За его плечами Атлантика и Южный Океан, Чёрное море и Балтика. На его счету десятки кубков и призы коронованных особ.
Он стал легендой парусного спорта по праву таланта гонщика и капитана, по праву собственного беспрецедентного труда и целеустремлённости, по праву одессита, несколько раз сказавшего «за всю Одессу» так, что его словами и делами одесским яхтсменам всегда будет чем гордиться.
Совсем недавно, этой весной была проведена встреча – вечер памяти известного яхтенного капитана Анатолия Яковлевича Вербы. В 2021-ом году легенде морей и океанов исполнилось бы 75 лет.
Помимо встречи, была организована фотовыставка лодок, гонок, друзей, жизни чтобы вспомнить о знаменитом Капитане.
В ходе встречи продемонстрировали ряд документальных фильмов. Один из таких д/ф Bravo «Odessa» – об участии яхты «Одесса-200» в кругосветной гонке Whitbdread 1993-94, продюсером которого является Анатолий Верба, режиссёром – Юрий Сатаненко, озвучка – Олег Школьник. Также была презентована архивная кино-документалистика парусной жизни яхт-клуба в Отраде 1970-90х годов, снятая Евгением Алексеевичем Ивакиным и оцифрованная Алексеем Евгеньевичем Ивакиным.
Кроме того, организаторы подобрали фрагменты из художественных фильмов Одесской киностудии, снятые в яхт-клубе в Отраде. Подборка была подготовлена Олегом Елагиным в Одесской студии мультипликации специально для церемонии награждения лауреатов Национальной парусной премии «Одесса. Парус. Человек», организованной Владимиром Болотниковым и Евгением Витебским.
Капитан АНАТОЛИЙ ВЕРБА
Анатолий Яковлевич Верба (1946 – 2003) — многократный победитель и призёр всесоюзных парусных соревнований «Кубок Чёрного моря» и «Кубок Балтики», участник и капитан самых представительных международных кругосветных гонок «Уитбред 89-90» и «Уитбред 93-94», основатель Ассоциации Одесских яхтсменов «Одесса 200», при жизни стал легендой одесского парусного спорта.
Проектирование, строительство и участие яхты «Одесса 200» в кругосветной парусной гонке «Уитбред 93-94» является наиболее значимой страницей его жизни.
Кругосветная гонка Уитбред (ныне «Оушн рейс») проводится раз в четыре года. Это самый грандиозный и представительный парусный марафон в мире. За 9 месяцев яхты проходят более 32 тысячи миль.
Насколько трудно было выжить этому проекту, говорит простая статистика: из 94 синдикатов, объявивших об участии в гонке, на старт смогли выйти только 15. В их числе была «Одесса 200». Несмотря на развал страны, крушение первоначальных планов и сроков строительства, титаническими усилиями капитана Вербы и его экипажа, она была спущена на воду, стартовала и дошла до финиша. Легендарная яхта была единственной за всю историю проведения кругосветных гонок Уитбред построенной руками экипажа.
За последующие годы ни одна из стран Восточной Европы так и не смогла снарядить и довести до финиша ни одной яхты для участия в этой сложнейшей гонке.
Благодаря участию «Одесса 200» в гонках сотни тысяч человек в Англии, в обеих Америках, Австралии, Новой Зеландии заговорили о нашем городе, поражаясь стойкости и целеустремлённости его граждан. Это был настоящий подвиг, который капитан Верба и члены его экипажа рассматривали как подарок к двухсотлетию Одессы.
После возвращения из гонки Верба создал яхтенный информационный центр — единственное в своём роде собрание отечественной и зарубежной литературы по яхтостроению, водным видам спорта и отдыха.
В то время, на всю, ещё недавно огромную страну, выпускался только один журнал посвящённый водно-спортивной тематике, зачитывавшиеся до дыр «Катера и яхты» да ещё десяток книг написанных или переведенных энтузиастами составляли весь багаж литературы, к которой можно было обратиться яхтсмену. Вернее, до появления информационного центра «можно было бы обратиться», найти и эту литературу тогда было проблематично. А о подобном собрании можно было только мечтать. Основу библиотеки центра составили книги и журналы лично принадлежавшие Анатолию Вербе. Среди них важнейшие зарубежные журналы: Yachting World, Sail, Boat International, Sea Horse …, яркие новые книги о гонках под парусами, литература по навигации, проектированию и строительству яхт.
Анатолий Верба – автор руководств по эксплуатации моторных и парусных яхт, англо-русского словаря стандартных морских фраз, двух изданий справочника «Морская индустрия и активный отдых».
Юлия и Леся – дочери капитана
После встречи мы договорились об интервью с – Юлией и Лесей. Ниже представляем читателю ход беседы.
– Анатолий Верба – научный сотрудник, доцент, известный опытнейший яхтсмен, заслуженный капитан. Что называется – человек с биографией. Большой знаток ветра и паруса, можно сказать – альбатрос, скиталец морей. Люди этой сферы в основном характеризуют его именно с морской, подветренной стороны. Но Вы-то его знаете со своих первого взгляда и вздоха, со своего детства, общение с ним – из самых первых впечатлений. Чуть напрягите, пожалуйста, память – поделитесь с нами теми впечатлениями и воспоминаниями.
Юлия:
Папы никогда не было дома. Он писал диссертацию, работал в вышке и пропадал в яхт-клубе. Когда мы стали постарше, в доме было две игры, в которые он с нами играл часто и долго – в «Слова»
когда из одного длинного слова за 5 минут нужно составить как можно больше новых слов. Это было громко, с новоизобретенными словами, предъявлением толкового словаря и подколками. Вторая игра – шахматы. Мы приходили с доской под вечер. Папа по сути играл сам с собой, подсказывая ходы и обдумывая следующие. У него для нас всегда был жесткий отбой в 9 вечера. Всегда. Кроме Новогодней ночи и трансляции игры «Что? Где? Когда?», которую нам, как очень полезную, разрешали смотреть.
Леся:
Каждые выходные мы собирались с папой в яхт-клуб, ждали выхода в море, но всегда было чем заняться — играли, лазали по склонам, ловили «иголок», отковыривали мидии, и себе украшения из водорослей, ходили к штольне прохлаждаться-вдыхать необычайный аромат и мощь подземных вод, а заодно и помыть посуду… гуляли с походной эмалированной чашкой чая и пирожным из чёрного хлеба, присыпанного сахаром. У собаки Альмы на водной станции находились постоянно новые партии щенков, которых можно было тискать. Магическая Роза Ветров на площадке, где ремонтировали и сушили паруса.
Для меня папа был Волшебник – Капитан Врунгель – который мог в море рявкнуть на своих «пацанов» из Вышки страшным командным голосом, а вечером дома писклявым голосом озвучивать Принцессу из сказки во время просмотра диафильмов (и эти нежность и доброта в эти минуты принадлежали только нам с сестрой).
Нас никто никогда не ругал, мы росли в полной свободе, папа всегда вспоминал, что фломастеры в нашей семье покупаются «ведрами». Добывал все детские сказки на виниле. Но обязательно в программу прослушивания входил Высоцкий.
Папа пытался приучить нас к дисциплине и спорту, но это не срабатывало… на шведской стенке, сделанной им собственноручно, очень удобно было сушить белье. А канат для подтягивания и лазания, вкрученный намертво в перекрытие квартиры на Молдаванке, стал прекрасной качелью-тарзанкой…
Во 2 или 3 классе моя классная руководительница спросила у всего класса: «Дети, чей папа может сделать школьный стенд на всю стену?» я тут же встала со словами «Мой папа — всё может». И это правда.
– Говорят, яблоко от яблони далеко не падает. В какой мере его взаимная и всегда беспокойная любовь с морем и ветром, передалась Вам и сестре Лесе? Бывали ли вы с отцом в детстве-отрочестве-юности под шумящими над головой парусами? Как это сказалось на выборе Вами дальнейшего пути? Несколько слов о семье, в которой Вы выросли.
Юлия:
Мы были в яхт-клубе буквально с рождения. Мама приезжала к папе, и мы все детство провели на водной станции высшей мореходки. В море выходили только на «покатушки» — часовые прогулки на малой скорости для женщин, детей и гостей. Мы знали, разумеется, как называется любая деталь яхты, могли вязать десяток морских узлов, были в курсе программ и этапов всех гонок на Черном море. И все. Папа был твердо уверен, что место женщины – на берегу с горячим обедом. А в море дама на борту исключительно к несчастью. Чтобы доказать обратное, я на зло, на первом курсе ходила шкотовым с пацанами на другой лодке. Но папу мои морские подвиги не впечатлили и не переубедили. Единственная женщина, которой разрешалось постоять у руля – мама.
Леся:
У нас такая же безграничная любовь и полная самоотдача в своей стихии, к родному городу, к тому, что мы создаём — будь то атмосфера нашего семейного очага, книга, картина, музыка или роспись стен.
Мы выросли на яхте, верх от детской коляски ставили в кокпит, у сестры даже сохранилась фотография. Помню с 5 лет у меня появилась мания – сидеть, не держась ни за что руками, на носу корабля (оплетая ногами крепления) и первой встречать волны, я себя воображала ожившей гальюнной фигурой.
Мы знали названия и применения всех снастей, но при папиной философии «женщина должна ждать на берегу» (желательно ещё с борщем или варениками) все яхтенные познания хранили при себе.
Папа был строгим, но справедливым. Хотел сыновей, тут — неувязочка вышла… но он все равно звал Юлю — Котя (Костя), а меня — «Лёшик». Благо, на нашу психику и ориентацию это не повлияло, хотя выросли мы с таким характером и силой духа, что могли бы поделиться с некоторыми мужчинами.
Мама — веселая, добрая, любимая, безмерно талантливая, шила нам кутюрную одежду, писала сценарии для детских школьных спектаклей, всегда что-то творила, в молодости пела в ансамбле в клубе Иванова. Постоянно возилась со мной — в детстве я переболела всем, чем только можно, включая миокардит, с лежанием в больнице, да и там тоже мама сделала нам маски и организовала реквизит, чтобы мы в палате могли играть в театр…
Дома у нас царили юмор, готовка, песни, рукоделие и торжественное ожидание Толика с работы.
Семья у нас состояла из Папы во главе и женского батальона — 5 дам по женской линии (я, сестра Юля, Мама Люда, бабушка Нила, прабабушка Женя). До 1985 года мы жили на Молдаванке в классическом одесском дворе с солнечным беззаботным детством.
В период кругосветки «Одессы-200» мы переехали уже на Таирово. И пока папа воплощал свои глобальные идеи, мама и бабушка «держали тыл», а мы с сестрой даже не понимали, насколько бедно мы живём, и как много сил и здоровья стоит наше «неведение».
– Не стёрлись ли в памяти ваши встречи отца на берегу после долгих-долгих-долгих «Кругосветок». Что привозил он домой из этих странствий? О чём рассказывал? Как полагаете, не эти ли встречи и рассказы пробудили в Вас литературный дар? Находит ли эта тема и идея место в Вашем творчестве? В хоре ваших муз – слышна ли муза дальних странствий? Что скажете о своём творчестве в журналистике, в литературе?
Юлия:
Кругосветок было всего две. Гонка Уитбред 89/90 и Утбред 93/94. Из гонок на Черном море и Балтике он привозил новый опыт, награды и новые проекты. Подарки конечно были, но он «посылочными» заграничными вещами вообще никогда не заморачивался. Местные конфетки или сувенир. Из последней кругосветки приехал царский подарок – английская коляска. К его приходу из гонки я должна была родить, и мама намекнула глянуть в Стамбуле коляску. В 94 году их было мало и те что продавались стоили около ста долларов – огромная сумма – Папа привез. Английскую. Стоимостью как четыре турецкие. Практически роллс-ройс по тем временам. Но в этой коляске выросли в течение семнадцати лет больше десятка одесских детей.
Мой литературный дар пробудили не дальние странствия, а редкое долготерпение и подзатыльники моего Учителя, Кима Борисовича Каневского, но пишу я пока о более близком, об Одессе моего детства.
Леся:
Я помню и встречу, и, конечно, подарки. Мы радовались всему. Маркеры, жвачки, какие-то заморские канцелярские наборы, сладости — в то время тотального дефицита, это было просто нечто, не только для подростков. Самым ценным
достоянием тогда, для меня 15-летней, был музыкальный центр! Такой шкафчик на колесиках — мечта меломана. Винил, радио- и ФМ тоже! Двухкассетный отдел и CD… и целых пять колонок!
Я постоянно менялась дисками, кассетами, добывала модную «зарубежную эстраду» и слушала…
Ещё из подарков я долго выпрашивала портфель- рюкзак. В то время было модно что-то флуоресцентное, геометрия «вырви глаз» Папа послал посылку из Англии! Как я его ждала… где-то через полгода, со скандалом, нам все-таки принесли разорванную упаковку, украли все, кроме «портфеля». Потому что папа купил на свой вкус, огромную прямоугольную сумку из красной парусины, чтобы удобно было носить бумагу А3 формата. И с ней я хожу до сих пор. Все-таки английское качество и папин выбор оказался на века.
Глобальным событием стал поход всей семьей — палаточный городок, куда со всей Украины собрались люди на празднование 500-летия Запорожской сечи в 1990 году. Такой культурный пласт и наследие, то с какими уважением, честью и любовью к родной земле все было пронизано, пробудило мою «свідомість». После этого похода, мы с сестрой пришли в этнографический культурный центр «Берегиня», его руководитель Элеонора Шапкина, приняла меня в детский ансамбль «Струмочок». Мы вместе уже 31 год… Элеонора Сергеевна стала для меня и Берегиней, и второй матерью после смерти родителей. Великий учитель, этнограф научила меня не только петь в традиционной для юга Украины аутентичной манере и передала знания, она вырастила меня, как культурного амбассадора. Наш коллектив «Зорецвіт» получил звание «Народного», мы участники и победители международных конкурсов в Испании, Румынии, Венгрии, Австрии.
Отец также мечтал, чтобы я научилась играть на бандуре, и могла выступать перед украинской диаспорой, которая их поддерживала, в меру своих сил, на остановках между этапами кругосветки. К тому времени я уже заканчивала школу по фортепиано, и бандура «пошла» легко. Пока я училась, папа меня мотивировал «по доллару за выученную песню»… Что сказать, пятилетнюю школу игры на бандуре я закончила за два года. Начала ездить на всеукраинские конкурсы и побеждать… уже давно никто не платил, а бандура для меня стала каким-то космическим музыкальным проводником, и я начала с 14 лет писать песни. У яхты не было спонсирования, я никуда не полетела, но Мама передала кассету с моей записью, как я пою под бандуру папе «Віють вітри, віють буйні», и эта запись прозвучала на австралийской радиостанции.
Это Папа отвёл меня на одну из первых студий звукозаписи в Одессе, ее владельцем был Роман Топилов, а аранжировщиком – Константином Пенчковский. С ними я общаюсь и работаю и по сей день. В прошлом году вышел мой авторский альбом «Золоте». Он звучит на радиостанциях Украины, моя песня в джазовой обработке Алексея Петухова лидер Всеукраинского джазового хит-парада 2020.
Папа неосознанно меня приучил достигать своих целей. Ощущать результат работы, выводить его на новый уровень и закладывать на этапе идеи множество векторов для ее реализации. Быть благодарной, но ничего не ожидать от людей, чтобы не было боли разочарований. Следовать своей мечте — проявляясь в каждом шаге.
Про музу дальних странствий даже не знаю, что ответить) Я верю, что она привела ко мне из-за океана самого дорогого в моей жизни Человека, ставшего моей опорой и любовью — моего Мужа.
– Вообще говоря, его стихия – дело, главным образом и почти исключительно мужское. Моряк, человек парусного такелажа, всеми ветрами продутый, всеми морями просоленный, особенно в наших краях всегда считался настоящим мужчиной. Как ваш отец описывал, описал бы «настоящего моряка»? Как бы вы сами охарактеризуете явление «Настоящий мужчина», будучи дочерью сильнейшего духом человека?
Юлия:
Он вырос на книгах Джека Лондона, Фенимора Купера и Хемингуэя. Классический покоритель севера или прерий – его герой. А еще он всегда и во всем был первым. Даже в мелочах. Он был из поколения, которое все умело – поднять парус, выточить деталь, просчитать гонку с учетом течений и розы ветров. Настоящий мужчины – тот для которого нет ничего невозможного. Это поступки вместо слов и слова, которые никогда не берут обратно.
Леся:
На примере Отца, для меня Настоящий мужчина говорит не словами, а поступками.
Спустя почти 40 лет со своего рождения, мне посчастливилось встретить ещё одного такого.
– Отсюда, уже из дальнего далека – шутка ли, другое столетие, другое тысячелетие, — какими Вам видятся основные принципы и цели жизни Анатолия Вербы? Отбросим детали повседневности и быта: к чему он стремился? Чего хотела эта морская душа? Ровесники и ученики его, конечно, никогда не забудут. Знают ли его люди вашего и последующего поколения? Над многими ли из них шелестят паруса – хотя бы в воображении?
Юлия:
Он был одержим морем и всегда мечтал о кругосветной гонке одиночек. У папы был девиз «никогда не проси если можешь сделать сам, никогда не отказывай, если у тебя попросили помощи». А еще был любимый тост-пожелание для своих «пусть скроются за кормой наши конкуренты».
Что шелестит над новым поколением – не знаю. Я редкий гость в яхт-клубе. До сих пор слишком больно. Но мои ровесники в яхт-клубе уже сами капитаны со своими яхтами и так же самозабвенно любят море и паруса.
Автор Мирослав Бекчив