Какие только определения не встречаются – даются явлению «Человек», «Люди» «Есть люди-сады и люди-дома. Одни всюду таскают с собой свой дом, и ты задыхаешься в их четырех стенах. Приходится с ними болтать, чтобы разрушить молчание. Молчание в домах тягостно.
А вот в садах гуляют. Там можно молчать и дышать свежим воздухом. Там себя чувствуешь непринужденно. И счастливые находки сами возникают перед тобой. Не надо ничего искать. Вот бабочка, вот жук, вот светлячок. О цивилизации светлячков ничего не известно. Об этом можно поразмышлять. У жука такой вид, словно он знает, куда направляется. Он очень спешит. Это поразительно, и об этом тоже можно поразмышлять. Бабочка. Когда она садится на большой цветок, говоришь себе: для нее это — словно она на качающейся террасе висячих садов Вавилона… А потом замечаешь первые звезды и — замолкаешь.
<…>
И еще я подумал вот о чем. Существуют люди-шоссе и люди-тропинки. Люди-шоссе наводят на меня скуку. Мне скучны щебенка и километровые столбы. У людей-шоссе четко определенная цель. Барыш, амбиции. А вдоль тропинки вместо километровых столбов орешник. Бредешь по ней и щелкаешь орехи. Ты на ней для того, чтобы просто-напросто быть на ней.
И шагаешь для того, чтобы идти по ней, а не куда-то, куда тебе необходимо. А от километрового столба ждать совершенно нечего…
Антуан де Сент-Экзюпери.
Из письма г-же Франсуа де Роз, май 1944 г.
Продолжая этот образный ряд, можно получить: человека-беду или человека-мечту; человека-героя, человека-преступника. Как раз о личности, притягивающей внимание и желание дать ей определение сегодня и потолкуем. Кстати, речь – о соотечественнике Экзюпери – Эжене Франсуа Видо́ке.
Имя этого француза стало нарицательным, и для очень многих русскоговорящих граждан. И все благодаря горячо любимому Александру Сергеевичу и его дерзкой рецензии к мемуарам француза; и, конечно же, известной эпиграммы, в которой поэт использует фамилию «Видок» для оскорбления литератора Фаддея Булгарина, подразумевая бесчестного доносчика.
Не то беда, что ты поляк:
Костюшко лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин, —
И тут не вижу я стыда;
Будь жид — и это не беда;
Беда, что ты Видок Фиглярин.
И если Пушкин не был вдохновлен судьбой Видока, и узрел в ней лишь доносчика, то Эжен Сю, Виктор Гюго, Бальзак и другие литераторы нашли опору в его прототипе для образов ярких персонажей своих произведений и отнюдь не отрицательных, хотя и разных, безусловно. Старые знакомые с детства культурным людям некоторые герои «Отверженных» Виктора Гюго, где Видок стал прототипом сразу двух персонажей романа — беглого каторжника Жана Вальжана и безжалостного, одержимого одной целью полицейского инспектора Жавера. Одна только экранизация романа с неповторимым Жаном Габеном чего стоит в этом смысле. Развитие прототип Видока получил в кинематографе — в конце 1960-х и начале 1970-х годов французское телевидение транслировало три детективных сериала, в которых он выступил уже главным героем; в 2001-м и 2018-м годах о нем были сняты художественные фильмы.
Выражение «Бог и Сатана объединились и вместе создали этот стальной характер» — как нельзя лучше характеризует его личность…
Оставим в стороне «романтизм», как и положено науке, и посмотрим на результаты жизнедеятельности Видока. Работая в полиции, ему удалось сократить преступность на улицах Парижа на 40%.
Помимо того, он:
— внёс значительный вклад в становлении криминологии;
— ввел учет (картотеку), криминалистику и науку о баллистике в работу полиции;
— был первым, кто сделал парижские слепки со стопы и обуви, сейчас же мы имеем трасологию;
— первым из полицейских руководителей стал обращаться к представителям науки для проведения научно-технической экспертизы обнаруженных вещественных доказательств с места преступления, стал проводить следственные эксперименты для воссоздания картины преступления;
— запатентовал несмываемые чернила и неизменяемую высокосортную бумагу;
— ввёл в практику повседневную работу сотрудников полиции в штатской одежде, проведение следственных мероприятий с подозреваемыми на контрасте (хороший и плохой полицейский);
— обосновал и широко внедрил привлечение преступных элементов к сотрудничеству с органами полиции как альтернативу немедленному привлечению их к уголовной ответственности;
— основал первое в мире детективное агентство и кредитное бюро.
Бюро Видока даже занималось консалтингом: здесь за плату в 20 франков коммерсанты могли навести справки о своих деловых партнерах, чтобы выяснить степень их честности.
Так или иначе, идеи Видока в области организации полицейской службы, стратегии и тактики полицейских мероприятий в том или ином виде практикуются по сей день. Близкое знакомство с преступным миром, привычками и методами уголовников, терпение, интуиция, умение вживаться в образ, превосходная зрительная память и архив, в котором были собраны сведения обо всех знакомых Видоку преступниках, обеспечивали успех его работы в полиции.
«… у заключенных жажда свободы, сделавшись исключительной идеей, порождает такую невероятную изобретательность, которая человеку в спокойном состоянии никогда не может прийти в голову. Свобода!.. Все соединено с этой мыслью. Она преследует преступника во весь его длинный, праздный день, преследует в зимние вечера, которые он должен проводить в совершенной темноте, оставленный на произвол своего беспокойства и нетерпения», — писал Видок в своих мемуарах.
И все-таки далеко не каждому преступнику удается добиться того, чтобы вписать свое имя в историю, и не кровью, нет — наукой. Чем можно объяснить такой феномен? Попробуем разобраться на основании учения академика Григория Попова.
Ученый утверждал, и доказал на практике, что природа всех жизненных событий происходящих в нашей жизни, лежит в памяти. Не в сознании, а в памяти!
«Личность на 90% зависит от памяти», — говорил Попов.
Чтобы продолжить нашу беседу и не вдаваться в научные подробности введем понятие Ядра рецензорной группы (ЯРГ). А если кто-то хочет разобраться в этой теме более глубоко, рекомендую к прочтению книгу академика Олега Мальцева «В поисках импульса».
Ядро рецензорной группы – это преобладающий способ действий человека. То, как человек решает задачи в жизни, определяет его ЯРГ. Академиком Поповым была проделана колоссальная работа по исследованию Европы за последнюю тысячу лет, что позволило ему определить: в ходе истории были сформированы три ядра рецензорных групп: бандит, интриган, рыцарь. Ученый утверждает, что человек может научиться задействовать все три ядра. В противном случае – его жизнь ограничена набором только тех навыков, которые заложены в ЯРГ, данным от рождения. И человек рождается только с одним ядром. К примеру, родился человек, у него рецензорное ядро — бандит и всю жизнь ему приходится быть бандитом.
Полистайте биографию Видока. Он с самого детства начал совершать преступления, воруя деньги у родителей. Но заметим: вульгарная кража (сиречь – элементарное тайное присвоение чужой собственности), его не привлекала. И создавал он для этого хитрые схемы. И его не могли заподозрить. Видок не был глуп. Читателям его мемуаров, ясно, что он обладал проницательностью и изобретательностью.
Если мы углубимся в классификацию ЯРГ, то именно здесь может быть сокрыт ответ на вопрос, почему Видок, будучи преступником, прожил, похоже, счастливую жизнь, а его работа принесла пользу обществу и далеко не одному поколению. Разумеется, это лишь предположение автора, а читателю же делать выводы самостоятельно.
Итак, в упомянутой книге ученого Олега Викторовича Мальцева приведена классификация ЯРГ бандита. Одним из пяти существующих, является так называемый «испанский бандит». Далее приведено описание данного ЯРГ.
Первое, что мы знаем об испанском бандите, он – интеллектуал. Перед нами философ, психолог учёный одновременно. Все маэстро фехтования — испанские бандиты — были очень хорошо образованы, выше по уровню технологий были только венецианцы. Испанец – «бандит поневоле», а не по собственному желанию. Испанская организованная преступность, пожалуй, самая интересная из всех, потому что она лежит в основе сицилийской преступности и итальянской организованной преступности.
Испанский бандит по складу своему и Робин Гуд, и порядочный человек; он человек чести, строго придерживающийся правил. Испанский бандит — Мастер фехтования, это человек, побеждающий на научной основе.
Ему присуща абсолютная дезадаптивность в обществе, потому что был вынужден стать бандитом. Он никогда не хотел быть бандитом, он дворянин; никогда не хотел законов нарушать, был преданный честный, порядочный человек, и его сделали таким, его заставили стать таким. Потому что нет правды, нет чести, нет справедливость в мире это — краеугольный камень. А по поводу чего у него истерика? Он человек чести, и малейшее нарушение правил, поворота какого-то, неправильное произношение, символы и — начнётся истерика.
Заметка на поле — из мемуаров Видока: «Откровенность, с которой я решился рассказать всю историю, заставляет меня сознаться, что я не был особенно безукоризненным. Отвратительное общество гарнизонных солдат, которое я посещал с самого детства, извратило бы даже самую лучшую натуру.»
Видок писал, о своей неприязни к представителям криминального мира.
Испанский бандит всё знает, будучи философом, учёным, интеллектуалом, но в жизни всё происходит наоборот. «Я не могу этого никому показать, я не могу быть признанным, как учёный, потому что я вне общества. Я вынужден об этих знаниях молчать, я вынужден притворяться, я вынужден скрываться за маской. Это нужда у меня такая». Он по поводу и без повода хватается за шпагу. Испанский бандит — это очень редкая субстанция, крайне редкая, таких субстанций единицы, но они есть.
Не прослеживает ли читатель здесь качеств, которые очень схожи с главным героем данной статьи? Рекомендую поразмышлять об этом на досуге.
Автор Гужва Анастасия
Использованная литература:
- Edwards, Samuel (1977). The Vidocq Dossier: The Story of the World’s First Detective (1st ed.). Boston: Houghton Mifflin.
- Theoharis, Athan G. The FBI: A Comprehensive Reference Guide. Greenwood Press, 1999, ISBN 0-89774-991-X, p. 265f.
- Эжен-Франсуа Видок. «Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции». Том 1
- О.В. Мальцев. «В поисках импульса»