– Ну, собственно, таким чином ты сочетал медицину и музыку.
– Где-то так. Это тяжелая, выматывающая работа, которая требует больших нервов и для этого нужно, чтобы начальство помогало, а не мешало. А начальство могло спросить, например, «А почему ты играешь “Осенние листья”, когда сейчас лето?»
— Шутишь?
— Я не шучу. Такой вопрос, действительно, задавали.
– По сезонам надо было?
– Нет. Логика там была следующая. Там же присутствуют в основном очень пожилые, очень больные люди, у которых не всегда в порядке с ориентацией. И они могли подумать, по логике начальства, что если я играю песню про осень, то сейчас осень, а не лето.
– Да… Как говорится, журавли уже улетели.
– А все было проще. Просто старушка, которая, кстати знала лично Билли Холидей попросила сыграть ей «Опавшие листья». А до этого она просила сыграть «Summer Time». Начальство просто не врубилось.
– На американцев похоже.
– Нет, ну американцы очень разные. Мне запомнился один случай. Когда я уже начал преподавать немножко гитару, и у меня появился ученик — коренной американец, к которому я ездил в Куинс. Как-то он меня спросил про Сталинградскую битву, она интересовала его. Я рассказал, что знаю, а он достал одну книгу с полки, другую – и тут я понял, что про Сталинградскую битву я ничего не знаю, как минимум в сравнении с ним.
– Кое-что ты все-таки знал со школы.
– Ну, в сравнении с тем, что он знал и как этим интересовался, это была очень лимитированная информация…
– Историк?
– Нет, любитель. Историей всерьез я уже потом сам увлекся.
– Американец?
– Американец. Дэниэл его звали, кажется, работал программистом.
– Какое его дело?
– Есть же нам дело до каких-то вещей в мире, нас же что-то интересует. Их тоже что-то интересует.
– Может, он не знал ничего о гражданской войне в США между севером и югом?
– Прекрасно он все знал. Но, кстати, лучшие книги по истории нашего края родного я прочел на английском языке.
ЗА ДАЛЬЮ — ДАЛЬ…
– Во всяком случае то, что ты когда-то притащился с гитарой ко мне, на 3 станцию Большого Фонтана, можно считать тоже в какой-то мере одной из существенных точек судьбы.
– Да, конечно. Это – так.
– А следующие судьбоносные твои точки можно соединить прямой — по геометрии. Одна из них – сама по себе – гитара. Гитара, как таковая. Кстати, о гитаре: ты поехал за океан с гитарой или там приобрел?
– Я поехал с двумя гитарами. Каким-то образом их пустили в самолет, тогда еще не было жестких правил. Одну я кому-то подарил. Потом купил там гитару. Сейчас у меня уже гитар 13 или 14 самых разных, самого разного звука, самого разного дерева.
– Это шестиструнна, естественно?
– Да, я 6-струнник. Ну, джазовая гитара, она прежде всего 6-струнная.
– Джазовая. Но ты же был бард. Среди бардов были 7-струнники.
– Были. Вот ты, помню, играл на семиструнной.
-И так по сей день…
— Но их уже тогда было намного меньше. 7-струнка больше была распространена в 50-60-х годах – начале 70-х.
– Высоцкий был в моде, а он 7-струнник. И Дольский.
– Дольский как раз на шестиструнное играет. Окуджава играл на 7-струнном строе, хотя на его гитаре было 6 струн, просто минус одна. И Визбор. И Анчаров, и Крупп, и Якушева, и Ключкин.
– Розенбаум .
– Нет. Розенбаум играл на 6-струнке, но там другой строй. Никитин играет на 7-струнке, у него минорный строй при этом, не традиционный. На самом деле этих строев очень много самых разных.
– А Сережа Швец тоже на шести?
– Да.
– Наш вопросник изначальный замешан еще на том, сошлись ли домашние расчеты с базарными, как говорят хозяйки в Одессе? В принципе так и вышло — всё или не совсем всё, или совсем не?
– Это хороший вопрос, Ким. Есть такая притча. К раввину пришел верующий: «Ребе, что мне делать? Жена болеет, денег нет, работы нет, сын отбился от рук, не учится, дочка никак замуж не выйдет. Что делать?» Раввин говорит: «Возьми лист бумаги, напиши большими буквами «ТАК БУДЕТ НЕ ВСЕГДА», иди домой, повесь на стенку». Он так и сделал. Через полгода прибежал: «Ребе, как мне вас благодарить? Я нашел работу, появились деньги, жена выздоровела, дочка замуж выходит, сын пошел в университет. Как мне вас благодарить?» Ребе говорит: «Мне ничего не надо. Иди домой, надпись не снимай». Будучи вольнонаемным музыкантом, вообще работа, громко говоря, в сфере искусств, тебе ничего не гарантирует, поэтому заповедь фрилансера – это либо «тратить некогда», либо «тратить нечего». В разные времена и состояния разные, и восприятие событий.
– Вообще какие могут быть гарантии? Как говорил Остап Бендер, полную гарантию дает только страховой полис, это вам скажет любой агент по страхованию. Судьба – она остаётся судьбой.
– Да.
– Но в принципе — получилось?
– На данный момент да. Бывают разные моменты. Я вообще заметил, что в родной город лучше приезжать с хорошим ощущением себя и в себе.
– Вот по этому поводу следующий вопрос. А чего вообще в него приезжать? Ну, было и было. Знаешь, сколько людей отряхнули прах Одессы со своих ног – и «привет».
– Ну, не знаю. Есть какие-то вещи как… Твои родители стареют, но ты же их все равно навещаешь, ты же все равно их любишь.
– Это все зависит от того, как сложились отношения с родителями и насколько хороши воспоминания, потому что люди уносили ноги отсюда – будь здоров.
– Правильно, и у них были основания это делать. Но у меня сохранилось довольно много хороших воспоминаний, поэтому, наверно, и приезжаю, хотя и не идеализирую совершенно то, что здесь происходит. Конечно, когда у тебя что-то там не ладится, и ты приезжаешь сюда и начинается аттракцион “Ностальгия”, как я его называю — «Ах, если бы я не уехал! Если бы я познакомился с тем… Если бы я не прервал отношения с той… Вот как бы оно все было?», гимн сослагательному наклонению. Но когда все более-менее в порядке, ты просто приезжаешь сюда поговорить с людьми, с которыми ты что-то делал вместе, с которыми ты общался, с которыми ты что-то важное обсуждал. И тебе важно, совпадают ли у вас система координат, и поговорить хочется лично, интернета недостаточно.
– Это доказательство, что ты в принципе достаточно благополучный человек, потому что мало ли, кого куда тянет, это, между прочим, кусается и стоит денег.
– Тут же понимаешь, Ким, в следующем году будет 30 лет как я уехал. Это достаточно большой срок. В принципе я считаю, что целью в жизни каждого человека должно быть достижение некоей гармонии в себе. Люди это решают по-разному. Некоторые эту гармонию достигают материальными способами, финансовыми, некоторые – творческими, это все называется самореализацией. Кроме деятельности чисто музыкальной, сочинения и записи своих собственных песен, альбомов, я еще преподаю. Сейчас это фактически основная деятельность, причем она у меня как-то возникла как полный проект с наступлением пандемии, когда я подумал, что все вообще рухнуло и просто для очистки совести дал объявление, что я даю уроки через ZOOM, и ко мне набежало много народу. Как выяснилось, желающих в мире оказалось больше, чем в Бруклине. И в итоге это превратилось в основной проект. В настоящее время все неплохо. У меня были разные моменты, когда я приезжал в Одессу. Иногда дела откровенно не шли, и ты приезжаешь сюда, а потом уезжаешь с таким ощущением, будто подпитался и можно дальше продолжать. А сейчас я приехал, вроде все хорошо, и хорошо, что можно посмотреть на этот город спокойно, без какой-либо ностальгии, просто встретиться с людьми, и какие-то связи продолжаются, какие-то связи возникают, с какими-то людьми я познакомился совсем недавно, не зная их в период своей жизни в Одессе, и это хорошие, интересные, талантливые люди.
– А желания здесь тряхнуть стариной?
– Я всегда, когда приезжал, обычно давал концерт. В этот раз я посчитал приятным приехать и не выступать, а просто отдохнуть. Но желание всегда есть. Я, наверно, что-нибудь и сделаю в следующий раз, когда приеду, может быть, соберу местных музыкантов и что-нибудь вместе с ними сыграю. Мечта, конечно, привезти музыкантов, с которыми я работаю в Нью-Йорке, но тут без спонсорства уже не обойтись.
– Сейчас у нас готовится бардовский фестиваль, мы уже пять их провели. «Вольная Гавань». Каждый год не получается. Кстати, когда ты начинал, мы про Сашу Бебеха ничего не слышали, да?
– Я потом с ним познакомился, когда уже в 90-е годы в Одессу приезжал. В 1997 году или в 1999 я с ним встречался..
– Он пришел ко мне, когда я организовал в ОМК клуб авторской песни и поэзии — «Эпиграф». ОМК не на твоей памяти было?
– На моей, конечно.
– И Саша Бебех явился туда с гитарой. По объявлению, которую я давал в телеэфире. Мне показалось, что этот человек «могёт», Он в техникуме учился, а потом, в конце концов, довелось видеть его в клипах ЦТ. И писать вступления к его сборникам. Всё же не зря мы здесь, в Одессе, «Клубились».
– Ну, он талантливый парень.
– И вот фестиваль проводили, «Вольная Гавань», парк Шевченко помогал, «Летний театр» на Дерибасовской. Теперь, вот, опять затеваем – где-то на сентябрь. Но в сентябре тебя не будет, да?
– В сентябре я не успею, тем более, что у меня там как раз фестиваль, я должен с проектом выступить. Не успею просто. Но, в принципе, почему бы и не помечтать? Можно и подумать на эту тему, если мне удастся там что-то с ребятами записать и что-то предъявить в виде материала, мало ли что, может быть, и захотят. Басист, с которым я работаю — тоже одессит, кстати.
– Почему бы не сделать прямую трансляцию?
– Звук потеряется, это не совсем то.
– У нас прицел на наших за границей, в частности, в Америке. Насколько часто ты вообще поддерживаешь с ними отношения? Какие люди там? Чем они занимаются?
– Я, в основном, с нашими, то есть русскоязычными поддерживаю отношения. Русские в Нью-Йорке – это где-то порядка полумиллиона человек, это большая диаспора. Но у меня есть и американские знакомые-друзья, я 15 лет работал в импровизационном театре — там только американцы.
– А одесский Нью-Йорк?
– А одесский Нью-Йорк — это, наверное, Брайтон-Бич, хотя это расхожее клише, конечно. “Наших” в США живет очень много. И сейчас там уже такая диаспора, что в год 15 русскоязычных музыкальных фестивалей в одном Нью-Йорке, правда, тусовка одна и та же почти что. Но, тем не менее, это делается на более-менее приличном уровне. И если раньше в русской тусовке был такой конгломерат на Брайтоне или в Куинсе, там бухарская диаспора, то сейчас это уже все рассыпано по всему городу и окрестностям и нет уже каких-то, строго говоря, русских районов, которые вот только русские и все. Оно и разрозненно, и связано. Я всегда шучу, что русский Нью-Йорк – это все-таки не Нью-Йорк, а чуть-чуть Жмеринка или Гомель. Но, тем не менее, там всем есть место. Там есть несколько прекрасных писателей, там есть много прекрасных музыкантов, которые вовсе не обязательно работают именно на русскую диаспору. Например, в Нью-Йорке живет прекрасный музыкант Вадим Неселовский, бывший одессит. Он в 14 лет поступил в Одесскую консерваторию, а потом он поступил в Беркли — самую знаменитую джазовую школу, а сейчас уже профессор в том же Беркли. Он сейчас работает, кстати, над большой композицией, которая посвящена Одессе. Незадолго до моего приезда, он здесь был, недавно уехал в Нью-Йорк. В общем, среди наших в США есть много прекрасных музыкантов, писателей, поэтов, художников…
– А люди науки, например?
– Огромное количество.
– …с которыми лично ты знаком.
– Есть несколько человек.
– А твоя сегодняшняя деятельность помимо преподавательской. Что ты пишешь? Что выпускаешь?
– Ну, вот пару лет назад я к своему юбилею выпустил двойной альбом своих песен, там 30 с чем-то песен, уже в аранжировках. Собрал какие-то песни, которые были написаны еще во времена дуэта с Сережей Швецом, какие-то были позже. Еще недавно открыл свой вебсайт — там собрано многое из того, чем занимаюсь — от музыки и видео, до преподавания.
У меня появилось некое подобие своего ансамбля. Я всегда делаю оговорку при слове «своего», потому что, оно не в смысле, как, например, оркестр Лундстрема или Леонида Утесова или даже “Машина Времени”. Все работают сами по себе, а если возникает какой-то проект, я зову этих музыкантов; таким образом мы сыграли довольно много проектов — по Фрэнку Синатре, по Леонарду Коэну и так далее. Каждый раз это невероятно интересно; музыканты собираются не только и не столько за деньги, сколько чтобы интересный материал покопать. Но музыканты эти очень высокого уровня, и я всегда на них чуть снизу-вверх посматриваю. Но, тем не менее, я их пытаюсь объединять какой-то идеей, чтобы получалось что-то интересное для всех.
– Это американцы или сборная?
– Это русскоязычные американцы. Все уже давно живут там, все позаканчивали местные учебные заведения, все профессионалы высшей категории. Была у меня такая шутка, что в Москве хорошего музыканта может часто постичь чувство горькой несправедливости, а в Нью-Йорке его может настичь чувство горькой справедливости. Потому что действительно играют очень здорово, на очень высоком уровне, и ты не всегда отделишь просто хороший профессионализм от уже действительно высшего пилотажа. Хорошее борется с лучшим, лучшее борется с великолепным, великолепное борется с потрясающим, потрясающее – с гениальным.
– Бесконфликтно?
– Конфликт скорее известного и неизвестного, потому что есть концепция-клише, что есть наверху звезда, а все остальные где-то там внизу. А в Штатах такого конфликта нет, потому что там огромная прослойка очень высокого “среднего” уровня.
– Насколько среднего?
– Для уровня, например, других каких-то стран это очень высокий уровень, потому что действительно и традиция, и не идут в музыку случайные люди, потому что музыка – это не то, чем можно заработать легко.
– Особенно случайных людей тоже немного было в музыке. Все-таки тут надо что-то чувствовать и уметь, и способности какие-то минимальные нужны. Ясно. Ты гражданин какой страны?
– Америки. Впрочем, меня украинского гражданства никто не лишал, хотя это очень серая какая-то зона, в законе прописано, что если получил американское гражданство, то нужно отказываться от украинского, но, с другой стороны, лишить гражданства тебя может только президент Украины.
– А ему сейчас не до тебя.
– Я думаю, что ему точно не до того, чтобы лишать гражданства Александра Алабина. Сюда я приезжаю по американскому паспорту, что, в общем, вполне меня устраивает, потому что, в отличие от многих других стран, тебе не нужно брать визу, ты приезжаешь сюда совершенно спокойно. От границы тебя там никто не отслеживает; в отличие от той же России здесь нет полицейского режима. И вообще Украина сейчас мне напоминает такой своего рода остров на фоне остального постсоветского пространства.
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua