«Дайте мне точку опоры – и я переверну Земной шар…»
Архимед.
На недавнем заседании психолого-философского общества ОРО Украинской Академии Наук состоялась, в числе прочих мероприятий, беседа двух ученых. Диалог этот, несомненно, заинтересует тех, для сердец и умов которых слова приведенных эпиграфов – не пустой звук. Таким образом, с нами и сегодня — председатель общества и главной Ассоциации глубинной Психологии «Теурунг», Phd Александр Николаевич Сагайдак и академик, глава одесской региональной организации Украинской Академии Наук, писатель Олег Викторович Мальцев.
«Человек может поступать как ему угодно, если он согласен нести за это ответственность». Сомерсет Моэм
В нашем обществе (как его называл отец постмодернизма Жан Бодрийяр — обществе потребления), так уж повелось, что большое множество людей запросто-мимоходом нарушают принятые правила, положения, законы, нормы морали. И менее всего думают об ответственности за это – вплоть до момента, когда она, эта самая ответственность, встаёт перед ними в полный рост. Или попросту – когда за содеянное приходится отвечать в соответствии с этими самыми принятыми правилами, положениями, законами и нормами морали. И тогда нередко человек, увы – с большим опозданием, — ясно видит смысл слов, принадлежащих Олегу Викторовичу Мальцеву: «Принимая решение, вы автоматически берете на себя ответственность за последствия этого решения».
А.Н. Сагайдак: В наше время наука – социальный институт, которому люди еще как-то склонны доверять. XX век приучил наше общество к тому, что от ученых можно ожидать чего угодно. И созданная атомная бомба оказалась, мягко говоря, не самым приятным изобретением человечества. Это было подтверждение тому, что ученые могут не только языком трепать, но и создавать то, что меняет эпохи.
О.В. Мальцев: Помните знаменитое изречение Николы Тесла: «Я мог бы расколоть земной шар, но никогда не сделаю этого. Моей главной целью было указать на новые явления и распространить идеи, которые и станут отправными точками для новых исследований». Негласно напоминая, что все мы «болтаемся на некой границе дозволенного». Сначала говорим: «какая это гадость — современная академическая наука». Но представьте себе, что кому-то могут попасть в руки технологии, созданные самим Н. Тесла: какие масштабные беды может натворить неокрепший разум – хомо сапиенс, как с собой, так и с другими людьми, которые не виноваты в том, что дураку в руки попалась красная кнопка.
Говорить о науке можно все, что угодно, относиться к ней иронически или скептически, где-то нервно хихикая в сторонке. Но созданные учеными технологии — с помощью этой же науки, — не могут не восхищать. Это – ещё и потому, как некоторые технологии, открытия, научные прорывы способствуют продолжению и облегчению жизни для всех нас. Но точно также технологии могут и уничтожать, находясь в руках неразумных землян, как говорится — дай гранату обезьяне и… Ой что будет! Разве прежде, чем дергать за чеку, обезьяна берет на себя какую-то ответственность? Вряд ли. Поэтому ни о какой ответственности тут даже речи быть не может.
Приходилось ли вам задумываться, почему Н. Тесла никому не оставил своих изобретений и унес все чертежи, схемы, знания с собой в могилу? Представьте, тот возможный ядерный шантаж – это единичная власть, находящаяся в руках одного человека над всем миром, которая своей силой позволяет сделать все, что угодно.
В конце XVIII – начале XIX века сложилось несерьезное отношение к техническим, естественным наукам — забавляющее и развлекающее публику, толпу. Спустя уже некоторое время мнение кардинально изменилось. Но уже XX век всем показал, что технические науки способны изменить лицо мира. Сегодня примерно тоже происходит и с гуманитарными науками.
Гуманитарные науки стали значительно страшнее технических наук. По причине того, что технические науки – это плод видимой деятельности — то, что мы можем увидеть, как результат (например, изобретение компьютера). Но вот гуманитарные науки – это совсем другое, мы не можем их увидеть, потрогать, понюхать физически, они невидимы для нас. Например, вспомните пандемию и всем уже так надоевший коронавирус – вы не может его увидеть невооруженным глазом, для нас вирус — невидим, но он есть гуманитарий. Пандемии приписали психосоциальный статус, так где же пандемия? Где правда, как ее найти, отыскать в гуманитарной науке?
Гуманитарная наука – это тоже самое, когда говоришь человеку: «Будешь баловаться?». Он отвечает: «Нет!». И только стоит отвернуться, тут же он начинает баловаться, как ребенок. Если у вас в руках есть знания, которые могут нанести существенный вред человечеству, то гарантировать, что вы их не используете — не представляется возможным.
А.Н. Сагайдак: Гуманитарные науки в начале XX века продемонстрировали всем, что может сделать социальное знание в грамотных руках. Помните известный на весь мир психологический эксперимент «Третья волна» (англ. The Third Wave), проведённый учителем истории Роном Джонсом над учащимися 10-го класса американской средней школы. Тогда, в начале апреля 1967 года Джонс потратил неделю занятий одного из классов школы Пало-Альто на попытку осмыслить поведение немецкого народа при репрессивном национал-социализме. Установив жёсткие правила для школьников и став создателем молодёжной группировки, он, к своему удивлению, не встретил сопротивления ни учащихся, ни взрослых. На пятый день Джонс прекратил эксперимент, объяснив учащимся, как легко они поддаются манипуляциям, и что их послушное поведение в эти дни кардинально не отличается от поступков рядовых граждан Третьего рейха. Многие школьники на протяжении еще длительного периода времени думали, что они были избранными, и не могли поверить, что в действительности их просто использовали. Более того, эксперимент настолько потряс многих ученых, что над ним до сих пор задумываются, размышляют, глубоко анализируют.
О.В. Мальцев: Когда в мире происходит революция, захват власти, я всегда вспоминаю своего преподавателя, руководителя кафедры (кафедра, как раз и занималась изучением, с научной точки зрения, революций). И однажды преподаватель мне как-то сказал, что видимо — у нас так заложено: человечество психосоциально: всегда стремится выглядеть лучше, и придумать явлениям, свершениях, ситуациях разные названия. На самом деле военные называют революции иначе – это «военная крамола», которая в итоге, бывает, приводит к захвату власти. В чем разница всех революций между собой? В их подходе к тактике, к применяемым методам, способам. И цель у них всегда одна – свержение государственного строя.
Например, вспомните кубинского революционера: Фидель Кастро, в свое время захвативший власть и руководивший Кубой с 1959 до 2008 года, до сих пор рассматривается многими серьёзными критиками как диктатор, чей режим нарушал права человека, чья политика привела к отъезду более чем миллиона человек с Кубы, и к обнищанию населения страны. Разве такая личность, как Ф. Кастро, единственная в истории? Абсолютно нет. В каждой эпохе рождаются люди, с одинаковой линией жизни, с похожими ситуациями, судьбами, они прототипологичны. Если немного заглянуть в прошлое, то можно вспомнить времена, когда процветало пиратство. Происходили массовые захваты судов, территорий, государств, ограбления и уничтожения их. Но вот наступил XXI век; пиратство, сохранившееся рудиментарно, в целом осталось позади. Но, что появилось взамен ушедшего? Нового – ничего, но пришло другое название – «Революция», у какового явления, в сущности, одна единственная реальная цель — ограбления государства. В старину если завоевывался город, победитель часто брал традиционные три дня и три ночи на разграбление. Макиавелли подчёркивает: ничего нового не происходит, и революционный грабёж длится отнюдь не трое суток. Казус любой революции – столкновение интересов и ограбление. А мы придумываем мажущееся на хлеб масло, называя ее революцией, а на самом деле — это обыкновенное пиратство.
А.Н. Сагайдак: Мы не революционеры, мы рационалисты. При рационализме по отношению к радикализму. Радикализм, как форма модернизма, стремящегося разрушать любые традиции. XX век показал: социальные науки гуманитарного знания — это оружие, и оно опаснее, чем ядерная физика. И, разумеется, этими знаниями нужно грамотно пользоваться.
С 70-ых годов пошла тенденция: наши светлые умы стали ощущать — близится конец той эпохи и движется какая-то невиданная другая. И тогда одной из самых эффективных форм социального знания стала футурология – увидеть будущее. Так что же такое футурология?
Простым языком футурология – междисциплинарное направление, собирательная наука, которая возникла на базе социологии, философии, политологии, психологии. Надо сказать, что в футурологии отразилась физика, в серьезной фундаментальной теоретической ее основе. Задачей футурологии является выработка максимально достоверных прогнозов развития общества. И если говорить прикладным языком, главная задача футурологии – ловить «черных лебедей», о которых повествовал американский писатель Нассим Талеб в своей книге «Черный лебедь».
Первыми футурологическими расчетами был римский куб, что оказалось достаточно тревожным для современной элиты, общества потребления. Еще тогда футурологи предсказали: вопрос не в том, что не хватает ресурсов на все потребности общества, — производственная мотивация людей падает, общество постепенно скатывается к иждивенчеству, к радикализму.
Почему футурология появилась и стала востребованной ко второй половине 70-ых годов? Бытует убеждение, что социальное будущее не нужно предсказывать, оно управляемое. Мы знаем куда идем, поэтому прогнозы нам не нужны, мы просто планируем. А вот 1968 год оказался полным сюрпризом для многих – он показал, что процессы выходят из под контроля, их трудно предвидеть. И тогда появляется футурология, которая фактически признала снижающуюся компетентность элиты –государственной, транснациональной, в том, что они, якобы, управляют всем. Но это не так. И чем дальше время шло вперед, тем больше процессы выходили из под контроля.
И почему, начиная с 80-ых годов становятся все более востребованы аналитические прогноз; когда в этот период управлять процессами уже невозможно, их нужно хотя бы предвидеть. Востребованность достоверных, валидных прогнозов была велика, также необходимы были люди, которые способны предвидеть, что будет происходить в ближайшем будущем, и на этих людей накладывалась ответственность — создавать новые нормы, совмещая ответственность и правду воедино. И без ложной скромности мы можем сказать, что претендуем на роль именно таких людей.
О.В. Мальцев: Стоит добавить, что у нас с вами очень плохая наследственность, мы об этом не думаем и не желаем думать. А думать надо бы. Если мы мысленно поделим наш мир на три части: до 1917 года, история СССР и история Украины, то увидим, что две трети этой истории — печальны, и выражение «пусть работает железная пила» – у нас в крови. Так, как половина страны – «сидела», а половина – «сторожила». Большинство людей убеждено, если к чему-то стремишься — работать «западло», потому как «от работы кони дохнут». У нас вся жизнь пропитана уголовной криминальной традицией – в этом и проявляется плохая наследственность, в нашем мышлении, убеждениях.
Все, что мы видим сегодня – это уже было в истории, ничего нового не происходит, наш мир прототипологичен. До XX века наши с вами хозяева жизни, наши вояки считали, что учиться в университете – «западло». Большинство людей не желают учиться в этом государстве, поэтому есть огромное количество безграмотных, необразованных людей. В том числе и полуграмотных обладателей дипломов о высшем образовании. Учиться в университете стало популярным в России только в XIX – начале XX-века. Возможно, это и послужило в какой-то мере отправной точкой возникновения плохой наследственности, ведь нам предложили исковерканное, сжатое образование, а также в упрощение академической науки, её примитивизацию и лёгкую доступность, когда мнение ученого приравнивают к мнению блогера. Посмотрите на Америку, у них написание реферата уподобляется уровню PhD. Все это отражается на системе редуцирования кадров. Поэтому мотивация у людей давным-давно пропала.
А.Н. Сагайдак: Это дает нам основание претендовать на то, что наши прогнозы, расчеты, те ценности, смыслы, которые мы продуцируем, заслуживают того, чтобы к ним прислушаться. Ресурсы глубиной психологии закрыты для служебного пользования, они только начинают учитываться на уровне академической науки. Нашей сильной стороной является три кита: судьбоанализ, юнгианство и прототипология. Соединяясь воедино, они дают особенно глубокую, масштабную и развернутую картину происходящего в обществе, на уровне причины, что подводит к большинству футурологических расчетов. Сами расчеты находятся на уровне следствий. А психология, которая уходит своими корнями в прошлое, является той силой, которая вносит все правки в эти расчеты. Если базироваться на трех китах, то это не черные лебеди, а вполне домашние утки.
Что мы можем резюмировать? Почему мы строим наши прогнозы, почему мы продуцируем смыслы, почему мы преодолеваем это состояние аномии, почему мы берем на себя такую ответственность. Потому что мы знаем, что менталитет, о котором так много говорят, действительно существует: называемый коллективной психологией, коллективным сознанием, бессознательным, но в сущности это надстройка ослабевает, базис начинает свои стандартные процессы. Менталитет — это не что иное, как сложный конгломерат непростых сценариев
Подводя итог, добавим пару строк из книги «Рыцарский орден русских воров»:
«Всё дело—лишь в мере ответственности: в том, какую ответственность ты готов взять на себя. Если ты готов взять на себя ответственность за жизнь миллионов людей, путь Учёного тебе по плечу. Но если ты готов взять ответственность только за себя — что ж, за тобой пойдут люди, и многие с восхищением будут почитать тебя как Героя. В общем, всё просто: насколько широки твои помыслы, насколько велика твоя личность, насколько грандиозны твои устремления—то и определит меру ответственности, которую ты возьмёшь на себя».
P.S. Книга «Рыцарский орден русских воров» находится в свободном доступе.
Подписывайтесь на наш Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Бодина Каролина