Бомбардирование Одессы эскадрой англо-французского флота в 1854-1855 гг. Часть VII. Путешествие по Украине
Следующая часть перевода мемуаров Альфреда Ройера «The English Prisoners in Russia. A Personal Narrative of the First Lieutenant of H.M.S. Tiger» (1854) [«Пленные англичане въ Россіи. Собственное повествованіе первого лейтенанта пароходо-фрегата Ея Величества “Тигръ”»] содержит краткое описание городов Украины тех времен (Елисаветграда, Харькова, Кременчуга, Полтавы и пр.), сельской местности, обычаев строить дома в городах и селах.
К слову сказать, десятью годами ранее мемуаров А. Ройера, в 1844 году в Лондоне, был издан перевод труда немецкого писателя, географа и путешественника Иоганна Георга Коля на староанглийский под названием «Russia. St. Petersburg, Moscow, Kharkoff, Riga, Odessa, the German Provinces on the Baltic, the Steppes, the Crimea, and the Interior of the Empire» [«Россія. С.-Петербургъ, Москва, Харьковъ, Рига, Одесса, немецкіе провинціи въ Балтике, степи, Крымъ и внутренніе окрестности имперіи»], который, наряду с прочими его трудами, также содержит описание некоторых украинских городов. В этом смысле особый интерес представляют разделы «South Russia and the Crimea» [«Южная Россія и Крымъ»] и «The Interior of Russia» [«Внутренніе окрестности Россіи»] мемуаров Коля, и, возможно, в будущем в нашем «Вестнике» будет издан их перевод.
Вернемся, однако, к мемуарам Альфреда Ройера:
«Мы выехали изъ Николаева около пяти часовъ и вскоре добрались до моста, переброшенного черезъ речку, впадающую въ Бугъ. Здесь, слева отъ насъ, мы увидели четыре разобранныхъ парохода, въ которыхъ я узналъ суда, перевозившіе почту между Константинополемъ и Одессою. Они несли синій флагъ съ красною трубою, по которому ихъ обычно отличаютъ. Сообщеніе между этими городами теперь прервано нашею блокадой, пароходы стали безполезны, и ихъ переправили сюда, вглубь страны.
Мы проехали семьдесятъ верстъ (около сорока семи миль, если считать три версты за две мили) по идеально ровной, частично возделанной местности, не увидевъ ничего достойного вниманія. Въ половине первого мы добрались до станціи, где решили остаться до утра. Такъ, закутавшись въ плащи, мы легли отдыхать. Почтовые станціи на этомъ участке дороги не слишкомъ удобны для путешественниковъ, но, оказавшись въ пределахъ пары сотенъ миль отъ Москвы, где движеніе было более оживленнымъ, мы обнаружили, что здесь станціи построены по обычному плану, везде одинаковые, имеютъ спальни и другіе необходимые удобства, къ каждой примыкаетъ красивый садъ и конюшня на сотню лошадей.
Мы продолжили нашъ путь на следующее утро (8 іюня) примерно въ половине седьмого. Дороги были тяжелыми, а погода неблагопріятною. Около пяти часовъ пополудни мы добрались до Елисаветграда.
Обширная территорія, которую мы пересекли, характерна для прерій – красивыхъ зеленыхъ луговъ съ местами возделываемою землею вдоль дороги. Земля повсюду была ровная, без возвышенностей, которые открывали бы намъ виды. Немного приподнявшись въ повозке, мы могли смотреть на равнину, какъ на море, линія горизонта была непрерывною, за редкимъ исключеніемъ далекихъ, покрытыхъ травою кургановъ, которые, казалось, делали это место еще более тоскливымъ.
Многіе считаютъ, что эти древніе руины имеютъ доисторическое прошлое. Какъ бы то ни было, они примечательны и интересны какъ памятники, тщетно воздвигнутые народомъ въ память о своемъ существованіи – теперь ихъ имена и исторія потеряны для мира навсегда. Было бы глупо строить предположенія относительно этихъ необычныхъ развалинъ, и я не буду останавливаться на различныхъ теоріяхъ, которые я выстроилъ, созерцая ихъ одиночество и запустеніе. Когда-то, несомненно, ихъ окружало многочисленное населеніе – возможно, предки гунновъ, которые впоследствіи захватили Европу и наводнили югъ воинами, отъ которыхъ произошли османы.
Где бы ни возникали эти курганы, они служили мавзолеями, и недавно при раскопкахъ, проводимыхъ г-номъ Калвертомъ (англійскимъ консуломъ въ Дарданеллахъ), на равнинахъ Трои было обнаружено, что внутренняя часть одного изъ кургановъ по кругу выложена камнями, а подъ нею белая пыль глубиною въ несколько футовъ. Предположительно, это были кальцинированные кости людей, принесенныхъ въ жертву человеку, лежащему подъ ними, чьи кости были найдены непогребенными.
Тоску этихъ безкрайнихъ равнинъ не развеялъ даже стукъ колесъ, катившихся по непроторенной дороге, где трава росла такъ же пышно, какъ и везде.
Ямщикъ, или кучеръ, казалось, чувствовалъ одиночество этихъ местъ и пытался нарушить тишину, разговаривая со своими лошадьми. На вопросъ, о чемъ было его обращеніе къ своимъ собеседникамъ, мне ответили, что его монологъ былъ следующего содержанія. Если предположить, что непроизносимые русскіе имена лошадей могутъ означать на англійскомъ языке Faith, Hope и Charity [Вера, Надежда и Любовь], то его обращеніе было такимъ: «Ну-ка, Вера, что тамъ тебе наговорила Любовь? Не верь ни единому слову. Давай, Надежда, прибавь шагу, и не поддавайся уговорамъ этой вероломной Любви, а то я тебя приструню, девица!», и такъ далее всю дорогу, безпрерывно.
Каждую версту стоитъ столбъ высотою почти двадцать футовъ, на которомъ отмечено разстояніе отъ последнего этапа до следующего. Эти столбы обязательно высокіе, такъ какъ зимою часто земля укрыта снегомъ на несколько футовъ, и они даютъ направленіе путешественнику на саняхъ, которые считаются более пріемлемымъ средствомъ передвиженія, чемъ колесный транспортъ. Мы много слышали о быстроте передвиженія въ Россіи, которая до появленія железныхъ дорогъ должна была превосходить все европейскіе страны. Что касается лично меня, то я не помню, чтобы когда-либо ехалъ быстрее десяти миль въ часъ, а обычно семь; иногда, когда дороги были плохими, даже медленнее.
То и дело справа или слева отъ дороги мы видели стада крупного рогатого скота и лошадей, очевидно, безъ хозяевъ, а возле фермерскихъ дворовъ – стаи гусей и стада овецъ и огромныхъ свиней, которыхъ сопровождали такіе крошечные детеныши, что я удивлялся, какъ на нихъ не нападали эти огромные прожорливые животные.
Иногда намъ встречались повозки, запряженные волами, съ виномъ и прочею провизіею для войскъ въ Одессе, а иногда мы проезжали мимо нихъ, расположившихся на обочине дороги, пока скотъ отдыхалъ и пасся вокругъ нихъ. Каждый возчикъ везетъ съ собою запасные части своего транспортного средства, чтобы уберечься отъ происшествій.
Путешествуя по стране, человекъ узнаетъ некоторые постоянно повторяющіеся слова, пусть языкъ этого народа и сложенъ. Напримеръ, слово «бакшишъ»* слышитъ каждый, кто высаживается въ Александріи. Другое слово – «букра» (завтра): все, что вы хотите сделать, откладывается до «завтра». У турокъ это слова «иншалла» (если угодно Богу) и «буккалумъ» (посмотримъ).
Въ Россіи, съ какою бы просьбою вы ни обратились къ русскому, вамъ ответятъ: «Сей часъ» (немедленно), но можно предположить, что это означаетъ какъ разъ обратное, поскольку люди очень медлительны въ своихъ действіяхъ, и часто, когда я терялъ терпеніе въ долгомъ ожиданіи, я повторялъ слова «сей часъ», чтобы выразить свои чувства, или, когда меня просили о чем-либо, я отказывал, повторяя восклицаніе: «Сей часъ!» Они улыбались, понимая, что я обнаружилъ ихъ закоренелую привычку медлить, которая такъ характерна для жителей Востока и которая, похоже, охватила и северныхъ жителей Европы.
* «Бакшишъ» означаетъ «подарокъ», и маленькихъ детей, которые едва научились ходить, учатъ кричать «Бакшишъ!» вследъ прохожему-европейцу, хотя они могутъ и не ждать выполненія ихъ громогласныхъ просьбъ. Часто мне казалось, что они делаютъ это не только для того, чтобы позлить и посмеяться надъ европейцемъ, но и въ надежде получить милостыню.
Для езды есть определенные слова, которые необходимо знать, поскольку, хотя есть правило относительно того, по какой стороне дороги должна двигаться повозка, – прямо противоположное нашему, но одинаковое на всемъ континенте, – русскіе кучеры, похоже, не всегда ему следуютъ, потому что я часто слышалъ, какъ нашъ кучеръ кричитъ другимъ кучерамъ экипажей или повозокъ, которые встречались намъ: «Направо!», «Налево!». Если повозка случайно подходила слишкомъ близко или, казалось, кучеръ проигнорировалъ увещеванія нашего форейтора (который считалъ себя не менее важнымъ кучеромъ правительственного курьера), последній билъ этого человека кнутомъ en passant [франц. – мимоходомъ. – Прим. авт.], или спрыгивалъ съ козелъ, догонялъ его и «всыпалъ ему» самымъ безжалостнымъ образомъ. Люди, съ которыми такъ обращались, никогда не отвечали – таково было раболепіе передъ властью въ Россіи. Однако, когда мы, возвращаясь изъ Санктъ-Петербурга, прибыли въ Польшу, этот духъ подчиненія не былъ столь очевиденъ: я заметилъ, что кучеръ не позволялъ себе такъ разговаривать съ людьми «ниже себя». Однажды мой спутникъ, мистеръ Шарманъ, разсердился на форейтора и зажалъ ему уши, на что тотъ съ негодованіемъ повернулся къ нему и поднялъ шумъ, подобный тому, который при такомъ обращеніи можетъ устроить англичанинъ. Помимо упомянутыхъ выше русскихъ словъ, которые я невольно выучилъ, есть еще три, особенно полезные путешественнику, и я ихъ здесь запишу: 1. «Прямо!»; 2. «Трогай!»; 3. «Стой!» – это команды ямщику, или возничему.
Путешествіе по Россіи очень напоминало мне путешествіе по Ирландіи, где потрепанный почтальонъ всегда держитъ «путь галопомъ», так было и съ русскими, которые всегда умудрялись мчаться на полномъ ходу къ почтовой станціи, иногда въ ущербъ экипажу и такъ, что ажъ кости тряслись на мощеной дороге возле станцій.
Въ Елисаветграде мы пообедали и решили, что при отъезде возьмемъ пять лошадей вместо трехъ, такъ какъ дороги были настолько тяжелыми, что колеса тонули въ грязи на восемь, а то и десять дюймовъ, совершенно не касаясь камней. Казалось невероятнымъ, что вода после непрерывныхъ дождей въ теченіе последнихъ несколькихъ дней все еще оставалась, такъ какъ поверхность земли была настолько плоскою, что не позволяла ей стекать. Аллювіальные отложенія по обе стороны дороги были черного цвета и представляли собою богатую почву, которая не нуждалась въ удобреніи. Примечательнымъ обстоятельствомъ было то, что на определенной глубине подъ поверхностью земля была твердою, такъ какъ лошади, хотя и пробирались через воду, не тонули въ ней, имъ только требовалось приложить небольшіе усилія, чтобы преодолеть препятствія въ виде грязи и продолжить путь*.
* На некоторыхъ плоскихъ равнинахъ и дельтахъ рекъ, особенно рекъ Сиднусъ, Сарусъ и Пирамъ, дело обстоитъ иначе, и после дождя дороги становятся непроходимыми ни для кого, кроме буйволовъ, чья огромная сила позволяетъ имъ тащить тележки и неповоротливые повозки.
Выехавъ изъ Елисаветграда около шести часовъ, мы проехали черезъ деревню у дороги, Аджамку, и около двухъ часовъ после полуночи добрались до Александріи, радуясь, что наконецъ остановились на почтовой станціи и были избавлены от неудобства тесниться втроемъ въ экипаже, разсчитанномъ только на двоихъ. Описаніе деревни, которую мы проехали, такое же, какъ и техъ местъ, где намъ довелось побывать въ предыдущій день – плоская и безкрайняя местность, не представляющая никакого интереса для путешественника. Полагаю, она тоже простирается на сто миль до Днепра и, съ геологической точки зренія, должна была образоваться въ результате разлива этой реки въ эпоху задолго до сотворенія человека.
На почтовой станціи стояли диваны, на которыхъ мы спали остатокъ ночи, а на следующее утро мы сытно позавтракали, прежде чемъ въ восемь часовъ отправиться въ путь. Мой спутникъ обычно бралъ къ чаю хлебъ съ сыромъ. Мне эта еда не нравилась, но, поскольку яицъ, молока и сливокъ всегда было въ изобиліи, я не бедствовалъ. Какъ ни странно, масло вообще было редкимъ продуктомъ – почему, я не знаю, но сливокъ и молока было более чемъ достаточно. Иногда не было даже черного деревенского хлеба, но мы обходились и рисовыми лепешками, мало чемъ отличающимися отъ шотландскихъ ячменныхъ лепешекъ. Мой спутникъ неизменно платилъ за все, что намъ требовалось въ дороге, передъ темъ какъ отправиться въ путь. Такая тщательность со стороны правительственного курьера больше походила на европейскій строй, нежели на привычки и идеи народа столь восточного характера. В Азіи самый маленькій облеченный властью человекъ никогда не пожелаетъ ни за что платить и считаетъ, что тотъ, кто предоставилъ ему кровъ и пищу, можетъ считать, что ему повезло, потому что его никто не трогаетъ. Полагаю, что такъ было и въ Россіи, пока правительство не прекратило это вымогательство, открывъ почтовые станціи и трактиры, где путешественникъ можетъ получить то, что ему нужно, заплативъ за это.
Около десяти часов (9 іюня) мы подъехали къ деревне на левомъ берегу Днепра. Окрестности большинства городовъ и деревень въ Россіи довольно красивы, засажены рядами деревьевъ, но, къ сожаленію, дороги тамъ хуже, чемъ на открытой местности, несомненно, изъ-за того, что жители ими пользуются больше. Здесь намъ пришлось пробираться черезъ воду и грязь на разстояніе ста ярдовъ, более мили, прежде чемъ мы добрались до берега реки, въ значительной степени въ ущербъ нашему багажу, такъ какъ вода поднялась выше колесного вала. Когда мы выбрались на твердую землю, форейторъ, какъ обычно, пустился въ галопъ, и отъ тряски на неровной мостовой разбились пять из шести каменныхъ бутылокъ хереса, къ большому огорченію моего слуги, который заверилъ меня, что они надежно упакованы. Теперь оставалась только одна бутылка изъ дюжины, подаренной мне нашимъ уважаемымъ другомъ мистеромъ Маберли. Не стоитъ, однако, думать, что это мы выпили все вино: все почтмейстеры и путешественники, которыхъ мы встречали, свободно пользовались нашими запасами, которые теперь такъ безвременно закончились.
Здесь я впервые увиделъ у людей любопытное приспособленіе для защиты домовъ отъ разрушенія огнемъ, позже я обнаружилъ, что оно распространено по всей Россіи. На крыше каждого дома стоитъ большая кадка, наполненная водою, съ шваброю, а на покатой части крыши со всехъ сторонъ закреплены подножки, чтобы человекъ могъ стоять возле кадки и лить воду въ дымоходъ или на любую загоревшуюся часть дома. Дома обычно деревянные, и, если их не красить, они быстро сгниваютъ и становятся трухлявыми.
Обитатели этого небольшого местечка, по-видимому, очень деятельны, такъ какъ изъ-за толпы намъ было непросто добраться до парома. Именно здесь выгружаются товары, которые спускаются по Днепру для дальнейшей отправки по суше въ Одессу. Поскольку эта часть реки ближайшая къ городу и находится на большой дороге, жители извлекаютъ большіе коммерческіе выгоды изъ расположенія своей деревни, что и объясняетъ ее процветающее состояніе, въ которомъ мы ее застали. Вдоль берега пришвартовано множество большихъ ярко выкрашенныхъ баржъ съ флагами всехъ цветовъ. Въ целомъ это было оживленное место – особенно для насъ, путешествующихъ по такимъ безлюднымъ и пустыннымъ местамъ.
Мы сели на бортъ большой плоскодонной лодки, на которой мы плыли вверхъ по реке противъ теченія вдоль самого берега, чтобы теченіе не унесло насъ далеко внизъ по реке. Мы заметили, что въ несколькихъ ярдахъ отъ берега было построено несколько мельницъ, колеса которыхъ вращались по теченію. Мысъ здесь обязательно долженъ быть пологимъ – къ такому заключенію можно было бы прійти, исходя изъ силы теченія; но берега съ обеихъ сторонъ были довольно низкими, и это было не очень заметно глазу. Ширина реки здесь около мили.
Передъ темъ какъ сесть въ лодку, мы отпустили кучера съ лошадьми, такъ что на противоположномъ берегу намъ пришлось ждать, пока намъ пригонятъ замену, и вскоре показались жалкіе лошадки, которые, какъ могли, тащили насъ по рыночной площади до гостиницы, куда мы добрались около часу дня, потерявъ время на погрузку и переправу.
Мы сразу же заказали обедъ, и вскоре после того, какъ мы его обсудили, прибылъ правительственный служащій, вероятно, служащій почтмейстера, и сообщилъ намъ, что его начальникъ, старый полковникъ въ отставке, узнавъ о моемъ прибытіи, приготовилъ угощеніе, на которое онъ меня пригласилъ. Къ сожаленію, я уже пообедалъ, и мне пришлось извиниться. Собираясь снова въ путь, мы были удивлены: прекрасные лошади, возница и форейторъ въ зеленой униформе сильно отличались отъ той жалкой картины, которая была, когда мы въехали въ городъ. Намъ сообщили, что все это было предоставлено полковникомъ въ честь англійского пленного, и я пожалелъ, что не имелъ возможности увидеться съ нимъ, чтобы лично поблагодарить доброго старого господина за его любезность…»
Продолжение следует…
Перевод материалов статьи со староангл. и авторство: Елена Эрманн