Гайдамаки. Колиивщина. Часть пятая

Первая часть из серии статей по ссылке.

… А тим часом гайдамаки
Ножі освятили.

Будете панами,
Та, як ми, з ножами,
З ножами святими,
Та з батьком Максимом
Сю ніч погуляєм,
Ляхів погойдаєм,
Та так погуляєм,
Що аж пекло засміється,
Земля затрясеться,
Небо запалає…
Добре погуляєм!
(Т.Г.Шевченко. «Гайдамаки»)

Пожар восстания гайдамак 1750 года был погашен совместными военными силами всех польских воеводств на Украине, но жар его не угас, он тлел невидимо и набирал силу для нового пожарища, страшного, запечатлившегося в памяти народов на века, всепоглащающего, уничтожающего все на своем пути…

Как писал Антонович в 19 веке «Печальное состояние края, разразившееся во второй половине прошлого столетия страшной уманской катастрофой, недостаточно еще обследовано беспристрастным историческим изучением. Современники — мемуаристы, принадлежавшие к потерпевшей стороне, оставили нам лишь яркие картины пожаров, убийств и грабежа, сопровождавших катастрофу; но о поводах, вызвавших эти печальные явления, о причинах, которые довели постепенно народ мирный, земледельческий, стремившийся к прочной, оседлой и хотя сколько-нибудь обеспеченной и спокойной жизни, они или вовсе не упоминают, или же говорят в самых общих выражениях. По их мнению, страшное народное волнение в Украине было, с одной стороны, плодом якобы дипломатической интриги России, с другой — результатом врожденного будто бы южнорусскому народу варварства, его злой природы и главное — страсти к грабежу. Конечно, такие объяснения мемуаристов, весьма, впрочем, естественные в устах людей мало развитых и сильно раздраженных, не заслуживают серьезного внимания, как всякие огульные приговоры над характером целого народа; конечно, легче объяснить явление историческое, предположив известную, будто врожденную наклонность в народном характере, вместо того, чтобы исследовать истинные причины этого явления, часто слишком сложные для степени развития исследователя или слишком нежелательные для самолюбия той общественной группы, к которой он принадлежит».

Еще до 1768 года Симон Закревский писал: «Вечно праздное и беспечное Польское общество сталкивалось с предприимчивыми Запорожскими “молодцами” и едва находило у себя столько средств, чтобы прогнать, или истребить небольшую ватагу гайдамак…

Пировали мы беззаботно, и жилось нам хорошо в те времена, по пословице: Za krola Sobka nie bylo w polu snopka, a za krola Sasa czlowiek jadl, pil i popuszezal pasa (При короле Собке (Собесском) не было в поле ни снопа, а при короле Стасе каждый ел, пил и распускал пояс.). Пить было тогда у всех в обычае: у панов и у мелкого дворянства [исключая молодых людей, которым запрещалось прикасаться к бутылке], у духовных и светских, у судей и адвокатов, у военных и штатских; а кто отказывался, того умели и принудить. Паны не нуждались в средствах к жизни, а мелкая шляхта живилась от панов… Внешней войны мы не вели тогда, но что касается до безопасности внутренней, особенно на пограничьи со стороны Запорожья, то трудно было им похвалиться. Даже и на Волыни не раз смущали нас, посреди наших увеселений в панских домах, преувеличенные слухи о гайдамацких наездах. Мне самому случилось два раза участвовать в походе против этих бродяг.

Гайдамацкие шайки, человек в пятьдесят, во сто, а иногда и в несколько сот, выходили почти каждую весну из Запорожской Сечи и только осенью возвращались в свои логовища.

Каждая шайка имела своего предводителя, которого они называли ватажком. Ватажка выбирали обыкновенно из самых опытных, которые сделали уже несколько разбойничьих походов и знали все переходы и дорожки. Чтобы внушить своим к нему уверенность, а суеверному народу страх, рассказывали о нем, что он характерник, то есть чародей, что он умеет заговаривать пули, так что его можно убить только серебряною пулею, а в случае надобности – может сделаться и невидимым. Сколько они увозили из края богатой добычи! и сколько проливали невинной крови, когда ими управляло мщение! Ужас, овладевавший жителями при известии, что идут гайдамаки, превосходит всякое описание: каждый прятался с чем только мог куда ни попало. Но очень часто весть об их вторжении приходила слишком поздно, потому что они пробирались как волки и делали свои отдыхи по уединенным хуторам и пасикам.

До чего дошел теперь прекрасный край наш, имея столько источников могущества! Нет нам ни уважения у соседей, ни безопасности внутри государства. И всему этому причиною гордость наших магнатов. Они не хотели повиноваться королям своим и всячески старались ослабить в народе уважение к престолу. Отравили жизнь Венского героя; Августу Второму поднесли горькую чашу, хотя; может быть, и по заслугам; а что всего хуже – на сейме, который прозван немым, отняли у отечества последние силы, распустив народное войско и уменьшив его до нескольких тысяч. Сам нынешний король наш не был бы так вам постыл, если б они не связали ему рук. Пожалуй у них довольно на жалованьи надворного войска, но они его держат только для собственных надобностей. Жалкую жизнь ведут наши пограничные обыватели, находясь в беспрестанной тревоге и опасениях.

…Жолнеры шли весело, беседуя о недавних приключениях и радуясь добыче, которую получили, не окровавив рук, ибо все сделали одни пушки. Проезжая мимо пехоты, я услышал песню, которой один куплет до сих пор помню:

Coz bedziemy robili
Gdysmy warte odbyli?
Wezmiem flinto, patrontas,
Pojdziem na wies kury krasc.

(Что же нам делать, отбыв свою службу? Возьмем ружье и патронташ и пойдем на деревню красть кур.)

“О-го! ” подумал я, “недаром зовут вас курохватами! А от лычка и до ремешка. При удобном для грабежа случае, вы бывали не лучше этих гайдамак».

«Сами Поляки способствовали устройству этого полурыцарского, полуразбойничьего братства; но как оно составлялось большею частию из Украинцев, недовольных притеснениями жолнеров, панов и Жидов-арендаторей, то, постепенно развивая в себе к ним ненависть, проникнулось наконец такою же враждою ко всему католическому и жидовскому, как и ко всему мусульманскому. Отсюда-то пошли войны Косинского, Наливайка и т. д. до Чортоуса и Зализняка. Запорожцы выступали из Сечи на Украину, делали воззвания к народу, собирали в большем, или меньшем объеме ватаги, подобные ватагам Чуприны, Чортоуса и Зализняка, и истребляли все не-Русское и не-“благочестивое”, сопровождая, разумеется, свою резню грабежем и пожарами».

Итак, грядет 1768 год. Но обо всем по порядку.

В 1764 году умирает польский король Август III. Генеральный конвокационный сейм должен выбрать нового короля. Примас республики в своем выступление указывает полякам на то, что Польша погибает, а дикое озлобление партий, полное непонимание потребностей нации и бессмысленное пренебрежение народными интересами сведут их самих и их народ к погибели. Он указывал на полное моральное и физическое бессилие народа, на пренебрежение безопасностью страны, на разрушенные и пустые крепости, на заполнение казны иностранной монетой низкого качества, на безлюдность провинциальных городов, на жалкую торговлю в руках евреев, на разрушение церквей, которые превращены в бойни, где безнаказанно режут людей.

Был избран новый король – Станислав Понятовский («по обязательной рекомендации России», то есть при активной протекции Екатерины II), последний король польский и князь литовский.

Польша, верная своей традиции беспорядка, уверенно двигалась к краху, осуществляя террор на оккупированной территории.

В 1766 году в селе Млиев «церковному ктитору Даниле… за недопущение поляков к разорению церкви оные поляки голову отсекли и к столбу гвоздми прибили, а тело ево сожгли… ». Титарь Данило Кушнир спрятал церковную посуду под звонницей, чтобы ксендзы не смогли править службу. Поляки сделали смерть Кушнира показательной. Они согнали в Млиев жителей соседних сел. Старого Кушнира привязали к столбу, обмотали его руки соломой, облили смолой и подожгли. Когда руки сгорели по локти, отрубили ему голову и посадили ее на кол.

Это хрестоматийный пример польского насилия.

Также поляки для устрашения населения размещали по дорогам головы казненных гайдамак на кольях и рассылали по селам отрубленные у гайдамак руки и ноги. Это вызывало еще большую ненависть народа, лютую, адскую.

24 февраля 1768 года был подписан трактат о «вечной дружбе» Речи Посполитой и России, превращавший Польшу в российский протекторат. По мнению польского историка Адама Данильчика определяющим был не сам трактат, а нарушение права, имевшее место в Варшаве осенью 1767 года, накануне сейма. Для шляхтича личные свободы были чем-то исключительно важным. Российский посол при польском дворе, князь Н.В.Репнин, получил решающий голос в делах внутреннего управления и не только нарушил эти свободы, но и поднял руку на государственных чиновников самого высокого ранга. 14 октября 1767 года русские солдаты выкрали в Варшаве польских сенаторов, в том числе не только выступавшего против религиозных свобод диссидентов (не католиков) краковского епископа, но и лидеров формально пророссийской конфедерации и без решения польского суда отправили их в ссылку в России.

Недовольная политикой Станислава Понятовского, а именно уравнением в «кардинальных» правах, гарантирующих шляхетские свободы и привилегии, православных и протестантов с католиками, пророссийской ориентацией короля, а также оскорбленная действиями российских властей польская шляхта учиняет заговор – конфедераты (союз римокатолической шляхты Речи Посполитой) собираются в крепости Бар (Подолия) 29 февраля 1768 года в противовес конфедерациям в Слуцке (союз грекокатолической, лютеранской, кальвинистской и православной шляхты Великого княжества Литовского), Радоме (союз шляхты Речи Посполитой) и Торуне (союз лютеранской, кальвинистской и православной шляхты Короны Королевства Польского).

Восстание Барской конфедерации было направлено на сохранение всех древних прав и привилегий, которыми обладала римокатолическая шляхта, и на сопротивление усилиям русской партии установить равноправие для православных, греко-католиков и других диссидентов, против короля, пытавшегося сохранить государство, и рассчитывало на поддержку Турции, Франции, Саксонии и Австрии.

Мордовцев М. называет барскую конфедерацию ошибкой, которая стоила жизни всей Речи Посполитой.

Уже 26 марта 1768 года король польский попросил помощи у России. Гетман Ф.К.Браницкий с польским войском и генералы Апраксин и Кречетников двинулись против конфедератов. 13 июня Кречетников занял Бердичев, разграбив монастырь Босых кармелитов, затем русские войска взяли Бар, Львов и Краков.

Католическое рвение польской шляхты, раздуваемое в угоду Папе Римскому иезуитами, много стоило Польше денег и крови. Иезуиты под видом своих миссионеров прислали на Украину доминиканцев и базилианцев. Прибывшие в Украину «капеланы» и «деканы» так ревностно принялись за свое дело, что даже польские писатели того времени не скрывали неблаговидности тех мер, к которым прибегали иезуиты, забывшие те страшные уроки, которые дала Польше уния на Украине. Миссионеры начали с преследований православных. Мудрым оказался полковник надворных козаков чигиринского князя Яблоновского Квасневский, который, понимая каких бед могут натворить божьи посланцы, решил не допустить миссионеров к дальнейшему преследованию не-униатов и с помощью козаков «попросил» их покинуть территорию владений князя Яблоновского.

Однако иезуиты так просто не сдались и переместились во владения других магнатов. Преследовали православных священников они просто и незамысловато – казнями, мучениями: колесовали, обливали живых смолой и поджигали. Действовали, как каратели на оккупированной территории.

Барские конфедераты зашли в глубь Правобережья и натворили там бед. Что именно они делали, хроникеры не указывают, однако Т.Г.Шевченко в своей поэме «Гайдамаки» детально описал действия конфедератов.

Мне могут возразить по той, мол, причине, что литература не является достоверным источником исследований истории, на что я отвечу следующим. Поэма Шевченка Т.Г. автобиографична, поэт приводит в ней воспоминания своего деда-гайдамаки. Она аутентична.

К тому же до 1841 года, когда вышло первое издание «Гайдамак», в России не было ни одного печатного издания о Колиивщине, поэтому Шевченку Т.Г. неоткуда было взять данные. Еще ребенком он ездил с родителями в Мотронинский монастырь – базу Железняка, где под массивной плитой были похоронены гайдамаки, слышал рассказы очевидцев, которые его глубоко взволновали.

Бронислав Задеский (деятель польского освободительного движения) в примечании к письму Шевченко от 25 сентября 1855 года писал: «Во время нашего совместного путешествия по степям Шевченко, разгорячившись, говорил искренне и сказал мне, что жалует своих «Гайдамак» и сочувствует нашим поэтам. Но добавил: «Извини, се было в моей крови, я же внук одного из гайдамак, се пусть тебе прояснит». (Листочки до вінка на могилу Шевченка в XXIX роковини його смерті. — Львів, 1890. — С. 45. — Переклад з польського оригіналу І. Я. Франка.).

Иллюстрация к поэме Гайдамаки Издательство Алексей Суворин 1886 г.

Шевченко в поэме «Гайдамаки» описывает визит конфедератов в одно село, где они издевались над старым евреем-шинкарем, заставили его креститься, били его и называли так: «проклятий жиде!», «старий паскуда!», «Свиняче ухо!», «чортів сину!», «шельмо», «псявіро!» (собачья вера).

Подобные и карательные, разбойные действия конфедератов по отношению уже к украинцам стали причиной того, что «На ґвалт України Орли налетіли… За кров і пожари Пеклом гайдамаки ляхам оддадуть».

Концепция Шевченко Т.Г. созвучна с мнением Максимовича М.А., озвученном в его «Сказании о Колиивщине», которое в год написания – 1839 – было запрещено цензурой. «Сказание» использовал историк Маркевич М.А. в соответствующем разделе своей «Истории Малороссии» (М., 1842).

Максимович М.А. писал: «А было время, когда народ Литвы и Украины, соединенный с народом польским „как равный с равными, свободный с свободными“, исповедывал беспрепятственно веру своих отцов… Было время, когда козаки днепровские, гремя грозою на татар и турков, дружно стояли за Польщу: и Польша, зная всю цену заслуги козацкой, отличала храбрую дружину днепровских рыцарей богатыми дарами и знаками чести и многими правами на Украине. То был век цветущего состояния Польши, век воинской славы козацкой… Но смертью Батория кончился и славный век его; Польша перестала красоваться своим бытием и склонилась к упадку; прежнее дружество ее с козаками обратилось в взаимную вражду и нелюбие, и немилым стало для Украины ее союзническое подданство Польше.

Какой же враждебный дух произвел сии роковые перемены? Главною виною тому было гонение веры, открытое Жигимонтом III… Это гонение возбудили иезуиты, опутав нового короля, а с ним и все польское правительство, своею сетью… Чтобы западную Русь отторгнуть от восточной церкви и привлачить к подножию римского престола, иезуиты предначертали распространение унии, и уния простерлась бедою по Литве и Украине».

«Объяснять страшное кровопролитие, произведенное гайдамачеством, зверствами запорожского козачества, которое при своем политическом издыхании, в последний раз захотело погулять на могилах панов и жидов, было бы также близоруко, как объяснять начало и страшный характер пугачевщины какими либо интригами и появлением самозванца».

И далее: «Кровавый подвиг Железняка был не простой гайдамацкий разбой и не случайное нападение запорожцев на польские владения для грабежа и добычи. Нет, то было огнедышащее извержение народной мести и вражды, целый век копившейся под гнетом унии; то была предсмертная, судорожная схватка двух враждебных стихий в государственном теле, которое уже близилось к своему концу».

Максимович М.А. также говорит о том, что «кровавое пятно Колиивщины затмилось светлым пятном славы Запорожской, — и память Запорожья нуждается в Истории, а не в адвокате; в прояснении, а не в очищении».

Аналогично, правда более резко высказался Шевченко Т.Г. в стихотворении «Холодный Яр» (1845), где гневно отвечал Скальковскому А.О. – автору книги «Наезды гайдамак на Западную Украину. 1733 — 1768» (Одесса, 1845), который назвал гайдамачество «грязным пятном на Запорожье»:

А кричите, що несете
І душу і шкуру
За отечество!.. Єй-богу,
Овеча натура;
Дурний шию підставляє
І не знає за що!
Та ще й Гонту зневажає,
Ледаче ледащо!
«Гайдамаки не воины —
Розбойники, воры.
Пятно в наший истории…»
Брешеш, людоморе!
За святую правду-волю
Розбойник не стане,
Не розкує закований
У ваші кайдани
Народ темний, не заріже
Лукавого сина,
Не розіб’є живе серце
За свою країну.
Ви — розбойники неситі,
Голодні ворони.
По якому правдивому,
Святому закону
І землею, всім даною,
І сердешним людом
Торгуєте? Стережіться ж,
Бо лихо вам буде,
Тяжке лихо!.. Дуріть дітей
І брата сліпого,
Дуріть себе, чужих людей,
Та не дуріть Бога.
Бо в день радості над вами
Розпадеться кара.
І повіє огонь новий
З Холодного Яру.

Над глубоким Холодным Яром, где внизу текла речушка с чистой водой, в глубине Черного леса, в двух верстах от Мотронинского монастыря, куда приходили со всех концов Украины паломники, а так же под их видом приходили и связные, располагалась база Железняка. Лагерь был окружен рвом и валом и назывался Мотронинской Сечью. Построение Сечи объяснялось просто – защита монастыря, который постоянно разрушался и грабился, от шляхетского «беспредела».

Запорожец Максим Железняк с 18 козаками в 1767 году прибыл в Мотронинский монастырь под видом послушников для будущего монашества.

Железняк Максим Исаевич (около 1740 — ?) родился в крепостной семье в с. Ивкивцы возле Медведовки (современный Чигиринский район Черкасской области). Осиротев в 13 лет, ушел в Запорожье, где был приписан в Тимошевский курень; был наймитом у богатых козаков, ходил с чумаками в Крым и Польшу, рыбачил на Днепре и в Очакове.

Железняк. Портрет неизвестного автора. Сумской художественный музей

…Подготовка к новому восстанию велась несколько лет. Были определены районы боевых действий, командиры, количественный состав отрядов, направления наступлений.

Представление поляками гайдамак как разбойничьи шайки разгулявшихся крестьян не соответствуют масштабности, мощи и военной организации произошедших в 1702 – 1704, 1734, 1750 и в 1768 году событий.

План восстания 1768 года разрабатывался с учетом состояния польского войска. Значительного скопления «Украинской партии» (регулярной польcкой армии на территории Украины) не было, ее подразделения – сотни (хоругви) размещались по разным городам. Надворные милиции из козаков были под управлением магнатов. При таком раскладе силы повстанцев были разделены на отдельные отряды с той целью, чтобы брать каждый город, каждое имение и методично зачищать их от поляков. Поэтому Железняк разделил территорию Правобережья на 4 части, а силы на 4 направления. Командирами направлений были атаманы, прибывшие из Запорожской Сечи: Семен Неживой для южной части Киевщины, Яков Швачка и Андрей Журба для центральной части Киевщины и Волыни, Иван Бондаренко для северной части Киевщины, Полесья и северной части Волыни. Для себя Железняк оставил Брацлавщину и Полесье. По сути, все Правобережье захватывалось войсками гайдамак. Это было и административно-территориальное деление Правобережья.

На церковный праздник 29 мая (по старому стилю 18 мая) 1768 года в Мотронинский монастырь прибыло большое количество паломников. После богослужения к церкви подъехало несколько возов с оружием, преимущественно с ножами, и несколько десятков конных козаков. Максим Железняк прочитал так называемую «Золотую Грамоту» от имени императрицы с воззванием всенародного восстания против польских оккупантов. Историки до сих пор дискутируют по поводу действительности Грамоты и подписания ее императрицей.

После этого монахи освятили ножи, которые взяли себе первые участники восстания для того, чтобы колоть врагов.

Возы с ножами – основным оружием большинства повстанцев – также считались подарком российской императрицы. В романе М.Чайковского «Вернигора» об этом было специальное примечание: «Известно всей Украине, что императрица России прислала в дар крестьянам ножи, которые велела святить попам греко-российского вероисповедания; эти ножи были освящены в день святого Маковея в монастыре св. Мотри, расположенном в лесах за версту от Чигирина. их развозили по селам и раздавали крестьянам, которым при исповедовании попы приказывали резать ляхов и жидов; много кто из этих попов был подкуплен московским золотом, другие же — ослеплены религиозным фанатизмом и яростно настроены против шляхты памятью о давних преследованиях Украины».

Освящение оружия, в частности ножей – очень интересный момент.

Свое оружие освящали крестоносцы, а все они состояли в рыцарских орденах.

Мишо Ж.Ф. описывает освящение крестов, оружия и знамен крестоносцев в 11 веке епископами всех епархий. Религиозное рвение и разные привилегии, предоставленные крестоносцам, содействовали увеличению числа пилигримов и воинов.

По мнению Бигун О. «гайдамак следует рассматривать в контексте мировоззренческих основ соответствующего исторического периода, когда оружие считалось атрибутом воинства Христового/militia Dei, идеологического символа, известного как на христианском Западе (концепция встречается в трактатах Мартина Турского, Марсилия Мученика и др.), так и на византийском Востоке, а далее – в древнерусской патристике и множественных агиографических источниках, апокрифах, летописях. Исследуя интерпретации символа воинства Христового разными ветвями христианских Церквей, О. Киричок отмечает, что хронологические рамки появления на украинской территории подобной идеологемы совпадают с эпохой крестовых походов «воинов Господа» на Западе и с апогеем рыцарской идеи в Византии».

Чин освящения оружия, как и другие чины, впервые появился в Требнике Петра Могилы (1646).

 Требник

В книге было 126 чинов, 37 новых, а 20 из них – неизвестны ни в греческих, ни в славянских традициях.

Известный историк церкви Иван Огиенко оценивал Требник Петра Могилы как «венец труда как самого Могилы, так и Печерской типографии».

Тарас Шевченко в своем «Дневнике» в записи от 15 июля 1857 так сравнивал Требник с новейшим требником Российской православной церкви: «В требнике Петра Могилы есть молитва, освящающая нареченное или крестовое братство. В новейшем требнике эта истинно христианская молитва заменена молитвою о изгнании нечистого духа из одержимого сей мнимой болезнию и о очищении посуды, оскверненной мышью. Это даже и не языческие молитвы. Богомудрые пастыри церкви к девятнадцатому веку стараются привить двенадцатый век. Поздненько спохватились».

Из Мотронинского монастыря вышло около 300 повстанцев. Куренные атаманы Неживой, Бондаренко, Швачка и Журба направились на свои позиции. Полковник Максим Железняк с главной частью войска пошел на Лебедин, потом на Смилу, Черкассы, Корсунь, Канев, Богуслав, Каменный Брод, Межин, Лисянку.

Во всех взятых городах Железняк уничтожал поляков и жидов, раздавал их имущество крестьянам, устанавливал козацкие порядки. Когда он проходил через села, его встречали с хлебом-солью, что означало, что крестьяне сами управились с панами.

В расправе с панами участвовали даже женщины, о чем писал М.Чайковский в своем романе «Вернигора». Например, в с. Шендеровцы женщины насмерть забили поляков приспособлениями для стирки на берегу пруда. Убивали шляхту женщины также кочергами, ножами, серпами и поощряли к этому даже детей.

Украинский же народ был того убеждения, что для того, чтобы на том свете перейти через огненную гору, надо набрать целый мех панской, польской и еврейской крови и с этим мехом идти на то свет. И народ старался наполнить меха панскою кровью в то время, как паны так беспечно играли и своею жизнью, и жизнью народа, и жизнью всего государства.

Когда же хлеба-соли не было, это означало, что в селе есть поляки (польские паны). Тогда Железняк заходил в село и зачищал его. От основного отряда в разные стороны расходились мелкие подразделения с целью зачистки более дальних сел. Таким образом отряды гайдамак постоянно пополнялись новыми повстанцами в виде крестьян.

При подходе к Лисянке отряд Железняка насчитывал более 300 человек. Губернатор города безуспешно пытался мобилизовать мещан против гайдамак, которые отвечали, что «все равно Гетьманщина будет, не устоишь!»

После Лисянки Железняк с объединенным отрядом гайдамак направился к Умани – столице магнатов Потоцких. В 1760 году там была заложена новая крепость, город был окружен валом и рвами, ворота были укреплены. Губернатор Умани Рафал Младанович, назначенный собственником Францишеком Салези Потоцким, прибыл в город с 32 пушками. В Умани также находились части полькой армии, 300 драгунов и 300 вояков артиллерии и технических подразделений под командованием Ленарта, около 1000 надворных козаков под командованием польских полковников Обуха, Магнушевского, Лаша и козацких сотников полковника Ивана Гонты, которого все считали действительным комендантом всей козацкой милиции.

Гонта. Картина Сергея Васильковского (1854 – 1917)

Ранней весной 1768 года, когда разнеслись слухи о новом гайдамацком восстании, на Гонту донесли о том, что будучи с милицией в коше над Синюхой, он имел тайные переговоры с Железняком и склонял другого сотника Дашка присоединиться к восстанию. Однако, доказательств предательства не было, к тому же вызванный для дачи показаний Дашко погиб по пути в Умань.

Гонта по требованию Младановича на рынке в Умани сложил присягу привселюдно «на верность отчизне» (как тут не вспомнить эпизод из старого фильма «Подвиг разведчика» с тостом «За нашу победу!»).

После этого Гонта с отрядом козаков выехал навстречу повстанцам и стал лагерем за городом.

По плану Младановича милиция должна была организовать засаду и ударить в тыл подошедшим к крепости гайдамакам.

Три дня от Гонты не было вестей. В городе росла паника. Польская аристократия и старшины войск убежали из города.

Тем временем Гонта, выйдя из села Попужицы, задержал всех козаков и сказал полковникам Обуху и Магнушевскому, чтобы они немедленно возвращались в город, если не хотят погибнуть от повстанческой сабли. А всем козакам объявил, что с сотниками Уласенком и Яремою переходит к Железняку, и пусть каждый решает с кем ему оставаться. Все козаки пошли с Гонтой. По его поручению полковникам была выделена охрана для препровождения их в Умань, однако полковники убежали, спасая собственную жизнь и оставляя Умань на волю судьбы.

14-го (3-го по старому стилю) июня 1768 года Гонта со всей надворной милицией присоединился к Железняку.

17-го (6-го по ст. стилю) июня войско подошло к Умани. На глазах поляков Гонта и Железняк выехали навстречу друг другу и поздоровались. Младанович в силу шока утратил способность руководить, командование взял на себя Ленарт. К городу были стянуты польские войска, все жители, включая шлятичей, евреев, 200 базилианских семинаристов были вооружены. Началась осада крепости. В первую же ночь все украинское население, уходя через ворота или перепрыгивая через валы и ров, перешло к Гонте. В городе остались только поляки и евреи (тоже польские, пришедшие с поляками на Украину).

На следующий день Младанович отправил к Гонте и Железняку выкуп – сукно и дорогие подарки, собранные у евреев (!). Поляки на выкуп ничего не дали. Как здесь не вспомнить предательство поляками евреев ранее, когда они плечо в плечо отражали атаку гайдамак.

Гонта и Железняк потребовали сдачи города и дали гарантии сохранения жизни населению и безопасного выезда с семьями в Польшу. Поляки не приняли ультиматум. Началось наступление. Крестьяне топорами повреждали палисад валов, гайдамаки своей артиллерией обстреливали город, который брался в клещи с двух флангов. Ко всему в городе закончилась вода. Поэтому 21-го июня, когда Гонта появился перед воротами с белым флагом переговорщика, вызывая Младановича, последний согласился впустить Гонту с группой охраны.

Все испортили (уже в который раз) поляки, решившие напасть на переговорщиков в воротах крепости. На помощь Гонте бросились гайдамаки, и уже через открытые ворота зашло все войско.

Была ли это хитрость гайдамак, знавших заносчивость ляхов, или провокация со стороны гайдамак – мы уже не узнаем. Война имеет свои законы, ибо она путь обмана.

Наступила кровавая расправа, названная много позже «уманской резней»…

Нам в мирное, глубоко цивилизованное и толерантное время сложно себе представить реалии 18 века, когда жизнь человеческая ничего не стоила, но ее требовалось уметь защищать с оружием в руках. И мы не можем оценивать то время с позиций современности. Мы можем лишь анализировать и делать выводы.

С.Грабовский рассуждает так: «События в Умани ничем не отличались от событий в других пунктах Колиивщины, в том же Каневе. «Уманская резня» возникает в польской литературе и в польских дневниках, которые были написаны примерно через 50-60 лет после событий. То есть, это литературный образ, который был создан намного позже. Я не хочу сказать, что не было массовой резни и что это не было трагическое событие. Но события Умани – один эпизод, не отличавшийся от остальных. При взятии городов в 18 веке местное население чаще всего убивали. В Умани был василианский монастырь и соответственно убийство василиан, объясняется не особенностью Умани, а той религиозной войной, которая велась на Правобережье несколько десятилетий до Колиивщины. Гайдамаки воспринимали василиан как врагов, предпринимавших чудовищные шаги по противодействию православию.

Не в «мировой историографии», а конкретно — в польской Колиивщина именуется «Уманской резней», вроде «Волынской резни» ХХ века. Понятно, что в Польше к Колиивщине (будем придерживаться украинского термина) отношение враждебное, но мы должны отстаивать свой национальный взгляд: да, это была огромная трагедия народа (и украинцев, и поляков, и евреев), но из этого не следует, что гайдамаки все подряд были кровавыми убийцами!

На мой взгляд, ни тотальное осуждение Колиивщини и ее участников как «резунов», «бандитов», «убийц», ни не менее тотальная их героизация как «борцов за свободу украинской нации» не выдерживают научной критики. Как справедливо отметил Игорь Сюндюков в статье «Борцы за свободу или «резуны»-бандиты?» (сайт «Дня», 28.05.2018), «нам давно пора (особенно когда речь идет о таких событиях, как Колиивщина) отходить от «черно-белого» изображения и восприятия истории.

Да, особенно таких, как Колиивщина, — народного движения, сочетавшего черты анахронической в Европе второй половины XVIII века религиозной войны (еще век назад такие войны с их жестокостью были привычным явлением, хотя и уходили в прошлое) и антиколониального восстания будущей эпохи (через почти 90 лет в Индии вспыхнет антибританское восстание сипаев, по жестокости ничуть не «мягче» действий участников Колиивщина). А то, что украинские земли под властью Речи Посполитой испытывали тяжелое социальное, национальное и религиозное притеснение, отрицать невозможно. Как и то, что в марте 1768 года начали резню на Правобережье польские конфедераты («Барская конфедерация»), которые истязали и грабили украинское население, разрушали православные церкви и монастыри на Киевщине, Подолье и Волыни. То есть с их стороны также шла речь о религиозной войне, вызванной несогласием с решением короля Речи Посполитой Станислава Понятовского об уравнивании в правах с католиками верующих православной и протестантских церквей. А вместе с тем конфедераты выступали под лозунгом освобождения Речи Посполитой из-под влияния Российской империи, чьим ставленником был действующий польский король».

По разным оценкам в Умани погибло от 5 до 18 тысяч польской шляхты и евреев. Многих польских женщин и детей, в том числе дочь и сына губернатора Младановича спас Гонта, поручив разместить их в украинской церкви или в своей квартире в доме украинского мещанина Багатого.

Эпизод с убийством Гонтой своих собственных детей является не более, чем художественным вымыслом, как и воспоминания дочери Младановича Виктории Кребс об «уманской резне». Жену Гонты и его дочерей покарали розгами и выслали в Сибирь после ликвидации восстания.

И.Франко, изучив Колиивщину исторически и литературно, высказывал сомнение в количестве погибших в Умани и в том, что именно гайдамаки спровоцировали расправу.

Продолжение следует…

Автор — Евгения Тарасенко

Литература:

1. Антонович В. Б. Моя сповідь: Вибрані історичні та публіцистичні твори / Упор. О. Тодійчук, В. Ульяновський. Вст. ст. та коментарі В. Ульяновського. — К.: Либідь, 1995. — 816 с. («Пам’ятки історичної думки України»)
2. Бігун О. Освячення ножів: до етичних парадоксів поеми Тараса Шевченка “Гайдамаки” — Науковий вісник Ужгородського університету, 2014/УДК 929 Шевченко+821.161.2-1.09.
3. Грамота Максима Железняка // Киевская старина, № 3. 1905
4. Енциклопедія українознавства. Загальна частина (ЕУ-I). — Мюнхен, Нью-Йорк, 1949. — Т. 2. — С. 443-466.
5. Костомаров Н. И. Материалы для истории Колиивщины или резни 1768 г. – КС, 1882 г., № 8, с. 297 – 321.
6. Максимович, Михаил Александрович. Собрание сочинений: [в 3 т.]/ М. А. Максимович. — Киев: [б.и.], 1876 — 1880. Т. 1: Отдел исторический . – Киев: Тип. М. П. Фрица. – 1876. – VIII, 847 c.
7. Мальцев О. Обманчивая тишина. — Днепр: Середняк Т. К., 2018, — 154 с.
8. Мальцев О.В., Лунев В.Е. Философия юга Италии – Днепр, Середняк Т.К. – 2020, — 443 с.
9. Мишо Ж.Ф. История крестовых походов — Глава II. С отбытия крестоносцев до осады Никеи (1096—1097) пер. С.Л.Клячко. Histoire des croisades. — Дата создания: 1812—1822, опубл.: 1884. Источник: История крестовых походов: и многими политипажами в тексте / Г. Мишо; перевод с французского С.Л. Клячко; с 32 отдельными рисунками на дереве Густава Доре. — Издание Товарищества М.О. Вольф, 1884. — 229 с.
10. Мірчук Петро. Коліївщина. Гайдамацьке повстання 1768 р. – © Бібліотека Українознавства, ч. 41. Наукове Товариство ім. Тараса Шевченка. New York 1973. З друкарні Української Видавничої Спілки в Лондоні. 200 Liverpool Road, London, N1 1LF.
11. Мордовцев, Даниил Лукич. Гайдамачина: историческая монография/ [соч.] Д. Мордовцева. – Изд. 2-е, испр. – Санкт-Петербург: Тип. Н. А. Лебедева, 1884. – VIII, 345 c.
12. Навроцький, Борис Олексійович. Шевченкова творчість [Електронна копія]: зб. ст. / Б. Навроцький ; Ін-т Тараса Шевченка. — Електрон. текст. дані (1 файл: 186 Мб). — Харків ; Київ : Літ. і мистецтво, 1931 (Київ: НБУ ім. Ярослава Мудрого, 2019).
13. Пономарьов О.М. Неопубліковані документи про Коліївщіну. – Публікація архівних документів/ УДК 930.253:94(477)«1768».
14. Симон Закревский. О походах против гайдамак (пер. П. Кулиша). Текст воспроизведен по изданию: Рассказ современника-поляка о походах против гайдамак // Записки о Южной Руси. Т. 2. СПб. 1857.
15. Скальковский А.А. История Новой-Сечи, или Последнего Коша Запорожского. – Ч. I–III. – Одесса, 1846. – 1048 c.
16. Скальковский А.А. Наезды гайдамак на Западную Украину. 1733 – 1768. Сочинение Скальковскаго А. – Одесса, 1845. – 230 с.
17. Таирова-Яковлева Т. Участие запорожцев в восстании гайдамаков 1768 г. (Колиивщина). Санкт-Петербургский университет, DOI 10.15826/qr.2019.3.418,
 УДК 94(470)»1768″+94(477)»1768″+316.485.22
18. Требник Петра Могилы — https://azbyka.ru/otechnik/Petr_Mogila/trebnik-petra-mogily-chast-2/
19. Шевченко Т. Г. Повне зібрання творів: У 12 т. /Редкол.: М. Г. Жулинський (голова) та ін. — К.: Наук. думка, 2001 — ISBN 966-00-0625-X. Т. 1: Поезія 1837-1847 / Перед. слово І. М. Дзюби, М. Г. Жулинського. — 784 с: портр. ISBN 966-00-0712-4. Друкуються поетичні твори 1837—1847 рр.
20. Шульгин, Яков Николаевич. Очерк Колиивщины по неизданным и изданным документам 1768 и ближайших годов/Я. Шульгин. – Киев: Тип. Г. Т. Корчак-Новицкого, 1890. – 209 c.
21. Колиивщина открыла путь к ликвидации Запорожской Сечи и российскому завоеванию Крыма — историк Татьяна Таирова-Яковлева. https://censor.net/ru/resonance/3159947/koliivschina_otkryla_put_k_likvidatsii_zaporojskoyi_sechi_i_rossiyiskomu_zavoevaniyu_kryma_istorik_tatyana
22. Колиивщина: без крайностей. Украинское восстание по российскому предписанию? Сергей Грабовский. https://day.kyiv.ua/ru/article/podrobnosti/koliivshchina-bez-kraynostey
23. Чумаки. https://www.lnvistnik.com.ua/ru/chumaki/?fbclid=IwAR2E2z7YzoPSLT0ocz9ZLZkmYjiDhlCNAqFLf9rGZHt-ZWhPxKlRe6H8QK8

Подписывайтесь на наши ресурсы:
Страница в Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua