«В не всуе поляки, жалеючи утраты Украины
оноя тогобочния, раем света полского
в своих универсалах ея нарицаху и провозглашаху;
понеже оная, пред войною Хмельницкого,
бысть аки вторая земля обетованная,
медом и млеком кипящая»
(Антонович В.Б. «Последние времена козачества
на правой стороне Днепра»).
Вернемся немного назад – во времена войны Богдана Хмельницкого с Польшей (1648 – 1657) и последующего периода Руины, предшествовавшего разгулу «гайдамацкой сволочи»*.
*Цитата из универсала региментаря Украинской партии (польского военного начальника украинских воеводств) Яна Галецкого 1717 года – первое письменное упоминание термина «гайдамак» (Антонович В. «Исследование о гайдамачестве». Антонович В. Б. Моя сповідь: Вибрані історичні та публіцистичні твори / Упор. О. Тодійчук, В. Ульяновський. Вст. ст. та коментарі В. Ульяновського. — К.: Либідь, 1995. — 816 с. («Пам’ятки історичної думки України»)
Описываемый период очень объёмен и насыщен – время ведь военное, кровавое. Но в рамках данной статьи я попытаюсь кратко описать события, уделяя больше внимания условиям и причинам гайдамачества, а также психологическим и философским особенностям «украинников». И здесь никак не обойтись без Запорожской Сечи и ее роли во всех событиях на Украине в тот период.
С момента подписания Люблинской унии в 1569 г. и создания Речи Посполитой Волынское, Киевское и Брацславское воеводства с «русским»* населением были изъяты из состава Великого княжества Литовского и включены в Корону Польскую. Кроме того, в пребывающих в составе польской державы Русском (Галичина) и Подольском воеводствах также проживали «русские», что подтверждается обращением короля Стефана Батория к «панам и шляхте, которые проживают в руской, киевской, брацлавской и волынской Украине».
*Термин «русский» («руський») применялся в юридических актах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой в отношении православного населения в границах этих государственных образований (см.: Когут З. Коріння ідентичності: студії з ранньомодерної та модерної історії України. – К., 2004. – С.13–14; Кордони України: територіальні візії козаків від гетьмана Б.Хмельницького до гетьмана І.Самойловича/ З. Когут //Український історичний журнал. – 2011. – № 3. – С. 50-73).
На момент вхождения в состав Короны Польской (и Речи Посполитой) русскому народу было гарантировано сохранение его «давних прав». Так, украинский автор «Юстификации невинности» (1623 г.), вероятно Мелетий Смотрицкий, указывал: «За те упомянутые уважаемые заслуги у великих князей, господ своих, и королей польских, и преважные отваги уважаемого народа русского получил он свою вольность — рядом их милостей равно с другими двумя народами: польским и литовским в сенаторской важности заседать, над добром их господ, а отчизне своей радоваться и со всех достоинств, прерогатив, правительств, пожеланий, свобод, прав и вольностей радоваться. Дано то ему как равному к равному, как свободному к свободному народу польского в общность чести и в единство тела соединенному и инкорпорированному народу: княжатам, панятам, шляхте и рыцарству, духовным сословиям и светским. Дано тогда же сейчас и людям того же народа городской кондиции свои права и вольности, за его верность подданства и благожелания искренность. Ту бесценную нашу вольность общим нашим, кровью купленным, клейнотом уважаем!»
Несмотря на декларирование равности равных народов и их свобод, уже в 1641 году на сейме Речи Посполитой украинская шляхта выдвигала претензии по причине утеснения православной церкви и православного русского (украинского) народа на территории Речи Посполитой, которые воспринимались православной русской (украинской) шляхтой как нарушение их личных прав, гарантированных при включении русских земель в состав Короны Польской.
В начале 1648 г. Богдан (Зиновий) Хмельницкий начинает войну с Польшей, заручившись на Запорожской Сечи ее поддержкой и будучи там принятым в гетманы.
Из-за спора за свое имение Субботов, отобранное старостой Чаплинским, жалоб королю, наветов в измене Хмельницкий был арестован, затем выдан на поруки Потоцкому. Имея информацию о том, что будет арестован снова, Хмельницкий убегает на Сечь. Агитацию Хмельницкий (закончивший иезуитский коллегиум) проводит, ссылаясь на письмо короля, который просит защитить его от враждебной ему разгулявшейся шляхты, которая гнобит козаков. Очевидцы рассказывают, что поход Хмельницкий организовал «по королевскому велению», «король поднял орду на ляхов и отдал ей в неволю Потоцкого и других. Король постановил перейти в православную веру, собирается затем приехать в Киев, а всех ляхов хочет перевести в христианскую веру».
Хмельницкий пишет письма польской и козацкой старшине о притеснении поляков, готовит войну, договорившись с татарами, получает согласие Сечи на борьбу с ляхами и принимает от Войска Низового гетманство и его символ – булаву.
Татары должны были поставить 15 000–ное войско для совместного с козаками похода против польского произвола. Козаков же, шляхты и вольных людей собралось около 6 000.
Летом 1648 г. народное восстание массово захлестнуло Украину, захватив всю восточную и центральную ее части от московской границы до Волыни и Побужья включительно, развиваясь успешно «в собственной потенции». Восставшие действовали самостоятельно от войска Хмельницкого, жаждая скорейшего освобождения от польской кормиги (невольничьего ярма). На Сиверщине „воюють вольные охочіе люди”, „охочіе всякіе зборные люди, а не Черкасы” (не козаки)», «а которые были селяне Потоцкого, Вишневецкого и Кисилева, те стали с ними (войском Хмельницкого) также козаками, приступивши взяли Новгородок Сиверский, а от Новгородка Сиверского пошли до Чернигова, а Ляхов везде поубивали. А сколько войска, того сказать не можно, потому как дальше идут, и в какой город придут – много в войско прибывает, всякого сословия руськи люде, кроме только Ляхов: и Жидов* много выкрещивается и пристает к их войску, а Лях хоть бы и захотел выкреститься, то их не принимают, а всех убивают**”.
*Жид, Жидовин (польск. żyd, żydowin; чешск. žid; словенск. źid и т. д.) — славянская форма лат. judaeus и древнее русское народное название еврея, удержавшееся в русском законодательстве до конца 18 в.; название «жидовин» употребляется также в официальных документах 17 века. В русской былине о жидовине, в сербских песнях о Джидовине, Джидиге-исполине и в болгарских преданиях о жидах-гигантах Жидовин является необыкновенным исполином, с которым воюет Илия-змееборец. В русской прогрессивной печати название Ж. исчезает начиная с воцарения Александра II, и когда в 1861 г. малороссийский журнал «Основа» стал употреблять название Ж., это вызвало в печати и обществе глубокое негодование; по этому поводу редакция выступила с ответом, объяснив, что Жид в народном украинском представлении не имеет общего с бранным термином Жид — Ныне употребление Ж. в украинской и русинской печати сделалось обычным. У других славянских народов Ж. до сих пор сохранился как народное название, хотя имеется и другой термин: евреин у болгар, starozakonny у поляков и т. д. (Еврейская энциклопедiя Издательство:Тип. Акц. Общ. Брокгауз-Ефрон. СПб., 1906—1913).
**Религиозный мотив был наиболее популярным в войне 1648 – 1657 г.г. В основе общей национальной борьбы лежал давний глубокий польско-украинский антагонизм. Польский капеллан, очевидец войны 1637 – 1638 г.г. записал в своем дневнике: «как по природе своей варвары враги не-варварам, так и Русин Поляку». В 1648 г. польский магнат Опалинский в ответ на вспыхнувшее восстание пишет «вся надежда на наших людей католических. Только им можно доверять, потому что их козаки и чернь всяческим способами гонят и совершают над ним наихудшие тиранства, а к Руси никакой невозможно иметь никакого доверия, потому что одним фанатизмом проклятой схизмы дышат, и так же ненавидя всегда кровь шляхетскую, рады бы шляхту искоренить». (Грушевський М. С. Історія України-Руси. Т. 8. Ч. 2 — Київ-Львів, 1922. — 336 с. (2-е вид.); Ч. II — Київ-Відень, 1922. — 224 с. (2-е вид.); Ч. III — Київ-Відень, 1922. — 288 с. (2-е вид.). [Репринтне видання: Грушевський М. С. Історія України-Руси: В 11 т., 12 кн. / Редкол.: П.С.Сохань (голова) та ін. — К.: Наук. думка, 1991. — . — (Пам’ятки іст. думки України). — ISBN 5-12-002468-8. Т. 8. — 1995. — 856 с. — ISBN 5-12-004812-9 (в опр.).])
Как видим, селяне присоединяются к войску и принимают участие в военных действиях, вполне умея это делать – воевать. Восстание перекинулось на Брацлавщину, «по городах такая охота и жалобное ожидание Хмельницкого, что другой и отца не принимал бы с большей охотой и благодарностью».
Когда Хмельницкий распустил свое войско под Белой Церковью, «хлопское своеволие начавшись от Уманя такую гору берет, будто второе войско Хмельницкого», «разрушают города, в которых закрылась шляхта и Жиды, и неслыханные убийства совершают». Действительно, восстание имело много кровавых эпизодов. Но, во-первых, военное время имеет свои формальные и неформальные жестокие законы (людям мирного времени не так-то уж и просто понять происходившее на войне), а во-вторых, жажда крови, ненависть у всего населения на пустом месте не возникает – необходимы условия и причины. Их я описала в первой части «Гайдамак».
Был разрушен и разгромлен Немиров. Интересен тот факт, что ляхи и жиды бились рука об руку при обороне города, последние при том героически. Ляхи начали по тихому забирать оружие у жидов, но среди них было много людей смелых, знакомых с военным делом, и численное преимущество было на их стороне, так что они задумали биться с ляхами за такую неверность. Но этому воспрепятствовал старшина жидовской школы реб Ароп, закричав, что это может привести к тому, что католики начнут убивать жидов в других местах. Поэтому он предложил откупиться от нападающих. Жиды вынесли на площадь свое имущество, которое козаки забрали, но потребовали от шляхты выдачи самих жидов. Шляхта это и сделала – выгнала жидов из замка, и их козаки убили. Каково предательство братьев по оружию!
Однако, пришел черед и ляхов. При нападении на Тульчин замок был взорван поджогом пороховой башни. Когда козаки вошли в замок, то совершили такую же кровавую расправу с ляхами, как их предшественники с жидами.
Были разгромлены также Брацлав, Винница, Красное, Ладыжин, Бершадь и другие города. Руководителем восстания очевидцы называют Кривоноса, который действовал самостоятельно от Хмельницкого, мало того, не подчинился его приказу:
«Какой-то поганец Кривонос, взбунтовавши всю чернь украинную против людей католических и Жидов, начал нападать на села и города тамошние, которые еще уцелели от Татар и козаков, людные и богатые, и немилосердно уничтожать».
Козаки зашли на Сиверщину, на которой не было еще козацтва (территория Белоруссии). Там, в Стародубщине вспыхнул бунт – «холопы наши, все подданные поместий наших, взбунтовались против нас, панов своих, и собравшися до купы, совершили много вреда, панов своих поубивали, имущество позабирали». Стародуб остался без козаков, туда пришли поляки и начали грабить местных селян. Селяне, не стерпев этого, оповестили запорожских козаков, которые в количестве 500 человек приступили к Стародубу, вследствие чего поляки ушли.
М. Грушевский высказывает сомнение в руководстве Хмельницким народным восстанием, все внимание которого было сосредоточено на требованиях к польскому правительству. Но восстание само по себе не возникает. Кроме условий и причин необходимы организаторы, эмиссары. Кто выступал в этой роли?
При отвоевании Немирова поляки вырубили мужчин и женщин. Ярема Вишневецкий, выступая со своми козаками против восставших, отличился особой жесткостью в наказании последних, вызвав недовольство козаков Хмельницкого и став личным врагом Кривоноса.
Польская шляхта совершает «наезды» и «заезды» на Украину – грабит население, убивает козаков, разоряет селения, что не остается безответным. «Селяне на Руси снова начинают подниматься, и их собралось уже 16 тыс.», причиной чему излишняя жестокость панов, карающих смертью повстанцев. «Они снова обратились к Хмельницкому, и дай Боже, чтобы этот огонь не разгорелся на Руси еще хуже, чем впервые, как свет его еще не может погаснуть до конца на Литве».
Шляхта в Остроге и Язловце карала возвратившихся с войны сажением на кол. Об этом дано было знать Хмельницкому. Прилетело козаков несколько тысяч, взяли Острог приступом, вырубили всех, оставив в живых одних схизматиков – «старую Русь». В Язловце порубили всех.
Схизматами (от греч. «схизма» — раскол) поляки называли православное население в Речи Посполитой, не принявшее унию. Слово употреблялось в презрительно-бранном значении, что отображено в исторической литературе начала XIX ст.: «Православные терпели всякне прещения, озлоблення, злоречия, ругательства и всенародные укоризны; слышали ежедневно налагаемые им даже на улицах дерзкие и посмеятельные названия: схизматик, отщепенец, кабузник, хлопская вера, собачья вера и проч.»
Состоянием на конец 1648 г. повстанческие войска отвоевали большинство украинских земель, пребывавших в составе Речи Посполитой, и остановились на границе, которая условно разделяла украинский и польский этносы.
По Зборовскому договору 18 августа 1649 года, который Польше пришлось подписать, были подтверждены границы козацких вольностей, жиды не могут не только аренду брать, но и проживать на территории, а только приезжать с товаром на продажу, ограничивается государственная католическая церковь: киевское католическое епископство должно быть ликвидировано, иезуиты и все другие католические монашеские братства не могут располагаться на территории вольностей, все управленческие должности должны быть заняты людьми греческой веры.
Такие вопросы, как «Уния как причина всех непрекращающихся утеснений русского народа должна быть ликвидирована как в Короне (имеется в виду Польша), так и в княжестве Литовском. Церкви и церковное имущество, забранное униатами, должно быть возвращено православным с помощью украинских духовных комиссаров под командованием полковника Запорожского войска. Решения судов в делах религиозных и политических должны быть отменены. Православное духовенство должно быть уравнено в правах с римо-католическим по всей державе, православное богослужение должно отправляться вольно везде, даже на территории Польши, а православные церкви должны быть в Варшаве, Кракове, Люблине и других местах. Киевский православный митрополит с двумя владыками должны получить места в сенате на равных правах с римо-католическими епископами», были отложены для рассмотрения большим сеймом в декабре.
Только в январе король издал «привилей народову руському», в котором ликвидировал унию, при этом уния по сути не была ликвидирована, а всего лишь церкви православная и униатская приведены в равноправие.
Границы козацких земель определены были следующим образом: «[…] начавшись от Днепра с сей стороны в Димере, Горностайполе, Коростышеве, Паволочи, Погребищах, Прилуке, Виннице, Браславе, а от Браслава до Ямполя к Днестру, и от Днестра к Днепра разумеется, должны приниматься в реестр козацкий, а с другой стороны Днестра в Остре, Чернигове, Ромне, Нежине – аж до московской границы и Днепра».
В результате Зборовского договора восстания на Правобережье начинают утихать, «чернь покозачилась» — стали реестровыми козаками, остальные ушли со всем добром за Днепр. А козаки начали наводить порядки на своей территории в виде запрета торговли с Польшей, грабежа польских старост. Такое положение вызывает в Польше опасение увеличения козацких территорий, числа козаков («хлопы таборами к ним идут») и отделения Украины от Речи Посполитой. Как писал польскому королю первый сенатор («второй король») Потоцкий «разве у них один Хмельницкий? Тысячами считать их нужно. Одного казнят – на его место другого – более способного выберут… зимою уничтожил Павлюка, ожил Острянин весной, несмотря на такой большой разгром. Разгромил я Острянина – тут же выбрали Гуню, и я 12 недель вел с ним войну и еле-еле привел к послуху – оружием и не малым разлитием крови. Все комиссии никогда не закончились бы без пускания крови, и пока хлопство не увидело сильное войско с нашей стороны, и земля не окропилась кровью, пока сабли не затупятся на их шеях, — не успокоится это своеволие, и покорными они не будут, пока не увидят наше окружное войско и его решимость».
Такая позиция Польши ясно говорила о будущем козацко-польских отношений и о новой войне. Война в 1649 г. становится неизбежной, поскольку Польша, верная своим традициям, не выполняет условия Зборовского договора.
Кроме того, рядовые козаки начинают бунтовать против политики Хмельницкого, бунтуют и «пашенные мужики», и мещане. Польша начинает репрессии против бунтарей. Войско коронное воюет с козаками под началом Кривоноса, Гладкого, Нечая, которые зовут Хмельницкого Ляхом. Противостояние Польши и козаков нарастает.
Один старый воевода Кисель оказался мудрым, призвав Польшу отречься от доходов с украинской стороны, убрать войско с ее территории, потому что понимал, что никакими карами не загнать «плебс снова в ярмо».
Обещание польского короля ликвидировать унию не было выполнено, и вопрос этот «лежал как камень меж двумя сторонами». В 1650 году поляки возвращаются на Правобережье. Начались восстания «разъяренной черни», под ляхами горела земля.
В том же году Запорожье, которое выдало Хмельницкому гетманскую булаву и передало гетманство, отрекается от него и выставляет своего гетмана – некоего Худолея. Хмельницкому удалось задушить «гидру контрреволюции». Но своевольная, непокорная и бунтующая братия продолжает не признавать Хмельницкого гетманом.
Хотя Запорожье изначально поддержало Хмельницкого (он принял гетманство не от городового козацтва и не в Чигирине, а от низового козацтва на Сечи), впоследствии оно признавало его власть номинально и всегда действовало автономно.
В 1651 году Польша возобновляет войну с Хмельницким. В результате Берестейской битвы стороны пришли к новому договору, подписанному под Белой Церковью. Согласно петиции Войска Запорожского уния – начало всего плохого, что с давних времен вызывает противоречия, и она должна быть ликвидирована как в Польше, так и в Литве. Как видим, положения Зборовского договора Польшей выполнены не были. Петиция заканчивается словами: «Доносим также королевской милости, что народ Русский терпит большие преследования от панов, как духовных так и светских. Когда бы мы по милости короля получили отделяющую линию, просим, чтоб за этой линией наше духовенство и вся Русь оставалась при давних вольностях и обрядах, и чтобы мы не имели никаких несправедливостей от униатов. Потому что никаким верам и в чужих землях не делаются такие несправедливости и утеснения, как в нашей земле».
Белоцерковский договор является более унизительным для Хмельницкого – территория козацких вольностей ограничена только Киевским воеводством. Но это не мешает козацтву считать своими землями территориальные границы, определенные Зборовским договором 1649 г.
Новый договор снова не соблюдается Польшей, вспыхивают восстания на Поднепровье, Черниговщине, Полтавщине, Брацлавщине, Киевщине в ответ на возвращение поляков. Начинаются недоразумения, далее драки, формальные бои, а заканчивается тем, что поляки, раздраженные партизанской войной, вырубали и сжигали села. Война продолжается Батогской битвой 1652 г., в которой поляки потерпели сокрушительное поражение.
Современники событий, польские историки, в частности — Твардовский, указывает основной причиной возобновления войны «неслыханную злость хлопов на панов и их изначальную склонность к все новым изменениям натуры». Поляки пишут, что лучше бы весь плебс – «дикие бестии» — пошел за границу, чем здесь «колотить». Население и так массово уходило за московскую границу, которую открыли для беженцев. Имущество складывалось на возы или сани, дома и все во дворе, в том числе скот, поджигалось, чтобы ничего не досталось врагу, и целые села путешествовали в поисках другой Украины.
Вы можете себе представить украинца, который сжигает свою хату и двор? Что ими руководило – понятно. Но в каком состоянии находились тогда люди, совершая подобное? И на что они были готовы далее? Менее чем за полгода в восточных просторах выросли селения и городки: Сумы, Лебедин, Ахтырка, другие поселенцы шли в глубину степей, рекою Донец, Коломак, Харьков. Так образовалась Слобожанщина.
В следующем 1653 году переселение Правобережья на восток приобрело новый импульс в связи с проведение польскими войсками карательных операций.
И после заключения договора Хмельницкого с Россией в 1654 г. Польша продолжает военные действия. В киевской околице поляки напали на Бородянку, порубили и ограбили людей. Поляки со значительным войском совершили большое уничтожение в Уманском полку, обложили Кублич, сожгли села, порубили и ограбили 20 городов. Только женщин не рубили, так что в Кубличе осталось 6 000 вдов. Пока гетман собирал полки, поляки безнаказанно ушли под Каменец.
Переяславский договор был составлен достаточно неясно, что сразу же породило непонимание между сторонами, переросшее в конфликт. Хмельницкий считал себя полноправным властителем Украины и в этом смысле вел независимую политику. Москва же хотела «стать твердой ногой на Украине». Трения начались еще летом 1654, когда Хмельницкий начинает подготовку к большой кампании в Галичине, что нарушает планы России по завоеванию земель Великого княжества Литовского и северных территорий Речи Посполитой. Козаки в результате военных операций на литовских землях установили контроль над Южной Белоруссией, где возник Белорусский козацкий полк. Эти действия привели к серьезному конфликту Хмельницкого с Москвой. Претензии козаков на юг Белоруссии основывались на праве Войска Запорожского владеть всем землями, которые оно добыло «силою меча». Таким образом на эти территории было распространено административно-территориальное устройство козацкой державы, а сами они были определены как владения Войска Запорожского. Запорожцы выгнали московских солдат с «освоенной» территории, ликвидировав Могилевский полк. Козацкая старшина в своих «заграничных планах» шла наперекор московским планам, согласно которым белорусские, литовские и украинские земли должны быть превращены в московские провинции с ликвидированной в них автономией.
В 1655 г. польский посол Станислав Любовицкий прибыл к Хмельницкому с королевским письмом и с просьбой спасти козацкими силами короля от шведов, напавших на Польшу (событие известно как Шведский Потоп). Между ним и Хмельницким состоялся разговор, во время которого Богдан напомнил послу все невыполненные обещания Польши: «Были времена, когда в сим большом доме Речи посполитой Польской одни и другие жили спокойно рядом и пользовались всяким успехом. Казаки отвлекали от королевства опасность, угрожавшую ему, на себе вынося натиск язычников, а обыватели коронные, оставляя казаков в их старых вольностях, не гневались, что казаки стоят того молока, которое найдется в углах, куда не заходили те, что только себя считали за сынов коронных. Тогда королевство Польское блестяще процветало, сияло своим благосостоянием на виду у всех, вызывая зависть соседей. Тогда никакой неприятель не вывозил добычи из королевства Польского, и куда только Поляки производили свой поход с соединенными козацкими силами, непрестанно они возвращались победителями, воспевая свой триумф. Но как те которые считали себя сыновьями коронными начали ломать казацкие вольности и бить казаков по головам, они также начали сердиться и кусать. С этого вышло такое что и их большую часть обсечено, но и сыновей коронных немало погибло, и каждый раз как одному или другому народу приходит на память заданный ему вред, — поднимается гнев, и хоть бы наступило какое-то понимание, по наименьшей причине оно разрывается снова. Теперь даже мудрейший из людей не сможет никаким другим образом завести постоянное и длительное согласие, как только чтобы королевство Польское отреклося всех прав, которых растило себе ко всему княжеству Русскому: отступило козакам Русь включительно с Владимиром, Львовом, Ярославом, Перемышлем, и удовлетворилось тем, что они, сидя в норах своих на Руси отгонять будут врагов Польского королевства. И что же? когда даже только сотня шляхтичей останется в целом королевстве, они никогда на это не пойдут добровольно. Козаки же пока будут держать оружие, никогда от сего условия не отступят. Вот же зря трудишься, господин кум» (Любовицкий был давним знакомым Хмельницкого).
Интересный момент: Хмельницкий воюет с Польшей, но Польша просит его помощи в войне против шведов.
Через два года после Переяслава Москва уже была не заинтересована в продолжении военных действий против Польши и пошла на переговоры в Вильно. Хмельницкий со своей стороны начал трехсторонние переговоры между Гетманщиной, Трансильванией и Швецией по поводу раздела Речи Посполитой. Согласно сообщения шведского дипломата Г. Велинга своему королю, козаки отказывались «вступать с королем в какие-либо переговоры, пока в[аше] кор[олевское] в[еличество] не признает за ними права на всю старую Украину или Роксоланию, где есть греческая вера и существует их язык аж до Вислы». Отказ шведского короля отдать западные украинские земли Хмельницкому привел к провалу украино-шведских переговоров.
Шведский монарх отправил к гетману в 1657 г. другое посольство, которое должно было представить новые, более приемлемые для козаков условия. Но к тому времени Хмельницкий был при смерти, поэтому соглашение подписал уже его преемник – И. Выговский (1657–1659 г.г.). По условиям соглашения западноукраинские земли, а также Берестейское и Новогрудское воеводства из состава Великого княжества Литовского признавались территориями Гетманщины.
Российская Википедия называет Гетманщину историографическим названием части земель на территории современных Украины, России, Беларуси, Молдовы. Северный сосед не может смириться с генезисом государственности Украины. В этом своем высокомерии Россия похожа на Польшу, оккупировавшую украинские земли в прошлом. Гетманщина – это политико-социальная структура земель Войска Запорожского, по сути государственное устройство козацкой державы или сама русско-козацкая держава, устроенная полками как административно-территориальными единицами, с властью выборных старост, полковников и гетмана.
Военные действия не утихают и после кончины Хмельницкого в 1657 г., как не утихают бунты и восстания населения, на что Польша отвечает «кровавыми оргиями». Не утихали в этот период и бунты Низового товарыства. Весной 1657 г. низовые козаки подняли бунт против козацкой старшины, так что Хмельницкому пришлось присылать своих козаков «для усмирения».
Гетман Выговский, бывший писарь Б.Хмельницкого, выбранный после его смерти советом козацкой старшины в Чигирине в результате интриг без согласия Войска Запорожского Низового, устранив от власти несовершеннолетнего Юрия Хмельницкого, первой своей задачей ставил замену непокорной сечевой старшины. На это кошевой отаман Барабашенко отвечает, что Выговский не легитимен (современным языком) и выдвигает идею супремата Сечи и независимости ее от городового войска — “поневаж и небожчик Б. Хм. не в Чигрине, но на кошу нашем Сечовом, не от Городового, но от нас — Низового войська Запорожского начало своего прияв гетманства, и при нашем сукурсе первого своей войны лета получил счастливую над неприятелем викторию”. Заменять старшину кошевой не намерен, и отправляет к царю посольство с жалобой на Выговского – «Теперь уже имеем определенные доказательства, и из них увидели мы безумие гетмана городового войска Ив. Выговского и Грицка Сахненка, полковника миргородского — что они со всеми полковниками и старшиною неверно служат богу и тебе, вел. государю, и всему войску Зап., ламают присягу, без рады войска Запорожского, и других царей, королей и князей неверных берут себе за панов, а тебе за государя и царя искренно иметь не хотят и без указа в. цар. вел. милости с неверными царями и мирятся». Посольство козацкое было выслушано и получило проездной лист, на Украину был выслан царский чиновник для разбирательства.
Результатом конфликта Выговского и Сечи стало козацко-селянское восстание, распространившееся на всю восточную Полтавщину, такое же яростное, как против поляков. В битве под Полтавой запорожцы были разбиты объединенными козацко-татарскими войсками. Полтава и многие города была разгромлены. Люди в результате «Выговского разорения» с Левобережья уходили за московскую границу. Разгромленные, ограбленные, до края озлобленные участники восстания вышли за московский кордон и разместились тут же при украинской границе в ожидании момента, когда можно будет начать борьбу с ненавистными “панами” снова.
Двойная политика Москвы и ее вмешательство в политику Гетманщины привели к разрыву между гетманом Выговским и царем и к признанию власти польского короля согласно Гадяцкому договору (1658 г.), по условиям которого «[…] понеже въ общомъ отчествіи общіе прерогатіви и оздобы взаемніи обосторонной вѣрѣ принадлежатъ», Украина как Великое Княжество Русское входила в состав Речи Посполитой и создавала вместе с Польшей и Литвой отдельное государственное тело, при этом все три державы объединены были личностью короля. Государственная украинская власть простиралась на воеводства Киевское, Черниговское и Брацлавское (украинский проект соглашения предусматривал значительно большую территорию Великого Княжества Русского). Уния должна быть ликвидирована, а православие уравнено в правах с католицизмом; на культурном поле обещано свободу печати и основание двух академий, то есть университетов (один в Киеве).
Гадяцкая уния была воспринята Москвой как открытое объявление войны. Пришедшая на Украину 100-тысячная армия под командование Трубецкого была разбита совместными украино-польско-татарскими силами.
Договор и политику козацкой старшины по сближению с Польшей также не поддержали козаки Левобережья. Поднялось восстание, разделившее Украину на две части по Днепру. Восстание козаков поддержал атаман Запорожской Сечи Иван Сирко. Каждая часть имела своего гетмана, правительство и войско. При этом правобережные признавали номинально власть короля, левобережные признавали власть царя. Между Правобережьем и Левобережьем началась война. Война Москвы и Польши за территорию Украины и влияние на этой территории руками гетманов П.Тетери и И.Брюховецкого с участием польской и российской армий. Днепр так и остался границей двух Украин.
В этом проявилась слабость Украины. Одной из причин войны стал социальный антагонизм, вырастающий между козацкой старшиной и простыми козаками, а так же селянами. Последние враждебно относились к козацкой старшине, которая начала использовать труд селян («послушенство») для собственных нужд и вознаграждения за свою службу. Рядовые козаки были недовольны увеличением административной и хозяйственной власти старшины. Наследственная враждебность к Польше склоняла селян к «спикерам» стихийных бунтов – Полтавскому полку и Запорожской Сечи. Неопределенность масс, изменчивость ее настроения была почвой, на которой вырастала анархия. Политики малого формата использовали этот конгломерат для приспособления то к Москве, то к Польше, которым были нужны именно такие люди – разделяй и властвуй.
В 1663 гетман промосковского Левобережья И. Брюховецкий (1663 – 1668) обратился с универсалом к жителям Правобережья, которые находились под властью гетмана П.Тетери: «Иван Брюховецкий, гетьман с верным Войском его пресветлого царского величия Запорожским. Всему православному росийскому (русскому, украинскому) пречестному народу двух, духовного и светского, сословий, и всяким чиновным и простым людям, как старшим, так и черни, братьям нашим милым, в городах и селах с той стороны Днепра проживающим, доброго здоровья братского с нами воссоединения от Господа Бога пожелавши, до ведома доводим. Видя со славным нашим Низовым рыцарством, которое находится на Запорожье, что Малая Россия, милая Отчизна наша, через внутренние несогласия и через частые бусурманские, лядские и другие иноземные войска, через непорядки старших, к последней гибели доходит […] желаем, чтобы мы с единым сердцем и единой братской мыслью и любовью […] добрый порядок в оплаканной Отчизне нашей совершили».
Левобережье при правлении И.Брюховецкого пережило тяжкие времена. В 1665 г. по приезду в Москву он заключил договор, по которому положил Украину к ногам царя. Москва получала чрезвычайные права на Украине: все налоги должны были идти в царскую казну; воеводы, кроме киевского, все были московские – административная и финансовая самостоятельность Украины стала иллюзорной; в силе оставались только козацкие сословные права и привилегии. Появление численных московских воевод и налоговых чиновников оказало на все сословия Левобережья гнетущее впечатление. Гетман утратил популярность. Буря не заставила себя ждать.
Гетман П. Дорошенко успешно провел акцию по освобождению Правобережья от поляков, но Польша обратилась к Москве за помощью. В 1667 году Москва и Польша заключили Андрусовский договор, которым подели между собой Украину по Днепру. Запорожье должно было находиться под двойным протекторатом двух государств.
Данный договор вызвал бунт козацкой старшины. В 1668 г. гетман И.Брюховецкий восстал против царя, объясняя свое решение так: «Не съ нашего единаго, но съ общего всей старшины Войска Запорожского совѣту то учинилось, что отъ руки и пріязни московской отлучилися есмы. Сему, убо в тѣмъ слушные суть причины: когда послы московскіе съ полскими комисары миръ, междо собою уговорясь, постановили и присягою подтвердили, что съ обоихъ сторонъ, то естъ съ московской и полской, Украйну, отчизну нашу милую, разоряти, пустошити».
Вследствие военных действий Польши, Москвы, козаков Правобережья и Левобережья, татарских набегов, послевоенных репрессий Правобережье пустело. Страна была разрушена.
Гетман Правобережья И.Самойлович тщательно избегал столкновения с турками, призванными П.Дорошенком в помощь, позволив им беспрепятственно разорять полки и города, признавшие его власть, и даже в 1678 году, когда сильная турецкая армия осадила оставленный в Чигирине великороссийский и козацкий гарнизон, он вместе с князем Ромодановским переправился через Днепр во главе многочисленного великорусского и козацкого войска; но оба предводители ограничились ролью зрителей: на глазах у них жители и гарнизон Чигирина отбивались от турок в продолжение целых 5-ти недель, пал воевода Ржевский, управлявший защитой, наконец, город был взят и разрушен турками. Дождавшись этой развязки, Самойлович и Ромодановский переправились обратно за Днепр, предоставив в добычу туркам все Поднепровье от Чигирина до Киева, которое и было ими истреблено огнем и мечем.
И. Самойлович принудительно переселил население Правобережной Украины на Левобережье («большой сгон»). Две волны переселения совершились в 1678 – 1679 годах, во время которых гетман не только перевел на левый берег правобережные козацкие полки, но и разрушил на Правобережье много городов и сел. Этот «сгон» стал кульминацией полного разрушения и разорения Правобережной Украины, которая превратилась в пепелище.
Оставленная Самойловичем на произвол судьбы, Правобережная Украина представляет в течение 10 лет самую плачевную картину, — она служит поприщем борьбы турок и поляков, отнимающих друг у друга область, жители которой равно враждебны обеим воюющим державам. Ежегодно являются попеременно то турецкие, то польские армии, требуя от жителей покорности во имя какого-нибудь подставного гетмана; как те, так и другие, встречая сопротивление со стороны жителей, опустошая края. В течение этого злосчастного времени, известного в народных преданиях под именем «Руины», край все более и более превращается в пустыню. Перевес в борьбе остается по большей части на стороне турок, которые ведут расправу с жителями по своим обычаям; они выжигают все города и села, разрушают все церкви и монастыри, загоняют в плен население целых областей, с других сбирают дань детьми, тысячи невольников увозят для продажи на невольничьих рынках и т. п. Местности, избегавшие ярости турецкой, подвергаются почти той же участи со стороны поляков.
Кошевой отаман Иван Сирко поддерживал попеременно враждующих между собой П.Дорошенко и И.Самойловича в вопросе московской протекции. Интересен факт: когда П.Дорошенко принял решение отречься от гетманской булавы, он соглашался сложить клейноды только перед кошевым отаманом И. Сирко.
Запорожье всегда проводило свою политику, успешно маневрируя между враждующими сторонами.
И.Сирко также признавал принадлежность Войска Запорожского Низового к украинской Отчизне. В письме от 29 июня 1677 г. он писал И. Самойловичу, что «вѣдомо есть милости твоей, что мы здѣ […] не что иное чинимъ, толко воинский промыселъ, и то не для чего иного, толко для охраненія и цѣлости оплаканой отчизны нашей Украины». В одном из писем к князю Г. Ромодановскому он отмечал: «Вашей княжой милости […] и къ его царскому пресвѣтлому величеству о отчизнѣ нашей Малой Росіи и за нас войско запорожское […] нижашее наше поклоненіе препосилаемъ». В письме к царю от 14 декабря 1677 г. И.Сирко объяснял московскому монарху причины своего нейтралитета во время первой чигиринской кампании: «Хотя и въ нужное время наступленія бусурманского на Украину, на отчизну нашу, то чинили перемирье; однакъ […] по нуждѣ имѣло то быти».
Всем последующим гетманам не удавалось установить свою власть на Запорожье или хотя бы эффективный контроль над низовым товарыством. Иногда сечевики могли поддерживать кого-то из гетманов, но никогда не входили в состав Гетманщины. Запорожье – это отдельное политико-государственно-военно-духовное явление со своей территорией давних Вольностей Запорожских, за которые запорожцы спорили до последнего с императрицей в 1775 г.
Москва и Турция в 1681 г. заключили Бахчисарайский мир, согласно которому средняя и южная Киевщина должны оставаться безлюдной нейтральной зоной между Москвой и Турцией.
Турция и Польша желали, чтобы спорный край остался навсегда пустым и незаселенным. Так, по Бахчисарайскому договору было сказано: «А Киев город и с принадлежащими его изстари пределами и городками и разоренные городки: Васильков, Триполье, Стайки — киевская старая граница — под его Царской державой быти; и от Киева до Запорог, по обе стороны Днепра, городов и городков не делать».
Таким образом западная Украина превратилась в место обитания бездомных, беглых, удалых бродяг; в ней образуются вооруженные, кочующие в степи отряды удальцов, которые начинают промышлять беспрестанной войной с турками и татарами. Вот свидетельство о них летописца: «В тот час, яко з малороссийских, тако и з запорожских отважных юнаков многие, собравши себе охотников Козаков и поделавшися ватагами, сиречь полковниками, без всякого указу, своею охотою, ради защищения от нападения бесурманского християн и границ обороняючи, по диких степах кормячися от диких зверей мясом и криючися, татарские загоны, с Полщи и з России з людьми набранными, в Крым и в Белоградщину в неволю провоженными, разбивали и, користей — з коньми и оружием — татарских доставши, употребляли; християн же мужеска полу и женска з их детьми в земли и отчества свои свободно отпущали и провождали. На которых широких и пустых степах тых же от усердия всему християнству без найму служащих Козаков с удивлением надлежит ход розсуждати; понеже на тых диких и широких степах не имеется ни единой стези, ни следу, яко на море. Обаче, тие, вышеписанные ватаги, добре знающи проходы, якибы по широких известных путех, з великим опасением, дабы не были где от татар изследованны, не имеющи себе через несколько месяцев огня, и единажды в сутки зело скудной пищи — толокна и сухарей толченных вкушаючи и коням ржати не дающи, акибы дикие звери криючися по тернам и комышам, из великим опасением, пути своя — разно разездяся, гублящи, хождаху; познаваху же на тых диких и широких степах себе путь — в день по солнцу и кражах высоких земных, в нощи же — по звездах, ветрах и речках; и тако, татар высмотревши и нечаянно нападши, малым людом великие их купы разбиваху, и, отпустивши християн в их отечество свободно, самих турков и татар в Москву, а иных в Польшу, — к королю, отвозяху». Отряды этой вольницы в случае временной остановки борьбы с неверными не прочь были отправиться для разбоя и грабежа в соседние заселенные области, в Молдавию или в киевское Полесье. Вследствие жалоб шляхтичей польскому правительству, приходилось иногда отправлять значительное число хоругвей (единица войска, отряд) для очистки Полесья «от загнездившихся там гультяев, промышляющих разбоем и грабежем».
Польский король Ян Собеский очень высоко ценил козаков за их военную удаль, поэтому пожелал переманить к себе степные ватаги. Дело это не увенчалось успехом в виду неспособности польских гетманов воевать и отсутствия их авторитета у ватаг. В 1684 г. король издал универсал, которым уступил козакам для поселения пустые земли. Он отдавал козакам пространство между Тясмином, Тыкичем и границами киевского Полесья, бывшие полки: Чигиринский, Каневский, Корсунский, Черкасский, Уманский, Кальницкий и Белоцерковский. При этом он рассчитывал устранить сопротивление сейма надеждой, в случае образования козацкой милиции, на облегчение налогов, требуемых для войны с турками, которыми шляхта сильно тяготилась, и указанием на то обстоятельство, что приобретена будет значительная военная помощь совершенно даром, — ибо уступка номинальной собственности не могла же считаться пожертвованием. Притом границы территории, уступленной козакам, не были точно определены в универсале, и поэтому шляхта всегда имела возможность сократить эти границы по своему усмотрению. Да и время издания универсала было выбрано весьма удачно: победа, одержанная под Веной, сильно польстила религиозному чувству и народной гордости шляхтичей, и они были, более чем когда-либо, склонны к уступкам в пользу короля; с этой стороны расчет не обманул Собеского, шляхта не только не всполошилась, но и на ближайшем сейме подтвердила его распоряжение. Вот статья из постановлений сейма 1685 года, относящаяся к козакам: «Так как войско Запорожское своими услугами доказало в двух последних походах искреннюю свою верность к Нам и к Речи Посполитой, так как оно при том обещает сохранять и впредь непоколебимо рвение к рыцарским подвигам, правоверное негодование к врагам креста Господня и врожденную верность к нам и Речи Посполитой; то мы принимаем в отеческое наше попечение всех Козаков, — Низовых и Украинных, тех, которые уже находятся на действительной службе, под начальством гетмана Могилы, равно как и тех, которые пожелали бы впредь признать этого гетмана и поселиться в Украине. Мы подтверждаем все права, вольности и привилегии, пожалованные им нашими предшественниками и, в доказательство Нашего к ним благорасположения, Мы назначаем комиссаров, для распределения и обеспечения заселения в Украине Наших земель, для Нашей же пользы».
Слухи о восстановлении козацтва распространились быстро. Молва шла о возврате королем Украины до реки Случ, как это было при Хмельницком, о том, что селяне будут считаться козаками и не подчинятся панам. В Овруче бурмистр Герасько Москаленко при выходе из церкви в день Рождества Христова заявил публично народу: «Вскоре прийдет время, когда я заменю в городе место и короля и гетмана и старосты. Для нас ведь истреблять и топить ляхов дело не новое; а близок час, когда нам прийдется это доказать на деле и, усмотревши благоприятное время, очистить от панов окрестности нашего города». Ожидая обещанного времени, овруцкие мещане явно заявляли о своей ненависти к шляхте. «Известно целому миру, — жаловались дворяне Редчичи жителям воеводства Киевского и города Овруча, — какие обиды мещане овручские причиняют шляхте; они ежедневно наносят нам кривды, притеснения, позор, брань, ругательства и издеваются над нашей дворянской честью». Более нетерпеливые из мещан разоряли леса и имения шляхтичей, отбирали у них при встрече оружие, лошадей и деньги, самих шляхтичей били, сажали в городскую тюрьму и грозили смертью в случае, если они осмелятся жаловаться в суд. В местечке Народичах мещане наносили побои всем попадавшимся под руку панам. Вот в каких плачевных выражениях описывают свои обиды помещики, жившие в окрестностях Народич: «Они беспрестанно нападают на помещиков, дворян, заслуженных в войске и в Речи Посполитой, и, без всякого с их стороны повода, невинных людей палками, как снопы хлеба, молотят, бьют, истязают, убивают; топорами, пиками, лопатами, косами и всякими иными орудиями, которых и не перечесть, постоянно каждого шляхтича, лишь бы им подвернулся, угощают, убивают или до того сильно бьют, что приходится полумертвые шляхетские особы отвозить домой на возах или в корытах! Кровь же их, невинно пролитую, ручьями почти текущую, собаки и другие пьют животные». На такой «палочный банкет, под густую березовую и дубовую руку» попадались крупные помещики: Трипольские, Глембоцкие, Якубовские и т. д. Такое же настроение бытовало и в селах: в Дымерском старостве крестьяне побили и прогнали управляющего, приехавшего с королевским универсалом требовать от них повиновения старосте; в селе Боровом крестьяне побили проезжего шляхтича и его прислугу, причем изъявляли желание: «Если бы Бог помог из целого нашего края всех панов ляхов выгнать» и т. д.
В 1684 году многие полесские шляхтичи получают королевские «приповедные листы» на право вербовки на королевское жалованье козацких полков; они принимают в них всех охотников без разбору: козаков из-за Днепра, беглых крестьян, мещан, околичных шляхтичей, они уговаривают помещичьих крестьян и слуг поступать в свои полки, а иногда принуждают их к этому насильно; но преобладающий элемент в этих полках составляют служилые, бездомные шляхтичи. «Новозатяжные» полки, сформированные шляхтичами, располагаются на квартирах в киевском Полесье, но полковники вместо того, чтобы организовать порядок, грабят своих соседей помещиков. Один из этих полковников, Криштоф Лончинский, занялся исключительно грабежом соседей, с целью поживы. «Пан полковник Лончинский, жаловались его соседи, сделался полковником не ради защиты Речи Посполитой и не для службы королевской, но исключительно ради своих домашних, хозяйских выгод, для угнетения родовитой шляхты Киевского воеводства и для опустошения их имений». Он ограбил Народицкую волость, принадлежавшую дворянину Ивану Потоцкому, и насильно принуждал его крестьян и слуг поступать в свой полк; разорил имение доминиканского Чернобыльского монастыря, отбирая у крестьян деньги и провиант страшными истязаниями, собирал контрибуцию из имений дворянина Сурина. Ворвавшись в богатую Чернобыльскую волость, принадлежавшую князю Павлу Сапеге, взял предложенный выкуп, но при этом ограбил всю волость; козаки его стреляли в крестьян, насиловали женщин, отнимали у крестьян все имущество и т. д. Впоследствии Лончинский, узнав о смерти бывшего полковника козацкого Максимилиана Булыги, под предлогом якобы непогашенного долга ворвался в его имения Бронки и Клинец и ограбил их, потом, вломившись насильно в женский православный монастырь в Клинце, в котором искала убежища вдова Булыги, ограбил как все имущество последней, так и монастырское и церковное, и отправился разорять другие шляхетские имения, лежавшие в окрестности. Подобно Лончинскому промышляли грабежом набиравшие козацкие отряды дворяне: скарбник черниговский Иван Котарский, сын его Яков, шляхтич Лаврентий Ловицкий и т. д. Между ними особенно отличается полковник Даниил Федорович: за год своего полковничества он успел окончательно разорить грабежами, взиманием контрибуции и истязанием крестьян Хабенской, Народицкой волостей, имения езуитской Овруцкой коллегии, имение Михаила Ельца и многие другие, а по истечении года он распустил свой полк и, приняв титул ротмистра его королевской милости, за награбленную добычу взял в арендное владение обширную Иванковскую волость.
В 1686 году Польша и Москва заключили «вечный мир», что обеспечило за Польшей права на господство над узкой, северной полосой Украины (в которой, впрочем, поляки были в состоянии указать только 3 заселенные местности), на протяжении почти 200 верст: Белую Церковь, Паволочь и Немиров; об остальном крае польские послы говорят следующее в 7 статье договора: «А что у нас, Его Королевского Величества великих и полномочных послов и Их Царского Величества ближних бояр и думных людей, между нами зашла трудность о тех разоренных городах и местах, которые от местечка Стаек, вниз Днепра по реку Тясмину суть, именно: Ржищев, Трехтемиров, Канев, Люшны, Сокольня, Черкасы, Боровица, Бужин, Воронков, Крылов и Чигирин, о которых с нами Его Королевского Величества великими и полномочными послы Их Царского Величества ближние бояре и думные люди говорили и домагались, чтобы им бысть в держании и владении Великих Государей, Их Царского Величества, вечно вниз Днепра, йдучи рубежем от местечка Стаек по реку Тясмину. Мы … согласно ту статью таким образом уговорили и положили: что те места оставатись имеют пусты, как ныне суть; …а покамест достаточный о том договор и постановление не учинится, те места имеют быть пусты. А к нарушению сего вечного миру то в затруднение и омедление не иметь; и для того нынешнего вечного миру никогда не нарушать и впредь к нарушению не причинять». Четырнадцать лет спустя, в 1700 году, «достаточное постановление не было еще учинено» и, вследствие требования русского правительства, польский гетман должен был напоминать шляхте о том, чтобы она не заводила слобод на землях «в тех местах, которые в силу трактата оставлены и назначены быть незаселенными, доколе не последует дальнейшее в том решение». Таким образом, фактическое запустение края было признано дипломатическим путем, и западной Украине следовало оставаться навсегда страной пустынной, незаселенной и никому не принадлежащей за неимением ни достаточного основания, ни сил для ее захвата у боровшихся за нее соперников.
В 1686 г. в ответ на «вечный мир» вспыхнуло селянское восстание. «Чернь — козаки и мужики, панов своих, а паче арендаторов грабовали, а некоторых и мучили»; «своеволя по городах началася розширати»; «в некоих местах обывателям и помещикам делают озорничество и убийство»; «не тилко арендаторов, але и инших людей и крамарев невинных безумне брали и имение их между себе розшарповали, а некоторых и самих в смерть забивали и разные збытки и мордерства над ними выполняли». Восстание это вскоре было подавлено преемником Самойловича — Мазепою; но причины, вызвавшие его, остались.
Гетман Мазепа (1687 – 1709) ставил себе задачей объединение Украины, опираясь на Москву. Гетман поддерживал царя на юге в войне против Турции и Крыма, имея планы расширения украинского влияния до берегов Черного моря. Однако война тяжким бременем легла на Гетманщину – участие козаков в российских походах в Прибалтике, Литве, Беларуси, Галичине, Польше, Саксонии разрушала их хозяйства и вызывала протесты. Торговля с Западом прекратилась. Селяне вместе с козаками были перегружены новыми повинностями. Сам гетман и его окружение не раз были обескуражены российскими приказами. Оказалось, что Москва хочет превратить Украину в обычную российскую провинцию, а из козацких полков сделать регулярное войско.
Поэтому разворот Мазепы в сторону Швеции закономерен. Однако шведское войско потерпело поражение под Полтавой в 1709 г., что положило конец планам Мазепы и Карла XII. На помощь Мазепе и шведскому войску приходили запорожцы. После этого Сечь вынуждена была перебраться на Алешки (современная Херсонская область) и перейти под протекторат Крыма.
Вследствие неудачного похода на Дунае Петр I заключил Прутский договор. В числе его статей русское правительство обязывалось отказаться от Украины и вывести свои войска из пределов Речи Посполитой. Турция категорически настаивала на исполнении этих статей и, после долгих переговоров, они были окончательно подтверждены в 1713 году. Таким образом, неблагополучный исход турецкого похода решил на этот раз судьбу западной Украины — козацтво должно было уступить в ней место шляхетству. Еще 23 сентября 1711 года был издан царский указ, по которому «тогобочную, заднепрскую Украину надлежит оставить полякам, тамошним же полковникам, с полковою, сотенною и рядовою козацкою старшиною, с козаками и протчими, в подданстве нашем верно быть желающими, з женами и детьми, с их движимыми пожитками, на жилище перейти в Малую Россию, в тамошние полки, где кто пожелает… со всех местечек, сел и деревень обитателей перевесть в Малую Россию и тем землям быть впусте всегда». Итак, указ предполагал возвратить западную Украину к тому запустению, в котором она находилась до 1683 года — восстановить опять пустыню, начинавшую заселяться медленно и с большими усилиями. Гетман Скоропадский и козацкая старшина принялись ревностно приводить в исполнение предложенную меру. Многие жители приняли ее как меньшее из двух зол — как выбор между панами козацкими и панами польскими — остальные были переведены полковниками насильно. Еще в начале 1711 года Скоропадский предлагал правительству перегнать на левый берег Днепра народонаселение тех местностей, которые подчинились Орлику во время его набега; мера эта была одобрена и отчасти приведена в исполнение: 3-го мая Петр писал к Меньшикову: «Заднепровская Украина вся была к Орлику и к воеводе киевскому (Потоцкому) пристала, кроме Танского и Ґалаґана, но оную изрядно наши вычистили и оных скотов иных за Днепр к гетману, а прочих, чаю, в подарок милости вашей, в губернию на пустые места пришлем». С конца 1711 до половины 1713 года гетман Скоропадский, полковники Танский и Иваненко, генерал Рен и другие начальники занялись усердно переселением (уже вторым); потянулись длинные обозы с семействами и имуществом переселенцев; в некоторых местах разбирали церкви, складывали на возы и увозили с собой — оставленные дома и строения поджигали. Начавшись от Днестра, выселение двигалось к Днепру; в половине 1712 года очередь дошла и к Белоцерковскому полку. Здесь народонаселение было несколько гуще, переселение вследствие этого затруднялось; для облегчения было предложено следующее: Танскому предоставили должность киевского полковника и поручили ему поместить жителей Белоцерковского полка в прилегавшей к нему полосе Киевского полка, лежавшей на правой стороне Днепра, между Вышгородом, Мотовиловкой, Васильковом, Трипольем и Стайками — полоса эта, в силу статей Московского договора, должна была остаться за Россией. В 1712 году началось переселение Хвастовщины, закончившееся к концу 1714 года передачей Белоцерковкой крепости польским комиссарам.
Петр I разрушает устройство Украины, назначая на все должности россиян, размещает на Украине 10 драгунских полков, содержание которых ложится на плечи населения. Торговля умерла. В 1722 г. учреждена Малороссийская Коллегия в составе шести российских штаб-офицеров из размещенных на Украине полков во главе с бригадиром Степаном Вельяминовым, которой предоставлено право высшей судебной апелляционной инстанции, и некоторые важные контрольные права над администрацией и финансами Украины. В 1723 году по указу Петра I Малороссийская Коллегия становится полноправной на Украине.
В начале 1734 г. было назначено Правление Гетманского Правительства, состоящее из трех россиян и трех украинцев во главе с князем Шаховским, фактическим правителем Украины. Новая царица Анна Иоановна пошла следами Петра I. Особенно тяжелым было положение Гетманщины во время российско-турецкой войны (1735 — 39), когда Украина стала основным поставщиком для многочисленного российского войска. Экономическое благосостояние Украины было настолько разрушено, что козаки и селяне неспособны были полностью возобновить свои хозяйства и через 25 лет.
История же Правобережной Украины XVIII ст. — это «история последнего кровавого польско-украинского счета за эту территорию». Попытки Палия, Мазепы, П.Орлика спасти Правобережье для козацтва не способны были изменить участь этой части Украины.
В опустевшую Украину вошли с двух противоположных сторон два ополчения. С юга явились запорожцы и малочисленные сторонники Орлика, полагавшие, что турки сохранят власть над западной Украиной после отказа от нее России, и что Орлик сделается правобережным гетманом под покровительством Султана. Запорожский полковник Попович занял Умань и берега Буга, прикрываясь именем турецкого правительства; с севера, из Волыни вошел в Брацлавщину во главе 12 000-ного польского войска воевода краковский Юрий Любомирский. Он публиковал универсал, которым принимал Украину во владение от имени Речи Посполитой. Один из запорожских старшин, по имени Перебийнос, ответил на универсал письменным протестом, утверждая, что если русские, вследствие вымогательства турок, и очистили Украину, то из этого не следует, что должны ее заполнять поляки. Перебийнос объявлял, что запорожцы заняли Украину от имени султана, и требовал удаления Любомирского. Конечно, последний не обратил на этот протест никакого внимания — все силы Поповича и Перебийноса заключались только в нескольких сотнях запорожцев — несмотря на эту неравномерность сил, козаки пытались защищаться. Они напали у Погребыщ на передовой польский отряд и разбили его; но когда явился Любомирский со всем своим войском, дальнейшее сопротивление оказалось невозможным и запорожцы удалились в южные степи. Некоторое время они врывались еще в Украину небольшими партиями и старались беспокоить поляков, но успехи их не могли быть сколько-нибудь серьезны. Так, в 1713 году бывший прилуцкий полковник Горленко занял на время Брацлав; сотник Швачка появился в Богуславе и угрожал оттуда Триполию; но попытки эти, по малочисленности запорожцев, скорее могут быть приняты за рекогносцировки и имели более значение демонстраций, чем серьезных походов. У Горленка было только 250 козаков, а у Швачки одна сотня. Наконец, после заключения Турцией окончательного договора в 1713 году, запорожцы потеряли всякую надежду на поддержку с ее стороны и должны были отказаться от всяких видов на западную Украину.
Но так ли это? Могли ли запорожцы, претендующие на свои земли (считающие их своими), так просто от них отказаться? Не была ли эта рекогносцировка и демонстрация разведкой?
В. Антонович утверждает, что таким образом исчезло навсегда в этой области козацтво. На правой стороне Днепра от козачества осталось одно имя — которое паны присвоили своим надворным милициям и прислуге; у крупных землевладельцев Юго-Западного края: Потоцких, Любомирских, Ржевуских и т. д. в течение XVIII века вошел в употребление обычай держать при экономиях значительные вооруженные отряды, набиравшиеся из крестьян, подвластных тем же экономиям; отряды эти составляли почетную стражу при особе пана; исполняли его распоряжения, относившиеся к доминиальной полиции, и, по желанию пана, посылались иногда в помощь войскам Речи Посполитой во время войны. Милиция эта, заменившая прежние надворные шляхетские хоругви, удержала за собой название козаков; они управлялись сотниками, ими же избираемыми и утвержденными паном, а во главе всей надворной милиции обыкновенно стоял шляхтич, носивший титул полковника. Конечно, кроме имени и костюма, надворное козацтво не имело ничего общего с прежним козацвом, составлявшим свободное, владевшее землей и пользовавщееся самоуправлением земское сословие.
Правобережная Украина осталась за Польшей. Общий вид края представлял следующую картину: «И поидохом (из Паволочи в Немиров) в степь глубокую; и бысть нам сие путное шествие печально и уныливо, бя ше бо видети ни града, ни села; аще бо и быша прежде сего грады красны и нарочиты селы видевшем — по ныне точию пусто место и не изселяемо, не бе видети человека. Пустыня велия и зверей множество: козы дикие и волцы, лоси, медведи. Ныне же все развоевано да разорено от крымцев. А земля зело угодна и хлебородна и овощу всякого много; сады, что дикий лес: яблоки, орехи воложские, сливы, дули, — да все пустыня; не дадут собаки татары населиться; только населятся селы, а они, собаки, пришед, и разорят; а всех людей в полон поберут. Не погрешу эту землю назвать златою, понеже всего много на ней родится. И идохом тою пустынею пять дней, ничтоже видехом от человека». А вот впечатления, не менее характеристические, другого путешественника: «И проходя тогобочную, иже от Корсуня и Белой Церкви, Малороссийскую Украину, потим на Волынь и… далей странствуя, видех многие грады и замки безлюдние и пустые; валы, негдысь трудами людскими аки холмы и горы высыпанние, и тилко зверем диким прибежищем и водворением сущий. Муры зась, ако то: в Чолганском, в Константинове, в Бердичеве, в Збараже, в Сокалю, що тилко на шляху нам в походе войсковом лучилися, видех едни малолюдние, другие и весьма пустие, разваление, к земле прилинувшие, заплеснялие, непотребным билием зарослие, и тилко, гнездящихся в себе, змиев и разных гадов и червей содержащие. Поглянувши паки, видех пространние, тогобочние, Украино-Малороссийские поля и розлеглие долины, лесы и обширные садове, и красние дубравы, реки, ставы и езера — запустелие, мхом, тростием, и непотребною лядиною зарослие. В не всуе поляки, жалеючи утраты Украины оноя тогобочния, раем света полского в своих универсалах ея нарицаху и провозглашаху; понеже оная, пред войною Хмельницкого, бысть аки вторая земля обетованная, медом и млеком кипящая. Видех же к тому на разних там местцах много костей человеческих, сухих и нагих, тилько небо — покров себе имущих, и рекох во уме: «кто суть сия?» Тех всех еже рех, пустых и мертвых, насмотревшися, поболех сердцем и душею, яко красная и всякими благами прежде изобиловавшая земля и отчизна наша Украина малороссийская, в область пустыне Богом оставлена и населницы ея, славние предки наши, безвестни явишася».
Лежавшая пустыней страна требовала заселения. Эту задачу взяли на себя Любомирские, Потоцкие, Яблоновские, Чарторийские, Сангушки, Тишкевичи, Браницкие, в руках которых оказалось большинство земельных владений Правобережной Украины. Появилась рядовая шляхта, искавшая источники дохода в качестве посесоров (арендатор поместья вместе с селами), арендаторов или управителей великопанских фольварков (сельскохозяйственный многопрофильный хутор с применением панщины); жиды – посредники шляхты – в виде корчмарей, арендаторов. Появилось на Правобережье и католическое духовенство. Снова ожила уния, которую поддерживало польское правительство. Православное духовенство полностью зависело от польского. Польская администрация всеми способами осложняла отношения православного духовенства с высшей церковной властью, которой для Правобережья был православный епископ в Переяславе.
Поляки были теперь полными и единственными обладателями плодоносной пустыни, на краях которой кое-где еще оставались слабые остатки народонаселения. Так, в богатой некогда и многолюдной Могилевской волости, лежавшей еще в Подолии, вне границ Украины, и выставлявшей в былые времена целый козацкий полк, все народонаселение — с женщинами и детьми включительно — состояло теперь из 76 душ; сам город Могилев на Днестре, процветавший некогда торговлею и служивший складочным местом для товаров, отправляемых из Турции, Молдавии и Валахии в Россию и Польшу, вмещал в себе теперь — христиан и евреев обоего пола и всех возрастов 142 души. Управляющий киевского католического епископа, явившийся в 1714 году принимать во владение Хвастовщину, не нашел в ней буквально ни одной души, а в другой обширной епископской волости — Черногородской, оставалось только 8 человек. Региментарь Украинской партии (военный начальник украинских воеводств) Галецкий, перешедший уже в службу к Августу II и отправленный с польским войском на зимние квартиры в Киевское воеводство, не находил возможности разместить 1200 солдат не только во всей Украине, но даже в части Полесья, лежавшей к югу от Тетерева. В плачевном письме к шляхте Киевского воеводства, назначившей ему квартиры в местах необитаемых, он писал: «Вы отправили несколько сот конницы на квартиры в Украину и прислали мне роспись дымов в пустыне… вы постарались вытолкать войско в незаселенные места на посмеяние. Назначили в Вильск 25 человек солдат, между тем как в местечке только 3 человека жителей, в Мирополь — тридцать шесть солдат, между тем как в нем нет теперь и живой собаки; штаб мой вы поместили в совершенно пустых Бердичеве и Слободыщах; присылаете мне квартирный лист в Карповцы и Мошны, — в Мошны, где уже тридцать лет нет ни собаки. Потрудитесь, милостивые паны, прибыть сюда лично и поверить мои слова». Шляхтичи, вероятно, должны были признать всю справедливость этих жалоб, потому что согласились выдать Галецкому на содержание войска 55.000 злотых, лишь бы он его не кормил на счет заселенного Полесья.
Итак, шляхта опять владела Украиной — но в исторической судьбе шляхты заключался известный фатализм, вытекавший из тех начал, из которых сложился шляхетский общественный строй. Шляхта, возвратившись в свои запустелые села, должна была заботиться о заселении их селянами, к которым она относилась свысока и пренебрежительно, она понимала один только вид работников — крепостных рабов, над личностью, имуществом, совестью и верой которых шляхта приписывала себе полное самовластие; таким образом, зазывая обратно ушедшее народонаселение и приготовляя для него прежние рабовладельческие отношения, шляхта сама вызывала и усиливала враждебную для нее народную силу. Крестьянское народонаселение действительно возвратилось, заманенное срочными льготами панских слобод, но когда сроки кончились и пришлось подчиниться полному шляхетскому произволу (1734 г.), тогда и должна была вспыхнуть народная реакция. Реакция эта и представляет единственную картину внутренней жизни западной Украины до самого конца XVIII столетия в виде гайдамачества. И давно уже в пустой степи собирались небольшие ватаги смельчаков, разъезжавшие по пустым селам между Немировом и Васильковом и промышлявшие грабежом купеческих обозов.
В универсале региментаря Украинской партии Яна Галецкого 1717 года говорится следующее: «Милостивых панов моих, господ помещиков, всех вообще, усильно прошу немедленно извещать моего наместника, пана Ольшевского, о пребывании своевольных «куп гайдамацкой сволочи», где бы таковые ни находились, особенно же в воеводстве Брацлавском и части Киевского, то есть в Украине, вовсе их не охраняя; особенно же панов губернаторов (т. е. управляющих) и войтов «прошу обратить внимание на то, что они будут отвечать перед Речью Посполитою в случае, если обнаружится связь кого-либо из них с своевольными людьми».
Продолжение следует…
Литература:
- Антонович В. Б. Моя сповідь: Вибрані історичні та публіцистичні твори /Упор. О. Тодійчук, В. Ульяновський. Вст. ст. та коментарі В. Ульяновського. — К.: Либідь, 1995. — 816 с. («Пам’ятки історичної думки України»)
- Грушевський М. Історія України-Руси. © Сканування та обробка: Олександр Усинський, http://sasha.inet.ru2004 (Останні правки 15.IV.2004)
- Енциклопедія українознавства. Загальна частина (ЕУ-I). — Мюнхен, Нью-Йорк, 1949-52. — 1230 с.] (Перевидання в Україні, Київ, 1994 – 95. Репринтне відтворення видання 1949 року).
- Когут З. Кордони України: територіальні візії козаків від гетьмана Б.Хмельницького до гетьмана І.Самойловича / З. Когут // Український історичний журнал.-2011.-№ 3. — С. 50-73 . — Режим доступу: http://nbuv.gov.ua/UJRN/UIJ_2011_3_5.
- Комментарий к: Шевченко Т. Г. Повне зібрання творів: У 12 т. / Редкол.: М. Г. Жулинський (голова) та ін. — К.: Наук. думка, 2001 — ISBN 966-00-0625-X.
Т. 1: Поезія 1837-1847 / Перед. слово І. М. Дзюби, М. Г. Жулинського. — 784 с: портр. ISBN 966-00-0712-4. Друкуються поетичні твори 1837—1847 рр.
Фото: Экспедиционный Корпус
Первая часть статьи здесь.
Автор Евгения Тарасенко
Почта для обратной связи: info@lnvistnik.com.ua
Подписывайтесь на наш Telegram канал: t.me/lnvistnik
One thought on “Гайдамаки. Часть вторая”