла жизни и познания себя. Но лично мне так не жилось. И рой вопросов жужжал всё громче. Много думала, читала. Изучала. А ответов на главные вопросы всё не было.
— А без этих ответов нельзя было? Никак?
— Ну, как вам сказать… Как-то, как-нибудь можно было, конечно. Существовалось. А всё-таки — не жилось. И вот однажды… То самое «однажды», тот самый поворот дороги жизни… В моё поле зрения попал большой видеоматериал академика Мальцева Олега Викторовича. Назывался так: «Брененгельская механика». Собственно, первым увидел-услышал это мой знакомый. Немного зная мои настроения, предложил подключиться. Посмотреть-послушать. Это, сказал, тебе может быть интересно и полезно. Я и подключилась. Фактически, это ответ на ваш первый задержавшийся вопрос: с этого всё и началось. Так вот, за три часа лекции в свободном доступе — я нашла ответы на все вопросы, которые не давали мне спокойно существовать, как все. А тут за пару часов совершенно неизвестный человек отвечает на все мои заветные вопросы. Естественно, дальше была встреча. Общение. И я оказалась среди тех, ищущих главное и не желающих топтаться в стаде.
-Итак, Экспедиционный Корпус – это…
— Единство тех, кто хочет приблизиться к истине и познать истинное положение вещей. Ну, и поведать об этом – не зависимо от того, понравится или не понравится это кому-то, соответствует или не соответствует это чьим-то представлениям о реальности. Увы, многое и даже очень многое, застолблённое в сознании людей, в том числе и общепринятое в так называемой науке, при ближайшем рассмотрении оказывается ерундистикой на постном масле. Перефразируя известный тезис древнего учёного, зрители, читатели, слушатели нам дороги, но истина не дешевле…
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua