Эффект становления жертвой преступления. Часть 1

В неподдающемуся, кажется, учёту реестре слов даже и основных языков мира, с некоторых пор на авансцену уверенно вышли и лидируют «Эпидемия», «Пандемия» и «Карантин» — с различными прилагательными в роли определений. И это, вроде бы, логично:   многие, даже очень многие страны  провели около 2 месяцев в режиме карантина, введенного в средине марта этого года. Вообще говоря, и термины эти, и обозначенные ими явления – не такая уж новинка. Истории это хорошо известно, равно, как и ближайшие сопутствующие эффекты.  К примеру, кому же было не ясно, что при этом резко изменяется  обычный образ жизни большого числа людей; ситуация сопровождается   потерей работы, быстрыми переменами  повседневной жизни. И что характерно – стремительно возрастает количество преступлений.  Наблюдается и некоторое  своеобразие позиций преступного мира, его реакции на происходящее. Свежи в памяти «Настоятельные рекомендации»  преступности согражданам  в латиноамериканских странах —  сидеть дома тихо и дышать ровно, чтоб не заразиться коронавирусом.  А итальянская мафия делала негласные заявления о помощи малому и среднему бизнесу,  дабы не допустить в этой сфере кризиса и застоя. Или, раз уж так случилось, полегче выйти из них.

Это – так, несколько штрихов для вступления и настроя читателя на серьёзную волну.  Беседа же наша  касается, главным образом, отнюдь не гуманизма  мафии и растерянности верхов, наделавших столько глупостей на глазах у своих сограждан. Подумаем вместе о житии в таких обстоятельствах обычного тихого-мирного среднестатистического обывателя и его сообщества.  Сама  тенденция к некоторому отъединению, уединению, локализации своего бытоустройства – одно из коренных качеств обывателя. Поэтому он столько бесценных жизненных сил тратит именно на бытоустройство, автономные удобства, запасы-припасы и прочие тому подобные и совершенно не, обходимые, по его представлениям, вещи.  Но, во-первых, это даётся ему не просто-запросто: в основном речь идёт о ценностях материальных, а материя не растягивается и на всех очень многого не хватает. Таким образом, обустраиваясь, он постоянно так или иначе встречает помехи и сопротивление себе подобных (иногда – даже близких), поскольку они заняты примерно тем же. Но это бы ладно, а вот – эпидемия-пандемия-карантин! И он против воли, согласно некоему Указу, заперт в возлюбленном своём закутке Вселенной, ещё вчера так надёжно отгороженном от неуютных ветров эпохи.  И возлюбленный уют  уже, вроде, не в радость. Как ему, бедному в условиях двухмесячной,  – пока ещё, — изоляции не растранжирить золотую уравновешенность, столь необходимую при таких жизненных ценностях. Вся его природа рвётся во вне —  в мир бушующий. Не потому, что он, мятежный, ищет бури – боже упаси. А потому что именно оттуда можно привносить в своё гнёздышко всё необходимое для отгораживания от дурацкого этого мира. Вспомним великого нашего земляка:

Недаром учили: клади на плечи,
За пазуху суй — к себе таща,
В закут овечий,
В дом человечий,
В капустную благодать борща.

И глядя на мир из дверей амбара,
Из пахнущих крысами недр его,
Не отдавай ни сора, ни пара,
Ни камня, ни дерева — ничего!

Это – при условии свободы выбора  перемещения и способа бытоустройства. А тут – никакой свободы: сиди дома, в трамвай-троллейбус-автобус не суйся, про самолёты-поезда-пароходы забудь на самое неопределённое время. И партнёры, и подельники – примерно в таком же положении. И домой не позовёшь – ещё натащат всякой пакости. И сам в гости – не очень-то тебе и рады. И по той же причине. И денежки, отложенные для дела, всё быстрее проедаются. Словом, в толще его подсознания начинаются некие процессы, не очень-то и предусмотренные обывательской природой.  Тут уж и адреналин зашкаливает, не так далеко до  домашнего насилия, буллинга и про, чих вторжений в УК.  Оно конечно, следует заметить, и некоторые серьёзные мыслители, истинно-образованные и, что называется, передовые наши современники тоже откровенно растерялись, в недоумении разводили руками и кривовато улыбались друг другу. Но мы сегодня потолкуем о той части общества, настроения и поведенческие локомоции которой во многом определяют жизнедеятельность большинства. Непростой разговор, верно? Вот и потолкуем с компетентным собеседником., профессионалом в области глубинной психологии.

Справка:

Стогний Александр Азатович —  глава Харьковского отделения Ассоциации глубинной психологии Теурунг. Преподаватель и тренер Института семейной психологии и консультирования, дратмотерапевт. Заведующий литературно-драматургической частью Харьковского государственного академического театра кукол им. В.А. Афанасьева. Одно из направлений его исследований —  процессы становления жертвой преступления. В науке такое направление получило название виктимология.

Виктимология (лат. victima — жертва, лат. logos — учение) — междисциплинарная область, исследующая виктимизацию, то есть процесс становления жертвой преступления. Постсоветская и, в частности, российская виктимология занимается преимущественно потерпевшими от преступлений,  как носителями индивидуальной или групповой способности стать жертвами преступного деяния. Западная виктимология изучает, в том числе, отношения между жертвами и преступниками, взаимодействие жертв и системы уголовного судопроизводства — а именно полиции, судов и сотрудников исправительных учреждений — и связь жертв с другими социальными группами и институтами, такими как СМИ, бизнес и социальные движения.

– Какое влияние, с позиций виктимологии, могут оказать карантинные условия на наших сограждан?

– Виктимология — это все-таки отдельное научное направление, причем довольно узкая отрасль криминологии. Я, как психолог, занимаюсь вопросами  понимания и познания бессознательного в глубинной психологии человека. С психологической точки зрения — это отрасль содержания интегративный фигуры, которую мы называем внутренней жертвой. Мы рассматриваем понятие виктимности более широко,  нежели криминология. Когда мы касаемся позиции внутренний жертвы, мы делим эти два явления на две составные: жертву созидательную и жертву виктимную – модель которая всегда идет в ущерб сущности человека, что в свою очередь может влиять на будущее человека и его перспективные развития. Понятие виктомологии способно расширяться до глобальных явлений деструктивности человеческой психики. По традиции Зигмунда Фрейда это следует назвать танатосом– стремлением к саморазрушению. В рамках современных взглядов мы рассматриваем понятие внутренней эффективности, как модель внутренний ущербности, которая на различных пластах бессознательного очень по-разному способна себя заявлять. Но в большинстве случае это идет в ущерб целостности личности человека. Дальше можно углубляться и долго растекаться мысленно по древу, начиная от комплекса неполноценности и заканчивая таким понятием,  как внутреннее аутентичное Я.

Справка:  Комплекс неполноценности — сильная и постоянная неуверенность в себе, заниженная самооценка, ощущение превосходства окружающих над собой. Это понятие ввёл в научный оборот немецкий психоаналитик Альфред Адлер.
Симптомами комплекса неполноценности обычно являются: попытки привлечь внимание к своим страданиям, боязнь людей, страх допустить ошибку, напряжение, порой – дефекты речи, нервный тик. Молодые мужчины нередко маскируют комплекс неполноценности повышенной агрессивностью или алкоголем, а также разными символами статуса, такими как спортивные автомобили, вызывающая одежда и т.п. Высокомерие также может говорить о тщательно скрываемом комплексе неполноценности.
В обыденной речи этим словосочетанием часто пользуются как уничижающим и почти ругательным, как правило, не понимая его реального психологического значения.

– Какие последствия и какое влияние может оказать на человеческую психику карантин?

– Любая система изоляции такая, как карантин создает необходимость выключится из безумного навязываемой темпа ритма жизни, и фактически создает условия встретиться с собой. Нужно отметить, для того, чтобы человек это не сделал, те же интернет технологии предоставляют множество возможностей. Сегодня ярко процветает пиратство, что позволяет занять досуг сериалами, играми и прочим. Это позволяет создать некий внешний шум, устойчивый внешний фон. Поэтому, хотим мы этого или нет, человек вынужден встречаться со своим внутренним я в таких условиях.

В нашей школе Теурунг, мы называем это интегративными объединяющимися фигурами внутренней жертвы и палача. Человек вынужден идентифицироваться с одной из этих фигур. Если фигура внутреннего палача создает условия мучительного условного превосходства, одновременно она мучительно истязает внутреннюю жертву. То идентификация с внутренней жертвой проваливает человека в комплекс неполноценности. Дальше оно начинает затягивать человека в пропасть само ничтожества и самоуничтожения. Человек начинает чувствовать свое бессилие.

Первое с чем сталкивается любой психолог – это со старыми устоявшимися внутренними проблемами, в которых человек не находит для себя созидательного ответа. Поэтому можно услышать фразы типа ответов: «Ну вот, снова слышу тоже самое, мне казалось я уже с этим разобрался…». Но как показывает малейший анализ подобных ситуаций, человек это не решил, а просто активно вытеснил фоном внешнего шума, тем самым создав иллюзию что задача решена. И здесь начинает говорить то самое состояние внутренней жертвы. Важно понимать, что позиция фигуры жертвы предопределяет человеческую уникальность. По сути то, что задает его лучшие черты и связанные с аспектами его креативности. Креативность мы рассматриваем как одно из главных ведущих понятий самореализации человека. Фактически – это то что позволяет ему реализовывать путь индивидуации. По Юнгу – это одна из главных задач, с которой сталкивается личность, потому что процесс внутреннего познания, соединения с бессознательными аспектами, умение научиться взаимодействовать с ними осознанно – это главная задача практически для любого индивида. Это, что и делает его индивидом. Потому что, если он этого избегает – он пополняет ряды конформистов. Начинает двигаться за стремлением слиться в серую массу и ничем не выделяться.

Именно поэтому карантин, как мы его шутливо называем, самое благословенное время, когда человек должен наконец-то услышать себя. И услышать он может не в рамках некого индивидуального кризиса, как это обычно происходит, а в рамках масштабного мирового мероприятия. История, собственно, знает немало случаев, когда происходили и более сложные ситуации массовых эпидемий. И даже более страшные, когда человек должен был прислушаться к себе. Те же знаменитые произведения Декамерона, сами по себе уже напоминает нам о знаменитой чуме…

Услышать себя – это конечно же процесс весьма болезненный, а если речь идет о боли, может активизироваться внутреннее содержание позиции жертвы. Но, это не всегда о саморазрушении. Скорее наоборот, возникают потенциальные возможности самосозидания.

– Можем ли мы  рассматривать глобальную пандемию в качестве, так сказать, «Палача»?

А что, близкая аналогия: карантин такого рода и масштаба — это некое лобное место с плахой, к которой выходит палач.  куда вытаскивают жертву и где происходит некий  процесс. Но точнее, мне кажется, было  бы сравнение с предприговорным моментом. Как в том подвохе: «Казнить нельзя помиловать», При отсутствии запятой совершенно не ясно – где её ставить. После «Казнить»? Или, всё-таки, после «Нельзя»?  Маленькая деталь, а как многое меняет – не только в пунктуации, но и в жизни в судьбах массы народу.  Ведь нередко случается так, что — жертва может  оправдаться. Тогда палач окажется  лишней, а то и вовсе посрамленной фигурой.

–  Кстати, о плахе и палаче: как Вы могли бы описать ситуацию с психикой масс, когда во время карантинных мер повышается уровень преступности?

– Существуют архаичные модели реагирования на стресс. Первое это страх, в плоть до панических состояний. Вторая – это «Бей или беги», классика реагирования на стресс. Человек должен либо спрятаться, либо начать процесс репрессирования, чтоб найти возможность победить страх. Здесь можно выделить две категории: криминальную структуру и часть общества, которая есть в любых обществах. Конечно же, подобная модель во многом носит весьма соблазнительный элемент, потому что играть на страхе других людей – это, по сути, активизировать их позицию жертвы. А дальше – в замутнённой воде проводить различные аферы, криминальные схемы. По сути, для преступников это время, когда можно на страхе людей сыграть, как на бирже. И  получить свою выгоду. Кто же из пакостной этой братии пройдёт мимо! Кто из них позволит себе роскошь подождать, не торопиться! Ведь не дураки же – понимают: так или иначе это кончится, водичка самоочистится. Вот и разгорается  пир вовремя чумы…

• Этот эффект, конечно, существенен. Но дело ведь не только в нём?

• Разумеется. С другой стороны, мы наблюдаем классическую ситуацию, когда неподготовленные сознательно люди оказываются под влиянием внутренних аффективных реакций, когда их захлестывают эмоции. Поэтому даже  же банальная домашняя сцена драматична. И может закончиться трагедией. Однако подобные ситуации бывают не только в «карантинных». Всё зависит от того, насколько человек углубляется  в состоянии кризиса. Когда общий кризисный фон нарастает, наверняка должны возрастать статистические показатели, количество преступлений. У меня на руках нет статистических выкладок, но я более чем уверен в росте домашнего насилия. Буллинг, троллинг, активизация садистских действ – думаю, речь может идти не о спаде, а о росте этих явлений.  Загляните мимоходом  в любую социальную сеть – троллинга становится тысячекратно больше. Но давайте будем объективны: одновременно с этим активизируются и другие. Нечто вроде леопольдовского: «Ребята, давайте жить дружно». Всё это — формы адаптации нашей психики. Всё  связано с фигурами садиста и жертвы, потому что миротворческая модель всё больше характерна для жертвенной позиции, а садистическая — ближе к фигуре палача. Поэтому многие проигрывают, сливаясь со своим палачом, откровенно высказываясь  вопреки себе. То есть,  та же форма проявления.

— Вы говорите о наблюдениях Сонди?

• Замечательный психолог Леопольд Сонди выявил эти две фигуры, когда производил исследования знаменитой диады Каина и Авеля. Диада во многом  схожа с теми самими раскладками, в которых можно было бы соединить садистические склонности с каинистической фигурой, как с теневой активной фигурой, а созидательные, индивидуальные черты с авелевской фигурой. Но тут не так всё просто, потому как Сонди говорил больше всё-таки об уровне архетипических фигур. Когда мы об этом уровне говорим, то мы входим в сферу мифологического мышления. Мифологическое мышление  символично. И в отличие от современного мышления, которое построено на структуре знаковых моделей,  мифологическое  построено на символьном раскладе. Символьные содержания крайне противоречивы. Потому что символ способен включать в себя на уровне значений прямые противоположности. На самом деле, там не совсем диада, там гораздо больше содержания,  нежели можно найти даже в одной символической фигуре. Здесь уже всё зависит от контекста, в котором проявляется само содержание. Сложности психологического расклада заключаются в том, чтобы понять насколько и как именно эти фигуры  проявляются, какой созидательный потенциал они несут. Потому, что та же каинистическая фигура, как теневой аспект,  способна нанести огромный потенциал индивидуальности личности, если она корректно проявляется. Если мы имеем в виду  чисто  криминологические варианты развития —  можно говорить о многосоциальном адаптированном варианте развития. С другой стороны, тонкий сарказм или ирония способны кого-то подтолкнуть к тому, чтобы человек задумался, даже если для него это неприятно или болезненно.

Если подытожить,  конечно же подобная ситуация провоцирует нарушения устоявшихся правил. Она пробуждает древнюю архаическую теневую тему. Раз так все плохо,  можно не считаться с какими-то общепринятыми законами. Тем не менее,  исходя из того, что мы наблюдаем,  всё-таки социум стремиться пока ещё к стабилизации. Пандемия (во всяком случае, на данном этапе и если смотреть спокойно,  прямо и трезво) не носит тот запугивающий страшный эффект, который активно пропагандировался в СМИ, литературе, в голливудском кинематографе,  что пандемия, мол,  –  тотальная гибель, масса жертв, полное разрушение культурной среды. Поэтому, современное общество в целом, можно отметить, вполне выдерживает человеческое лицо.  И даже наоборот, есть немало тенденций, которые подчеркивают движение ко взаимопониманию, взаимопомощи и взаимоподдержке. В общем, все то, что даёт право представителю  отряда прямоходящих называть себя действительно великим словом – Человек…

Продолжение следует… Следите за за  обновлениями.

Автор Мирослав Бекчив

Подписывайтесь на наш Telegram канал: https://t.me/lnvistnik