Конечно, за долгую жизнь и долгую службу в правоохранительной системе во множестве великом приходилось писать не только протоколы, акты, рапорта, заявления и доклады, но и материалы для публикаций. Так что к тому моменту, когда позвонил главный редактор журнала «Вестник Грушевского» К.Б. Каневский и предложил написать очерк, опыт уже имелся. И не то, чтобы с выходом в отставку у меня убавилось занятий – общественная работа требует полной отдачи. Но десятки лет моей и его журналистской деятельности были ещё и годами дружбы и сотрудничества (я – в милиции по делам несовершеннолетних, с детьми, подростками и молодёжью, а Ким Борисович – с таким же кругом тем в журналистике, в газете и на ГосТВ. Что, в общем-то, исключало не только отказ, но и колебания сегодняшнего сотрудничества. Тем более, мне был предложен ориентировочный реестр вопросов, которые более всего интересовали журнал. Посчитаем это планом будущего очерка.
И для начала немного истории. Если обозначить одной точкой появление и работу невинной и наивной (по нашим нынешним меркам) Детской комнаты милиции, а другой – криминальную милицию по делам детей, поместив между ними инспекцию по делам несовершеннолетних (в которой я служила с 1985 года), и в настоящее время ювенальную превенцию, через которые я прошла от лейтенанта до полковника, – какие ещё точки поместятся на этой прямой? Можно ли считать такое движение – от первой до последней точки цивилизацией и прогрессом?
… Еще в далеком 1919 году в соответствии с Постановлением Народного Комиссариата Социального Обеспечения были созданы детские приюты и дома для беспризорных детей.
Во второй половине 40-х годов прошлого века в составе Народного комиссариата внутренних дел СССР были созданы подразделения, которые обязаны бороться с детской беспризорностью и преступностью, они были эхом Великой Отечественной войны. Именно в те годы открылись первые детские приемники-распределители для несовершеннолетних в органах внутренних дел. В 1961 году при горисполкомах были созданы первые комиссии по делам несовершеннолетних, а 19 августа 1968 приказом Министра охраны общественного порядка СССР № 542 была утверждена Инструкция об организации работы детской комнаты милиции. Эти подразделения создавалось при городских, районных, линейных органах милиции для осуществления работы по предупреждению беспризорности и правонарушений среди несовершеннолетних на основании решения исполнительных комитетов Советов депутатов трудящихся. 21 февраля 1978 согласно приказа № 085 была утверждена Инструкция об организации работы Инспекции по делам несовершеннолетних и отчетность о результатах работы органов внутренних дел по предупреждению правонарушений среди подростков. До 1995 года подразделения Инспекций входили в состав уголовного розыска. В связи с обострением криминогенной ситуации среди несовершеннолетних в Украине и создание Министерства Украины по делам семьи и молодежи, которое занималось проблемами материнства, детства и семьи и было определено координатором среди органов исполнительной власти в профилактической работе в подростковой и молодежной среде, 24 января 1995 Верховной Радой Украины был принят Закон Украины «Об органах и службах по делам несовершеннолетних и специальных учреждениях для несовершеннолетних». Законом было определено, что криминальная милиция по делам несовершеннолетних является составной частью криминальной милиции органов внутренних дел и создается на правах самостоятельного подразделения в управлениях внутренних дел МВД Украины. 7 февраля 2007 Верховной Радой Украины был принят Закон Украины, которым внесены изменения в законодательные акты в сфере защиты прав детей, подразделение было переименовано в криминальную милицию по делам детей. Днем рождения подразделения можно считать 8 июля 1995, когда Кабинетом Министров Украины было принято Постановление № 502 «О создании криминальной милиции по делам несовершеннолетних», а 29 февраля 1996 приказом Министра внутренних дел Украины № 129 было утверждено «Положение об Управлении криминальной милиции по делам несовершеннолетних МВД Украины». Учитывая, что деятельность подразделения связана с выполнением задач, имеющих высокую степень сложности, обеспечение многофункциональности и предусматривают программно-целевое направление работы, приказом МВД Украины от 21.07.2004 №811 Управления криминальной милиции по делам несовершеннолетних МВД Украины реорганизовано в Департамент. Но как бы ни назывался подразделение суть его работы остается одинаковой — постоянная забота о детях, защита их прав и законных интересов. Исходя из задач, стоявших перед службой, приоритетными направлениями работы криминальной милиции по делам детей являлось осуществление в пределах определенной компетенции работы по предупреждению правонарушений среди подростков, раскрытие преступлений, предотвращение втягивания детей взрослыми лицами в преступную деятельность, проституцию, наркоманию, порнобизнес, попрошайничество, профилактики безнадзорности и беспризорности в детской среде, розыска детей пропавших без вести, их социальной защиты.
Работать в то время было… ну, не то, чтобы легко, но всё же несколько легче. И по разным причинам. И темпы жизни ещё не зашкаливали, и очень многие люди наши ещё не нахлебались нынешнего цинизма. Пресса, радио, телевидение, кино и театр – веяли скромностью, благородством, великодушием. И всё это во многих и многом чувства добрые пробуждало. Хорошо помогала общественность. Они достаточно активно помогали милиции, энергично работали с нами, осуществляли шефство даже в некотором роде. И каждый брал под опеку таких детей, которые стояли на учете в инспекции по делам несовершеннолетних – сопровождал, помогал, работал с ребёнком, подбирал какие-то интересные занятия для него, трудоустраивал, опять же.
Я – учитель, педагог, пришла в милицию со школы; для меня работа эта была вдвойне интересна. Что касается развития и перемен в этой структуре (Детская комната, инспекция по делам несовершеннолетних, криминальная милиция по делам детей и, наконец, ювенальная превенция) в смысле прогресса… кто же свободен от своего времени и его особенностей? Все перемены были своего рода реакцией государства и общества на происходящее в жизни. В таковом контексте я бы рекомендовала рассматривать и перемены в названиях и функциях нашей службы. Вспомним девяностые годы, начало двухтысячных – это было страшно. Да, многие дети на улицах ходили перепачканные клеем, жили в теплотрассах, бродяжничали, попрошайничали. Росли количество и характер преступлений на фоне общего обнищания населения. Разумеется, в позитивном смысле такое прогрессом не назовешь. Но вот в эти дни мы пришли к тому, что называется «Ювенальная превенция»: акцент – на правах детей. Конечно же, это — прогресс. Мы боролись за это, у нас были весьма серьезные оппоненты в том, чтобы создавались ювенальные структуры.
Массовое беспризорность после большой войны и, соответственно, детская, подростковая преступность — явления вполне объяснимые. Но большие войны давно прошли. И в мирное время – вдруг детские беспризорничество и преступность. Но посмотрим на вещи прямо: не такими уж мирными были восьмидесятые и девяностые годы ХХ века, начало века ХХ1-го. Грубейшие просчёты во внутренней и внешней политике, очевидное разложение значительной части аппарата в центре и на местах. В стране была серьезная экономическая ситуация, массовое обнищание. Это, конечно, в первую очередь, ударило по детям и по семьям. В криминальной милиции по делам детей вводится уже оперативная функция. Мы должны были выявлять взрослых, которые вовлекают детей в преступную деятельность, в попрошайничество.
Мы прекрасно понимали, и мы это видели, когда организованная группа детей попрошайничают по городу, нюхают клей, употребляют другие психоактивные вещества; детки, которые жили в люках — там обязательно был взрослый «организатор». Может быть, он тоже был несовершеннолетним, но он был старше тех, которых собирал вокруг себя. Негативный лидер. Конечно, звучит дико. Но — факт. Было. И как раз действия сотрудников милиции были направлены на выявление организаторов этих банд.
В конце девяностых — в начале двухтысячных, с введением оперативной функции у сотрудников криминальной милиции по делам детей добавилась возможность более активно учувствовать в розыске детей. Если раньше ребёнок ушёл из дома, мы, в основном, помогали уголовному розыску, проверяли друзей, родственников. Но вот функции, когда мы могли использовать оперативно-технические средства – это было уже в криминальной милиции по делам детей. Как раз появились мобильные телефоны, которые могли уже пробивать место, смотреть, где телефон находится, с кем общался и т.д.
Теперь – лично обо мне: в семье все работали в милиции. Начиная с бабушки и дедушки. Служил в милиции и мой брат. Папа служил на Западной Украине, потом на Кавказ перевели, сначала он преподавал в школе милиции, потом стал заместителем начальника школы. Мама была кадровым работником в системе МВД. Всё своё детство и юность я видела, насколько сложна работа в милиции. Я себе сказала – никогда в жизни этим заниматься не буду. Подъёмы в 4:00 утра у папы, среди ночи вызывали, суточные дежурства. Я принципиально выбрала сугубо гражданскую работу – учитель русского языка и литературы. Поступила на историко-филологический факультет. Я всегда любила читать, поэтому прекрасно закончила университет. Зарубежная литература, направление — литература Латинской Америки. Вышла замуж, переехала в Одессу и сразу определилась в прекрасную 118-ю школу, знаменитую ещё и тем, что в ней учились известные люди – в том числе Михаил Жванецкий, Юрий Михайлик, Михаил Бокальчук и Ким Каневский. Приятный факт. Преподавала русский язык и литературу. В принципе, всё складывалось отлично, любимая работа, удовольствие от постоянного общения с детьми. Но наступил момент, когда начались колебания – хорошая работа, прекрасная, но моя ли? Но – по мне ли? Такие раздумья, когда всё вроде бы получается – неприятная штука. Трудно сказать, чем бы всё кончилось. Но жизнь шла своим чередом, атмосфера умиротворения, уверенности в светлом гарантированном будущем постепенно сменяла тревога не только за ближайшее будущее, но и за текущее настоящее. Стране, среди прочего, потребовалось пополнение милиции. Нужны были кадры молодые, энергичные, культурные и образованные. Как вы уже догадались, к этому числу была причислена и я.
Забавно: повторюсь — в юности, наблюдая непосредственно тяготы службы родных, я категорически отказывалась даже и думать о милиции для себя. И вот я – лейтенант, при погонах. Это жизнь. Между прочим, это ещё забавнее: моя дочь тоже всегда говорила — никогда не будет работать в полиции. Юридическое образование, плюс компьютерный дизайн, IT-шница до мозга костей, прекрасный английский. А 2 года назад приходит ко мне и говорит: «Подаю документы в патрульную полицию». Я в шоке: девочка с двумя высшими образованиями. Зачем? А отговаривать бесполезно – приняла твёрдое решение. Моя дочь работает в ювенальной полиции, в том же здании на Еврейской. Горжусь!
Думала ли я, что когда-нибудь буду полковником? Нет, конечно. Но всегда очень ответственно относилась к работе. Мне предложили быть старшим инспектором, потом возглавить подразделение инспекции по делам детей, хотя там работали сотрудники с большим опытом работы. Для меня несколько неожиданным было предложение уже чуть позже стать начальником криминальной милиции города по делам детей. Но там недолго я была, перевели в областное управление.
Конечно, очень многое в моих удачах связано с начальниками и наставниками. Первым начальником был Джежела, оперативник с огромным стажем работы, изумительно аналитический ум, при этом человек — общительнейший весельчак, хохотун и шутник. Мы гордились тем, что у нас такой начальник.
Если говорить об уровне городского управления, назову Шеину Лидию Павловну. Мы до сих пор поддерживаем отношения – прекрасная женщина, учитель. Она душевно относилась к сотрудникам, поддерживала всё время. Много было разных ситуации, я здорово переживала, и она всегда могла успокоить, помочь советом, поддержать, научить. Очень много внимания уделяла именно учёбе начальников подразделений. Я ей за это до сих пор глубоко благодарна.
За мой период службы у нас было 12 генералов. Есть любимые генералы, есть не очень любимые. Для меня любимыми были те, которые понимали суть специфики нашей работы с детьми, если сейчас мы этого ребёнка выпустим из поля зрения, то через пару лет, когда он станет взрослым, им будут заниматься все остальные службы милиции. Из любимых — генералы Старовецкий, который принимал меня на службу, и Григоренко, я не знаю таких сотрудников, которые его не любили бы. Ивушкин – эталон настоящего офицера, умного, требовательного, стратега с большой буквы. Мне с ним было очень комфортно, потому что, на самом деле, при всей жесткости характера он любил детей, очень много помогал нам. А как не благодарить генерала Епура, обаятельного, вдумчивого, высокопрофессионального начальника ГУ МВД. Генерал Вершняк – сам был сиротой, детдомовцем и поэтому глубоко понимал проблемы нашей службы. Не было ни одного совещания, когда был он мне не говорил — давай сделаем вот это и вот это, устроим праздник, давай организуем поездку, и тут же он давал соответствующим службам соответствующие указания. Разумеется, это не упрощало и не облегчало их работы. Но все понимали: раз сказано – значит, надо…
Меня спрашивают об особенностях того времени с точки зрения нашей службы. Конец восьмидесятых начало девяностых был ознаменован появлением такого явления, как опийная наркомания. У нас на учете появилось очень много девчонок и мальчишек, которые употребляли наркотики. Пошёл вал. Новинка. Тогда не было таких структур, куда бы мы отправляли этих детей на лечение. Были реабилитационные центры государственные, но они, если честно, были малоэффективны. Страна не готова была абсолютно к этому. Вообще говоря, нашей великой истории моментов неготовности видим немало. Даже когда прогнозировали события и готовились к встрече с ними всесоюзно, всем советским миром. Под конец девяностых и в начале двухтысячных наряду с другими сюрпризами мы обнаружили: количество потребителей опийных наркотиков резко, резчайше возросло, заодно со случаями заражения ВИЧ-инфекцией. Общество было не готово, и мы не знали, что делать с этими детьми. Приходили мамы, говорили, что у детей, наверное, СПИД. Спрашивали, естественно — что делать. Честно: – я не могла им ничего посоветовать — не знала. Потому как не было ни городского ни областного центра по лечению СПИДа. Мы обращались к высшей власти. Ноль или близко к нулю. Все только и знали-писали-болтали, что это чума ХХ-го века. Вообще Законодательной базы не было.
Хватало дел и нашим коллегам из других служб. Ведь всё это протекало на фоне обеднения… да нет, обнищания множества наших граждан. В большей степени это были кражи продуктов питания. Элементарно есть было многим нечего. Тогда, в принципе, все люди, которые занимались защитой прав детей, обращали внимания милиции на то, чтобы огульно всех детей не осуждать. За то, что голодный ребенок украл не злато-серебро, а булку хлеба или курицу у соседки, или металл какой-то, чтобы сдать на металлолом. Пусть это условная статья, но всё равно — судимость у ребенка останется на всю жизнь. Тем более, в те времена.
Всё чаще фигурировало в документах бродяжничество детей, когда мы их целыми стаями выявляли. Нам, практическим работникам, становилось всё яснее: пока не будет строго систематической и планомерной работы по проведению рейдов на улицах, по идентификации этих детей, не будет и толку. Только когда мы индивидуально будем принимать решения по каждому ребёнку и детально разбираться, только тогда мы с этим справимся. Кстати, очень активно тогда подключился депутат Труханов Геннадий Леонидович, который со мной вместе лазил по люкам и вытаскивали вместе детей с теплотрасс, а потом решали, что с этим делать дальше. Очень люблю и уважаю социально активных людей. В общем, мы работали, добивались. Так потихоньку наш проблемный список стал сокращаться. И мы побороли это явление. Не только в Одессе, но и в области, и всей Украине системная работа пошла. С чем сравнишь чувство — сдвинули махину! А как радуется сердце, когда из трудного того, наряженного и не всегда победного прошлого вдруг появляются взрослые, зрелые и по-хорошему успешные люди – бывшие твои поднадзорные. И таких случаев немало. Есть много ребят, которые были буквально спасены, вышли в люди и стали успешными деятелями. Например, бизнесменами. И мне приятно встречаться с ними. Фамилии называть, конечно, не буду, но есть те, которые нас помнят. Буквально пару недель назад к нам в организацию обратился мужчина. И говорит моей коллеге, Левиной: «Елизавета Александровна, а Вы меня забыли? Я же у вас на учете стоял, а потом у Татьяны Евгеньевны».
Сегодня в ювенальной полиции очень активно занимаются аналитической работой, прогнозированием ситуации совершенно на новом уровне. Это – современно, перспективно и эффективно. Увы, само по себе это тоже не решает вопроса. Что такое (при подобных обстоятельствах и настроения в обществе) – сокращение наших кадров? Этот процесс облагорожено именуется оптимизацией. В некоторых райотделах у нас — один сотрудник на весь район. Это тревожно. В прошлом году я выступала в комитете Верховной Рады Украины и говорила о том, что недопустимо сокращение службы. Если у меня было 219 сотрудников по области, то сегодня 100 едва ли наберется. Это – на миллионный областной центр и на двадцать шесть районов области. Между прочим, на территории очень многих этих районов могут свободно разместиться четыре-шесть известных европейских стран.
Самая главная, самая общая, стратегическая задача нашей службы – снижение уровня детской и подростковой преступности. В принципе служба инспектора по делам детей – профилактическая работа. Одна из главных задач криминальной милиции по делам детей – выявление лиц, вовлекающих в преступную деятельность детей. Ювенальная превенция – микс профилактики и отслеживания. Сейчас очень много проводится интерактивных мероприятий с детьми, и это тоже профилактика.
На самом деле мне было проще, когда мое управление было самостоятельным подразделением и подчинялось напрямую заместителю начальника по оперативной работе. Ювенальная превенция сейчас входит в общий превентивный блок и подчиняется начальнику управления превентивной деятельности, а он – одному из замов генерала. Самостоятельность и, соответственно, маневренность утрачены, все грузится на этапах согласования в нескольких уровнях, все в бумагах… Я писала рекомендации в Верховную Раду.
В 2006 году защитила диссертацию, стала кандидатом юридических наук. В 2011 году закончила службу в милиции. Но без работы не осталась. Еще в 1996 году активные общественники, которые всегда были рядом со мной, создали общественное движение «Вера, Надежда, Любовь». Сферы деятельности остались практически те же – профилактика негативных явлений в нашем обществе, и ВИЧЪСПИД и наркомания, и домашнее насилие, и торговля людьми, добавился социальный компонент. Сегодня наша организация сотрудничает с государством довольно плотно. Мы — партнеры. Мы умеем серьёзно привлекать внимание к решению проблем общества. Во-первых, мы первые говорим о возникшей проблеме, мы умеем привлекать ресурсы и это благодаря построенным партнерским отношениям. В организации работает порядка 100 человек – это юристы, психологи, социальные работники, документаторы, волонтеры. Около 70% из них юристы-практики, правоведы, многие после службы в правоохранительной системе.
С полицией мы работаем также очень плотно. В настоящее время нам очень помогает заместитель начальника ГУ НП Махотин Сергей Петрович, очень проникся ситуацией и всегда готов нам помочь, очень открытый, современный и энергичный человек. С патрульной полицией мы проводим различные акции, мероприятия для общего населения или для детей и подростков. На днях мне вручили Благодарность от руководства патрульной полиции. Ну, собственно и устав нашей организации писали старшие офицеры милиции – я и Ольга Костюк.
Сегодня мы много информации размещаем у нас на странице Фейсбук. Много публикуем материалов по профилактике ВИЧ/СПИД, различных видах зависимости. У нас работают проекты по поддержке людей, которые уже со статусом ВИЧ. Второе направление – это домашнее насилие и оказание помощи этим женщинам, как юридической, так и социальной помощи. У нас — большая программа по предупреждению торговли людьми и также оказание помощи людям, которые пострадали от этого. Конечно, в первую очередь, — вопросы защиты прав. К нам обращаются. Мы подключаемся и помогаем решать. Мы помогли создать женщинам, отбывшим наказание, свою организацию и достаточно активные женщины возглавили её.
Именно работая в общественной организации я стала Послом мира, Послом ООН по экономическим правам женщин. Сейчас, когда приходишь в организацию, сразу видишь множество грамот, благодарностей, которые занимают все стены коридора – это тоже своеобразная история общественной организации, мы ей гордимся.
Мы работаем с беженцами и искателями убежища в Украине. Сейчас хорошая перспектива работы с международными организациями из Европы, которые предлагают нам партнерство по возвращению украинцев из европейских стран, поддержка, интеграция и так далее.
Нам в 2021 году – 25 лет! Сделано немало. Можно сказать, наше движение – «Вера, Надежда, Любовь» — известно и популярно. И всё же считаем, что останавливаться нельзя. Не та эпоха, не тот отрезок времени, чтобы успокаиваться и почивать на лаврах.
Мы искренне признательны Вашему уважаемому журналу, предложившему со своих страниц обратиться к согражданам, рассказать о себе, о службе, общественной деятельности. Дело-то – общее. И до полного его торжества, мягко говоря, ещё далековато…
Автор – полковник милиции Татьяна СЕМИКОП, основатель и лидер общественного движения «Вера, Надежда, Любовь…».
Почта для обратной связи: info@lnvistnik.com.ua
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Замечательная статья повествование человека преданного своему делу, профессионала, реально претворяющего в жизнь истоки Веры, Надежды и Любви!! С искренним уважением Г Епур.