Бомбардирование Одессы эскадрой англо-французского флота в 1854-1855 гг. Часть VI
Первую часть можно прочесть по ссылке.
Далее в мемуарах «The English Prisoners in Russia. A Personal Narrative of the First Lieutenant of H.M.S. Tiger» [«Пленные англичане въ Россіи. Собственное повествованіе первого лейтенанта пароходо-фрегата Ея Величества “Тигръ”»] Альфреда Ройера мы читаем о знаменитом старом одесском лоцмане Луиджи Мокки, о совсем еще молодой Одессе, которой тогда не исполнилось и 60-ти лет, о ее достопримечательностях, а также о Николаеве и николаевской верфи, и находим упоминание о молодом одесском герое Щеголеве, которого Альфред Ройер имел честь видеть в Оперном театре…
«Поскольку теперь съ насъ сняли карантинъ, офицеровъ требовалось отправить въ городъ, чтобы освободить комнаты, занимаемые ими, для техъ, кому они могутъ понадобиться. Губернаторъ крепости, баронъ Рольсбергъ вызвалъ меня и на своемъ экипаже отвезъ посмотреть несколько особняковъ, предложенныхъ правительству, предоставивъ мне право выбора. Я выбралъ особнякъ, ближайшій къ тому, который занимали моряки, – на соседней улице, на разстояніи не более ста ярдовъ. Этотъ особнякъ находился въ прекрасномъ открытомъ месте, передъ нимъ были церковь и женскій монастырь. Во время бомбардированія Одессы обитатели последнего были переселены на пятьдесятъ миль въ деревню. За особнякомъ, снабженнымъ всеми удобствами (включая колодецъ), находился довольно большой садъ. Все это было собственностью упомянутого выше лоцмана, синьора Луиджи Мокки, человека съ внушительнымъ состояніемъ и вполне заслуживающего того уваженія, которымъ онъ пользовался въ Одессе.
После нашего выхода изъ карантина, синьоръ Мокки нанесъ намъ офиціальный визитъ, по случаю которого онъ наделъ две большіе золотые медали, подаренные ему Императоромъ въ знакъ признательности за его безстрашіе при спасеніи большого числа моряковъ, которымъ грозило кораблекрушеніе у мола. Однажды на большой лодке онъ передалъ якоря и тросы и такимъ образомъ далъ возможность четырнадцати судамъ переждать сильный штормъ, во время которого они подвергались большой опасности оказаться выброшенными на берегъ. Эти подвиги были символически запечатлены въ серии грубо сделанныхъ рисунковъ, развешанныхъ по комнатамъ нашего особняка, но исторію, которую они разсказывали, ранее поведали мне безпристрастные друзья старого одесского лоцмана.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что въ Россіи достойные иностранцы не только получаютъ вознагражденіе за свою службу, но и могутъ безпрепятственно пользоваться плодами своей деятельности, и нередко Императоръ награждаетъ за хорошее поведеніе самого скромного служащего арміи или флота. Намъ часто доводилось видеть рядовыхъ съ несколькими медалями, врученными имъ за заслуги или долгую службу. Они получают двойное поощреніе въ виде воздаваемыхъ имъ почестей и денежныхъ вознагражденій, о чемъ должнымъ образомъ сообщается въ офиціальномъ правительственномъ бюллетене. Эта система, какъ правило, привязываетъ людей къ службе и личности Императора, на которого они въ своемъ стремленіи къ отличію смотрятъ какъ на безпристрастного судью.
У дверей особняка былъ выставленъ караулъ съ приказомъ передавать любое порученіе, которое мы дадимъ, и, когда бы мы ни пожелали посетить городъ, тотъ или иной адъютантъ генерала Остенъ-Сакена былъ готовъ сопровождать насъ въ экипаже, который генералъ для этого предоставлялъ. Эта готовность господъ высшего положенія, такихъ какъ двое братьевъ, бароновъ Гротгусъ, къ малейшимъ нашимъ указаніямъ была досадна, такъ какъ намъ было неловко испытывать ихъ добродушіе, но все же они были неизменно любезны и везли насъ, куда бы мы ни пожелали. Такъ, мы смогли кое-что увидеть въ городе.
Вид на Потёмкинскую лестницу с моря (1850-е годы)
Городъ Одесса, хоть и существуетъ всего около шестидесяти летъ, за такое короткое время превратился изъ рыбацкой деревушки въ один изъ самыхъ богатыхъ и густонаселенныхъ портовыхъ городовъ Европы. Здесь много церквей (греческая, лютеранская и римско-католическая), оперный театръ, банкъ, биржа, казармы и другіе правительственные учрежденія, а улицы длинные, прямые, широкіе и, какъ правило, расположены подъ прямымъ угломъ другъ къ другу. Самый большой греческій соборъ имеетъ шпиль высотою около ста пятидесяти футовъ и покрытъ голубою глазурованною плиткою, которая придаетъ ему удивительный блескъ и защищаетъ его отъ воздействія климата. Вокругъ города – бульвары, засаженные выносливыми деревьями, единственными, которые растутъ въ этихъ суровых краяхъ. Эти деревья семейства акаціевыхъ, очень декоративные, хотя небольшіе, едва достигающіе тридцати футовъ въ высоту. Это обычные места для прогулокъ горожанъ, которые также гуляютъ въ скверахъ, расположенныхъ на утесе напротивъ лучшихъ особняковъ города, где вечеромъ въ хорошую погоду играютъ военные оркестры. Къ молу ведутъ лестничные пролеты вдоль скалы. Наверху, на открытомъ пространстве рядомъ съ парками, на постаменте установленъ памятникъ герцогу де Ришелье, который, какъ намъ указали, сильно пострадалъ во время бомбардированія, къ сожаленію горожанъ, которые чтутъ память герцога какъ человека, сыгравшего важную роль въ благоустройстве ихъ города.
Городской театр (1854)
Въ Одессе есть копія парижского Пале-Рояля съ магазинами, хорошо обставленными предметами роскоши и всемъ необходимымъ для цивилизованной жизни, а также съ первоклассными кафе и местами для отдыха. Рядомъ находится Оперный театръ, который мы посетили. Мы разместились въ ложе губернатора. Отсюда мы имели возможность видеть дамъ черезъ тотъ самый оперный бинокль, который использовалъ Его Превосходительство Остенъ-Сакенъ, когда наблюдалъ за ходомъ атаки на невезучего «Тигра». Какъ можно представить, мы тоже не остались незамеченными. Публика состояла въ основномъ изъ военныхъ, и среди нихъ намъ указали на молодого человека, который недавно былъ повышенъ на три армейскихъ званія за героическую защиту батареи на имперскомъ молу, которая, по указу Императора, отныне должна быть названа в честь героя. Къ сожаленію, я не могу вспомнить это названіе, но оно, несомненно, въ дальнейшемъ стало известно каждому жителю Одессы.
Оперу поддержала прекрасная труппа италіанскихъ певцовъ, которые исполнили на берегу Черного моря «Риголетто» Верди, къ большому удовольствію слушателей, которые, какъ всегда, разделились на две группы, каждая изъ которыхъ отстаивала высшее совершенство любимой Примадонны Ассолюты.
Арія ла Кардозы, исполнявшей роль Джильды, действительно была достойна восхищенія, которое значительно усиливалось ввиду особыхъ обстоятельствъ, при которыхъ мы услышали ее въ этой отдаленной части земного шара. И по сей день припевъ ее соло въ Первомъ акте, –
«E pur l’ultimo sospir,
Caro nome, tuo sarà»
[«И въ часъ последній мой
Твое я имя повторю»],
– звучитъ въ голове какъ напоминаніе о доброте, проявленной къ намъ со стороны нашихъ враговъ. Заключительная арія герцога, «La donna è mobile», исполненная хорошимъ теноромъ, будто стала атмосферою театра. Она звучала отовсюду и, казалось, все еще пронизывала сознаніе труппы, когда она уже расходилась.
Я не знаю, поддерживаетъ ли государство Оперный театръ спеціальнымъ пособіемъ, выплачиваемымъ директору, но намъ сказали, что человекъ, которому посчастливилось получить государственный договоръ на поставку провизіи въ Карантинъ, обязанъ взять на себя ответственность и за Оперный театръ.
6 іюня генеральный консулъ Австріи, шевалье Ческини пригласилъ офицеровъ и доктора отобедать съ нимъ, а чтобы избежать «мистификаціи», онъ также попросилъ двухъ адъютантовъ генерала Остенъ-Сакена, бароновъ Гротгусъ, встретить ихъ.
Обычное время обеда – четыре часа, но поскольку въ этот день я долженъ былъ отбыть въ Санктъ-Петербургъ, гостей пригласили раньше. Кроме вышеупомянутыхъ гостей, на пріеме присутствовали родители дамы, на которой недавно женился генеральный консулъ. Разумеется, политическихъ вопросовъ, какъ опасной почвы, приходилось избегать. Разговоръ шелъ въ основномъ о большихъ преимуществахъ, которые принесетъ стране въ целомъ и людямъ въ частности прокладка железной дороги отъ Москвы до Одессы. Воплощеніе этого плана продвинулось настолько, что не хватало только подписи Императора, чтобы подрядчики, господа Фоксъ и Хендерсонъ, могли приступить къ его осуществленію. Императоръ отложилъ это предпріятіе на время войны, хотя было сказано, что эти господа согласились не обращать вниманія на политическіе разногласія.
Другою интересною темой было недавнее бомбардированіе города, которое въ яркихъ краскахъ описала мадамъ Ческини, сообщивъ намъ, что ее домъ могъ быть серьезно поврежденъ, но, къ счастью, все же уцелелъ.
Дворецъ генералъ-губернатора Одессы и, какъ известно, большого друга англичанъ, князя Воронцова, находился на ближайшемъ къ месту обстрела союзной эскадры утесе. Въ его дворецъ попало не менее тридцати выстреловъ, въ результате чего онъ былъ сильно поврежденъ. Такимъ образомъ, князь оказался однимъ изъ техъ, кто больше всехъ пострадалъ въ отношеніи имущества, хотя, къ счастью, самъ онъ тогда отсутствовалъ, удалившись въ свое именіе.
Говорятъ, что жители Санктъ-Петербурга съ завистью относятся къ Одессе изъ-за ее растущего благосостоянія. Они опасаются въ какой-то мере утратить свое превосходство въ пользу города, который изъ-за преимуществъ своего расположенія, кажется, привлекаетъ бо́льшую часть торговли страны и который, будучи гаванью для большихъ партій зерна, изрядно разбогателъ.
Во время нашего пребыванія въ Одессе городскіе власти получили рескриптъ Императора, которому были отданы все почести: были развернуты войска, гремели салюты, звонили колокола – и все это въ честь того, что Императоръ одобрилъ поведеніе горожанъ во время печальныхъ событій, сопровождавшихъ бомбардированіе города.
После обеда господа направились въ сады примерно въ четверти мили отъ консульства. Здесь было большое кафе, въ которомъ стояла огромная шарманка, игравшая прекрасные музыкальные произведенія изъ разныхъ оперъ. Это восхитительное средство развлеченія гостей музыкою, уступающею лишь музыке отличного оркестра. Здесь мы распрощались съ нашимъ приветливымъ и интеллигентнымъ хозяиномъ пріема, сожалея о томъ, что обстоятельства помешали намъ чаще видеться съ нимъ и его семьей. Онъ любезно предоставилъ въ наше распоряженіе свой экипажъ, чтобы вечеромъ отвезти насъ домой.
По прибытіи въ нашъ особнякъ мне сообщили, что генералъ Остенъ-Сакенъ желаетъ видеть меня на даче недалеко отъ бульвара, которая принадлежитъ генералу Лидерсу и которую онъ сейчас занимаетъ. Я забылъ упомянуть, что накануне мы заходили къ генералу, чтобы выразить ему благодарность отъ имени командованія и экипажа за большую заботу о насъ, проявленную имъ самимъ и его любезною супругою. Тогда же мы имели удовольствіе быть представленными его сыну, который только что вернулся изъ Силистріи, куда его направило Военное министерство въ Санктъ-Петербурге, где онъ служилъ. Этотъ господинъ былъ молодымъ человекомъ съ очень пріятными манерами и прекрасно говорилъ по-англійски. Мадамъ Остенъ-Сакенъ, доброту которой нельзя недооценить, была нездорова, однако смогла насъ принять и выразила большое удовлетвореніе темъ, что смогла хоть как-то сделать наше пребываніе здесь пріятнымъ для насъ. Эта высокоинтеллигентная женщина все еще сохраняла свою выдающуюся личную привлекательность, которую не стерло даже длительное страданіе отъ болезни. Ей очень понравился самый молодой изъ сопровождавшихъ насъ гардемаринъ, и со всею непринужденностью англійской леди она разговаривала съ нимъ на его родномъ языке, разспрашивая о его семье и отношеніяхъ и интересуясь всемъ, что ему нравилось.
Въ тотъ же день мы посетили другихъ генераловъ, Анненкова и Крузенштерна, чтобы попрощаться съ ними и выразить имъ свою признательность за ихъ внимательность ко всемъ нашимъ нуждамъ. Они высоко оценили нашу оборону и выразили надежду, что мы будемъ довольны ихъ отношеніемъ къ намъ и во время нашего дальнейшего пребыванія въ ихъ обществе.
Генералъ Крузенштернъ предложилъ написать о насъ своему другу, губернатору Рязани. Онъ заверилъ насъ, что у насъ есть все основанія быть довольными, и далъ намъ прекрасное описаніе Рязани и окрестностей, разсказавъ о возможностяхъ рыбной ловли въ ручьяхъ, для чего намъ дали снасти. Нашъ разговоръ съ этими господами былъ въ основномъ на французскомъ языке, такъ какъ англійскимъ свободно владеетъ въ основномъ россійская молодежь. Въ теченіе последнихъ двадцати летъ русское дворянство стремилось нанимать англійскихъ нянекъ для своихъ детей, такимъ образомъ прививая имъ съ раннего детства любовь къ языку народа, которымъ они восхищаются, и о разрыве дружескихъ отношеній съ которымъ они сожалеютъ.
Однако вернемся къ нашему повествованію. Выйдя изъ экипажа шевалье, мы застали въ нашемъ особняке одного изъ адъютантовъ генерала Остенъ-Сакена, графа Мейдхема. Онъ представилъ меня господину Ф. Шарману изъ Корпуса фельдъегерей, который былъ выбранъ моимъ спутникомъ въ предстоящихъ странствіяхъ по Россіи и долженъ былъ взять меня подъ свою опеку. Этотъ господинъ сообщилъ мне, что генералъ ожидаетъ встречи съ нами. Вместе съ нимъ мы прибыли къ месту встречи.
Когда я вошелъ въ особнякъ генерала, меня сразу же проводили къ нему. Я засталъ его сидящимъ за столомъ въ углу темной комнаты, держащимъ въ рукахъ большую депешу, которую онъ собирался передать моему спутнику. Увидевъ меня, онъ поднялся и выразилъ удивленіе по поводу того, что я въ форме, поскольку ожидалъ увидеть меня въ дорожномъ костюме. Я сказалъ ему, что мы только что вернулись съ пріема шевалье Ческини. Онъ хотелъ знать, какъ скоро я смогу быть готовъ къ отъезду, и я назвалъ время – въ половине десятого вечера. Затемъ генералъ, пожелавъ мне пріятного путешествія, отпустилъ меня съ братскимъ поцелуемъ въ обе щеки въ знакъ доброй воли. Это честь, которой я обычно старался избегать во время своего пребыванія въ Россіи, но иногда меня заставали врасплохъ.
День моего отъезда былъ назначенъ на 7 іюня, но поскольку въ своей депеше генералъ указалъ, что я долженъ отправиться въ путь 6-го числа, мы были вынуждены выехать до полуночи, действуя въ соответствіи съ указаніями генерала – таковы строгіе требованія заведенного служебного порядка. Мои приготовленія были не совсемъ завершены, такъ какъ я разсчитывалъ отправиться въ путь черезъ двадцать четыре часа, но благодаря выбранному мною слуге, мальтійцу, одному изъ членовъ команды «Тигра» Фрэнсису Домеку, вскоре я смогъ собрать те немногіе вещи, которые мне были необходимы для путешествія.
Накануне я навестилъ моряковъ и поручилъ имъ продолжать хорошо себя вести и не падать духомъ. Теперь я разстался со своими друзьями, которые остались дома, чтобы проводить меня – все, кроме двоихъ, которые не смогли устоять перед соблазномъ пріема у генерала Рольсберга, куда они были приглашены, и где одинъ изъ нихъ палъ подъ артиллерійскимъ обстреломъ влюбленныхъ взглядовъ русскихъ дамъ, несмотря на защиту своего старшего и столь же воспріимчивого, но более благоразумного спутника.
Генеральный консулъ Австріи, шевалье Ческини и адъютанты генерала Остенъ-Сакена, братья Гротгусъ вызвали меня къ себе передъ отъездомъ, и, пожавъ руки всемъ собравшимся, среди которыхъ былъ и нашъ старый добрый другъ, синьоръ Камбіаджіо, мы сели въ экипажъ въ назначенный часъ.
Мистеръ Шарманъ и я разместились внутри экипажа, въ то время какъ мой слуга сиделъ снаружи съ кучеромъ. Эта повозка, получившая названіе «тарантасъ», была приобретена правительствомъ спеціально для того, чтобы доставить насъ въ Москву, откуда она только что прибыла. Она состояла изъ двухместного купе и мест впереди для кучера и слуги. Эти повозки прочны и не подвешиваются на рессорахъ, что, какъ принято считать, делаетъ ихъ менее подверженными поломкамъ. Къ сожаленію, наша повозка была сильно изношена и, какъ мы увидимъ далее, не разъ ломалась, прежде чемъ мы добрались до места назначенія.
Эта безрессорная коляска запряжена тремя лошадьми, которыхъ меняютъ по дороге, причемъ длина этаповъ варьируется отъ десяти до восемнадцати миль. Бедные животные маленькіе и, какъ сказали бы французы, «выглядят неважно», но мы нашли ихъ, какъ сказалъ бы Джонъ Буллъ, «годными для поездки».
Здесь я должен остановиться и отметить все противоречивые заявленія, услышанные мною, когда въ Одессе, до своего отъезда, я пытался разузнать о приготовленіяхъ, необходимыхъ для путешествія, причемъ отъ людей, которые утверждали, будто только что проделали тотъ же путь. Напримеръ, мне настоятельно советовали запастись чаемъ и сахаромъ, такъ какъ я не найду их по дороге, и все же я могъ ихъ купить на каждой почтовой станціи. Затемъ офицеръ, только что прибывшій изъ Москвы, посоветовалъ мне купить цепь, чтобы закрепить багажъ за экипажемъ, такъ какъ, если я воспользуюсь веревкою, которой онъ былъ закрепленъ, у меня украдутъ чемоданы, что, по его мненію, могло произойти уже на выезде изъ города. Въ первомъ же большомъ городе (Николаеве) мы купили цепь, которая, поскольку порвалась, такъ ни разу не использовалась. Темъ не менее, у насъ не украли ни одной, даже самой мелкой вещицы, хотя (как уже говорилось) на время ночлега наши вещи оставались въ задней части повозки, стоявшей на дороге передъ почтовою станціей. Поначалу я переживалъ за нихъ, такъ какъ въ чемоданахъ были деньги, и осматривалъ ихъ каждое утро и вечеръ, но въ конце концовъ я избавился отъ навязчивыхъ мыслей и больше не безпокоился по этому поводу.
Сложно объяснить это несоответствіе въ сообщеніяхъ людей, которые не были заинтересованы въ томъ, чтобы обманывать меня, и которые, очевидно, хотели дать мне лучшій советъ, исходя изъ своего опыта.
Среди прочихъ благъ жизни, которыми мы запаслись, такихъ какъ болонскіе колбасы, сыръ, белый хлебъ, икра и т.д., было очень много хорошего хереса въ бутылкахъ изъ камня, которые мне подарилъ нашъ очень добрый другъ, англійскій купецъ въ Одессе, мистеръ Маберли. Этотъ джентльменъ, съ которымъ я имелъ удовольствіе познакомиться во время моего пребыванія въ городе, услышавъ, что я выразилъ желаніе приобрести молитвенникъ, подарилъ мне свой, а мистеръ Мелвинъ далъ мне небольшое Евангеліе, восполнивъ утрату пятидесяти экземпляровъ Библіи, которые Общество, представителемъ которого онъ былъ, прислало изъ Константинополя для экипажа «Тигра».
До самого отъезда стояла прекрасная погода, и мы ожидали ясныхъ лунныхъ ночей, но, къ сожаленію, потомъ погода изменилась, и передъ самымъ отъездомъ пошелъ дождь, который продолжался несколько дней. Это доставило неудобства, такъ какъ мы не позаботились о томъ, чтобы забрать слугу къ себе въ купе, и онъ провелъ первую ночь, завернувшись въ мой плащъ поверхъ собственной одежды, который не дал ему промокнуть, хотя его место было не самымъ лучшимъ. На следующій день мы смогли взять его въ купе, уложивъ по-другому ящики, доверенные мистеру Шарману для Великого Князя Константина, въ которыхъ находились различные предметы съ борта «Тигра», такіе какъ открытый списокъ корабельной команды и механическій лотъ Мэсси.
Первую проверку мы прошли у шлагбаума, который установленъ при въезде и выезде изъ любого города. Здесь мистеру Шарману пришлось предъявить свой пропускъ, а насъ разспросили, нетъ ли у насъ контрабандныхъ товаровъ. Однимъ изъ такихъ товаровъ было кружево, и, какъ ни странно, такъ какъ на Мальте у меня была возможность купить немного кружева, у меня могъ бы оказаться такой товаръ, если бы шкатулка, части которой мне вернули, не была разграблена.
Наконецъ мы оказались за пределами Одессы и продолжили свой путь вдоль берега залива. За ночь намъ пришлось пересечь несколько небольшихъ морскихъ заливовъ. Они были очень мелкими, но простирались на некоторое разстояніе вглубь деревни. Однажды сильно встревоженный слуга разбудилъ меня, воскликнувъ: «Мистеръ Ройеръ! Мистеръ Ройеръ! Лошади изо всехъ силъ мчатся впередъ, а экипажъ едетъ назадъ!» Дело въ томъ, что, поскольку тогда былъ сильный ветеръ, онъ гналъ воду на экипажъ въ направленіи нашего движенія, а полусонный слуга вообразилъ, что мы движемся въ противоположномъ направленіи, и, какъ ему показалось изъ-за плесканія лошадей въ воде, они двигались быстрее, чемъ на самомъ деле.
За ночь мы несколько разъ меняли лошадей и въ шесть часовъ утра остановились у маленькой почтовой станціи, мрачной и одинокой. Убогость этого места значительно усиливалъ проливной дождь. Пытаться запоминать названія почтовыхъ станцій на дороге было невозможно, если не сказать абсурдно. Мое особое положеніе и природная деликатность не позволяли мне делать какое-либо точное описаніе, въ особенности местъ, не обозначенныхъ даже на почтовыхъ картахъ, предоставляемыхъ государствомъ.
Здесь мы позавтракали, и вскоре намъ заварили чай при помощи самовара. Это одна изъ самыхъ полезныхъ русскихъ домашнихъ утварей, превосходящихъ нашъ англійскій чайникъ. Самоваръ такъ распространенъ въ Россіи и такъ широко используется, что на выставке 1851 года его даже не включили въ число предметовъ, достойныхъ вниманія. Жаровая труба, проходящая черезъ центръ тулова, служитъ дымоходомъ для созданія тяги, такъ что три древесныхъ уголька, разожженныхъ на открытомъ воздухе, вскоре ярко разгораются, и менее чемъ черезъ десять минутъ вода закипаетъ, а температура кипенія поддерживается столько времени, сколько потребуется.
Это изобретеніе гораздо более простое и удобное, чемъ наши англійскіе чайники, въ которыхъ вода должна кипеть, а, чтобы раскалить для нихъ железную конфорку, нуженъ большой огонь. Даже тогда вода не можетъ долго кипеть, и все это требуетъ много времени и хлопотъ, не говоря уже о дополнительной возможности одновременно варить яйца или даже приготовить мясо, или, по крайней мере, сохранить теплыми гренки на конфорке. Очень хотелось бы, чтобы самовары завезли въ нашу страну, и я уверенъ, что любой, кто возьмется представить ихъ публике и сделать ихъ доступными для людей со среднимъ достаткомъ, значительно улучшитъ нашъ домашній бытъ и будетъ щедро вознагражденъ за свои старанія. Не стоитъ опасаться вреда отъ древесного угля, такъ какъ дыма отъ трехъ угольковъ (все, что требуется для самовара) очень мало, и, кроме того, какъ я уже заметилъ, если они разжигаются вне дома, никакого вреда это не принесетъ. Тотъ фактъ, что самовары такъ широко используются въ Россіи, говоритъ только въ ихъ пользу.
Разъ ужъ я заговорилъ о приготовленіи чая, замечу, что въ Россіи, где этому напитку придается такое большое значеніе, чайникъ ставятъ на конфорку самовара, чтобы чай оставался горячимъ какъ можно дольше, а въ некоторыхъ случаяхъ, когда самоваръ использовался и въ другомъ номере гостиницы, намъ ставили два чайника, одинъ на другой, чтобы нижній съ горячею водой подогревалъ верхній, въ которомъ былъ чай.
Другимъ интереснымъ наблюденіемъ является русскій обычай подавать чай въ стеклянныхъ стаканахъ. Стекло лучше сохраняетъ тепло, чемъ фаянсъ, и, возможно, поэтому ему отдается предпочтеніе; у насъ, однако, это вызвало бы серьезные возраженія. Много разъ я обжигал пальцы и жалелъ, что не могу воспользоваться чайною чашкой, которую я ни разу не виделъ во время своего пребыванія въ Россіи, кроме какъ въ Англійскомъ клубе.
Русскіе обычно не пьютъ молоко. Они говорятъ, что эта бурда для женщинъ. Возможно, они предпочитаютъ стеклянные стаканы потому, что стекло позволяетъ видеть цветъ напитка, который они пьютъ. Вместо молока, съ чаемъ смешиваютъ сокъ, добавляютъ тоненькіе дольки лимона и огромное количество сахара. Иногда въ этотъ напитокъ добавляютъ ромъ или бренди, такъ что въ конце концовъ получается стаканъ пунша.
Выкуривъ по сигаре, мы продолжили путь. Дороги стали очень грязными, и две боковые лошади, по обе стороны отъ идущей въ оглобляхъ экипажа, забрызгали насъ такъ, что мы пожалели, что не взяли съ собою завесы, которые намъ предлагали. Грязь такъ часто попадала намъ въ лицо, что въ конце концовъ мы перестали ее вытирать, дожидаясь, пока доберемся до места, где можно будетъ помыться.
У деревенскихъ жителей обычно есть завесы для этого вида транспорта, и по моему возвращенію изъ Санктъ-Петербурга, ихъ повесили въ нашъ экипажъ, но такъ какъ погода стояла знойная, мы предпочли облака пыли спертому воздуху внутри экипажа и убрали завесы.
По мере того, как мы ехали, погода прояснилась, и около двухъ часовъ мы достигли красивой деревушки на правомъ берегу Буга, откуда намъ пришлось переправиться на пароме въ Николаевъ.
Дома въ этой деревне были построены съ некоторою претенціозностью и у каждого былъ садъ съ цветами. Акаціи и тополя также делали это место привлекательнымъ после поездки по земле, которая была лишь частично возделана, съ несколькими кукурузными полями то тутъ, то тамъ, и местности, простирающейся на многіе мили безъ кустовъ и живой изгороди. Время отъ времени мы проезжали мимо одного или двухъ фермерскихъ домовъ, но тамъ, какъ правило, не было никакихъ признаковъ жизни.
Появленіе правительственного курьера обычно приводило въ чувство людей на почтовыхъ станціяхъ. Этотъ авторитетъ оказалъ вліяніе и на лодочника на пароме, который, увидевъ аксельбанты на форме моего спутника, быстро освободилъ лодку отъ другихъ повозокъ, которые онъ собирался переправить черезъ реку, чтобы безъ промедленія переправить нашу.
Ф.Я. Алексеев. Вид города Николаева, 1799
Та часть Николаева, которую мы видели, была построена на возвышенности неподалеку отъ реки. Этотъ городъ когда-то былъ значимымъ местомъ, но его коммерческое процветаніе, должно быть, подорвано соперничествомъ Одессы. Здесь все еще строятъ военные корабли, и я читалъ въ газетахъ, что одинъ изъ нихъ былъ спущенъ на воду вскоре после Синопского сраженія и названъ въ честь этого подвига. Но я очень сомневаюсь въ правдивости этого сообщенія, такъ какъ на верфи не было никакой деятельности, и я виделъ каркасъ большого военного корабля, на строительство которого потребовалось бы больше времени, чемъ прошло съ техъ поръ, какъ строительство другого корабля, какъ говорятъ, было закончено. Въ Николаеве я виделъ только небольшой пароходъ на ремонте.
Намъ потребовалось около получаса, чтобы переплыть реку. Мы прошли мимо шести русскихъ военныхъ кораблей, пришвартованныхъ на той стороне реки, за городомъ внизу. Поодаль стояла небольшая государственная шхуна, а ближе къ берегу – два австрійскихъ судна. Эта русская эскадра состояла изъ несколькихъ фрегатовъ и корветовъ въ хорошемъ состояніи, если судить по ихъ внешнему виду. Они несли обычный россійскій флагъ, состоящій изъ трехъ цветовъ, белого, синего и красного, расположенныхъ горизонтально*, а не тотъ, который обычно поднимаютъ военные. Я не могу объяснить это явное отклоненіе отъ общихъ правилъ, но приведу объясненіе одесского офицера въ ответъ на мой вопросъ о томъ, как получилось, что ни одна изъ крепостей Одессы и Евпаторіи не подняла никакой флагъ, даже во время бомбардированія первой. Онъ ответилъ, что эти места являются просто торговыми городами, и имъ не разрешается поднимать знамя Императора, которое они не могутъ защитить.
* Голландскій флагъ состоитъ изъ такихъ же цветовъ, но порядокъ ихъ расположенія иной: первый – красный, следующій – белый, а внизу – синій. Христіане въ Турціи говорятъ, что у русскихъ красный цветъ внизу означаетъ ихъ власть надъ турками.
Императорскій флагъ – белый съ синимъ діагональнымъ крестомъ. Я полагаю, что эскадра, стоявшая у Николаева, была не въ полномъ составе, и что это и было причиною того, что она подняла флагъ съ національными цветами, вместо флага Имперіи, который несла шхуна.
Высадившись на берегъ, мы съ удивленіемъ обнаружили, что почтовыхъ лошадей нетъ. Поэтому мы оставили экипажъ и багажъ подъ присмотръ солдата и отправились на поиски гостиницы «Лондонской», которую мы съ трудомъ нашли, такъ какъ она находилась въ городе, на разстояніи мили отъ верфи. Однако мы наслаждались прогулкою, которая помогла намъ снять усталость после столькихъ часовъ, проведенныхъ въ тесномъ экипаже.
Городъ Николаевъ, какъ и большинство современныхъ городовъ Россіи, быстро застраивается. Улицы расположены подъ прямымъ угломъ другъ къ другу, ихъ ширина, протяженность и пр. определяются постановленіемъ правительства, которое уделяетъ всемъ этимъ вопросамъ особое вниманіе.
Пока готовился ужинъ, мы наслаждались роскошью возможности хорошо помыться, въ чемъ, какъ можно представить, мы очень нуждались, поскольку всю дорогу сидели въ душномъ купе, обрызганные грязью во время путешествія. Мне показалось необычайнымъ пренебрежительное отношеніе жителей этой страны къ воде. На самомъ деле, иногда мне казалось, что она имъ противна, потому что я часто виделъ, что, вместо того, чтобы какъ следуетъ умыться, они набирали полный ротъ воды, которую выплевывали на руки, а затемъ растирали по лицу. Въ Россіи наверняка есть много людей, которымъ чуждо такое нечистоплотное и пренебрежительное использованіе воды. Но я говорю только о своихъ личныхъ наблюденіяхъ во время пребыванія въ этой стране. Даже въ гостиницахъ, где предоставляются такіе удобства, какъ умывальники, тазы размеромъ и формою напоминаютъ противни для пирогов, а кувшины для умыванія – большіе англійскіе молочники.
Я назвалъ место, где мы остановились, «гостиницею». Однако оно такъ не называлось, и здесь обошлись более скромнымъ названіемъ – «трактиръ “Лондонскій”» (которое, как я полагаю, является измененнымъ немецкимъ «traktirhaus»), поскольку тамъ предоставляютъ только освежающіе напитки и легкіе закуски. До ужина еще оставалось время, такъ что у насъ была возможность вздремнуть, и мы проснулись свежими и отдохнувшими. Именно здесь мой спутникъ купилъ цепь, о которой я упоминал въ предыдущей главе, и которую намъ рекомендовали приобрести, чтобы закрепить нашъ багажъ за купе. Люди, столпившіеся вокругъ него, спрашивали, не собирается ли онъ привязать ею пленника. Это предположеніе очень позабавило его, и онъ пришелъ и разсказалъ мне этотъ анекдотъ, надъ которымъ мы добродушно посмеялись».
Продолжение следует…
Перевод материалов статьи со староангл. и авторство: Елена Эрманн