Окончание. Первую часть можно прочесть по ссылке.
5. МАУГЛИ ПРАВОВЫХ ДЖУНГЛЕЙ…
Уж хороши они были, прежние времена, плохи ли (были они, признаться, разные), но такое никому тогда и в голову явиться не могло. Решусь сказать, раз уж на то пошло: отдаёт она себе отчёт, нет ли, а только наша журналистика не так уж редко работает практически на подрыв государства. Всякое полуграмотное существо, делающее четыре ошибки в слове «Ещё» и не имеющее азбучного представления о юрисдикции и юриспруденции, смело вторгается в эту сферу, судит-рядит, шельмует судей. Вот, оказывается, через кого пропадает наша земля – суды виноваты.
Никто не захотел подвергнуть анализу закон, который обеспечит прежде всего права граждан в тех же судах. Зато с экранов, в радиоэфире, на страницах газет звучало запросто и в полный голос: лишить пенсии, снизить пенсии. Ну, подождите: друзья, откройте статью Конституции – понижать социальные гарантии никому нельзя. Нельзя, понятно? И на защите этого «Нельзя» тоже стоит суд. Может быть, я ещё и потому выбрал такую профессию, что знал — буду стоять на страже Закона и потому иметь высокий социальный спрос. Но знал, также, что отработаю свое время и буду иметь достаточное пожизненное содержание — на уровне 90% зарплаты действующего судьи. Сколько сил, времени, сколько жизни вложено в благородное это дело. Назад не вернёшь. Один из результатов: мои дети не захотел быть юристами. Нет-нет, они меня очень уважают, ценят. У нас хорошие отношения. Но они – люди свежие, глазастые, наблюдательные. И потому идти моим путём не желают. Как говорили древние – умному достаточно.
Сегодня разрослись… правовые джунгли. Даже человек с очень неплохим юридическим образованием, не всегда может сориентироваться в том, что слушает НАБУ, что ДБР, а что — полиция. Путанные противоречия Закона? Да. Я сторонник создания единого следственного комитета, который имеет отделы и НАБУ, ДБР и полицейский. По американскому принципу? Конечно. Поймите правильно, по региональному принципу нарушается статья 6 Конвенции — доступ к правосудию. Удобно гражданину ездить в Киев, чтоб защищать свои интересы, даже если тебе предъявили обвинения? Или в Николаев ездить. Скажите, почему? Кто это придумал? Кто запутывает и усложняет эту ситуацию? Понимаете, о чем речь?
Назвать человека преступником в цивилизованном мире может только суд. До приговора суда – человек не виновен, а он уже страдает, ему необходимо сесть сегодня вечером в поезд и утром быть в Киеве. Непонятно как и почему, он же еще не приговорён. А стало быть, и не виновен! У нас каждый забывает, что может оказаться на его месте и иногда, извините, по заказу.
…Мое глубокое убеждение: если так называемую исполнительную власть что-то не устраивает, они должны обратиться в совет судей на местном уровне . А ведь, сегодня нет советов судей на местном уровне, сегодня нет ни одного координирующего органа, который организовывал бы суды. Я сторонник того, что суд должен внутри себя вырабатывать те принципы.
Суд может, должен и обязан быть независимым. То есть, независимым от всего и вся — кроме самого Закона и здравого смысла. Но это вовсе не значит, что он должен находится где-то высоко, на Олимпе, в башне из слоновой кости. Судья – человек, двумя ногами стоящий на Земле нашей небезгрешной. И с другими сферами мы в контакте, и с общественностью. И с исполнительной властью. Мы можем их консультировать, разбираться в толкованиях того или иного вопроса. Я этим занимаюсь, приглашаю полицейских. Допустим, возникает тема взыскания семнадцати тысяч гривен за отсутствие масок у персонала в заведении. Да, это не мелочь. Да, тут нужна известная строгость. Но ведь протокол нужно составлять не на официанта, а на собственника торговли или собственника общественного питания! Можно что угодно говорить о прошлой формации, но да не изменит нам память: тогда за всё в пределах предприятия, учреждения, заведения отвечал первый руководитель. А это заставляло их, этих самых первых, и кадры подбирать-расставлять-переставлять серьёзно, и доверять, и проверять эти кадры. Работать, словом.
Или вот: на улице задержали человека. Основание? Он – без маски. Ну, разберитесь, выясните суть дела. Может быть, у него и не было нескольких гривен на маску? Может быть, был он в зоне недосягаемости, не нарушал дистанцию? Человек ведь может идти без маски, если он ни к кому не приближается. И вообще – совсем рядом сидят и полулежат несколько заведомых бомжей, забывших и о масках, и о бритве-одеколоне-мыле. И ничего, полицейский взор это не отравляет. Но нередко полицейские чины предпочитают такие зигзаги: мы, мол, составляем протоколы, а суд рассматривает их неправильно. И опять, и снова: приходится объяснять — судья руководствуется отечественным законодательством. А если отечественное законодательство ещё не охватывает тех или иных ситуаций, – мы пользуемся европейским законодательством. Да, это серьезная мера, превентивная мера. И я, как руководитель суда, их вызывал для беседы: нужна не галочка, не скверно составленный протокол. Нужно, чтобы в обществе действительно эти меры работали. На это тоже уходят и время, и силы.
Ещё случай: составлен на днях протокол по водителю маршрутки. А он задает мне вопрос: что, я наделен функциями какого-то силового воздействия на пассажиров? Ну, залез ко мне в салон маршрутки жлоб без маски. Плюёт на пол. Скажите, уважаемый судья, что я должен делать? Отказываться ехать, подводить всех остальных пассажиров и срывать план? Или оставить водительскую кабину, войти в салон и драться? Это будет по закону? Вот вам постановление Кабинета Министров, а вот вам его повседневная реализация. А ведь перевозчик должен был встретиться с правоохранительными органами: профилактически обеспечьте дело на таких-то остановках. Не водитель должен нести ответственность. Да, он мог вызвать полицейский патруль. Но разве не собственник обязан инструктировать его перед выездом и на сей счёт? И как же мы можем штрафовать этого работягу на 17 тысяч ?
Иногда говорят: у меня – адвокатский уклон. Оно, конечно, настоящий суд возможен при состязательности сторон. Прокурор обвиняет, адвокат оправдывает или смягчает. А судья – кто? Прежде всего и главным образом, конечно – судья. Но… и прокурор, и адвокат. Да, такая профессия – всё это и многое другое в себе сочетать. Потому что всё это и многое другое нужно понимать. Почему во многих правовых формациях место судьи занимают адвокаты и в резерве на судей большинство составляют адвокаты. Потому что у судьи должен быть сформирован здравый подход, владение законом и чувство справедливости. Отсюда и вся не простота нашего дела. Иначе всё было бы просто, сели бы умные программисты, разработали программу. Зачем наш человеческий традиционный суд? Назвали бы его «Электронной суд», загнали в него данные и получили бы оптимальное решение. Хотя эта мысль не исключает соучастия в нашем деле электроники: к нам обращается человек и через считанные часы получают информацию. Посмотрите электронный адрес суда, там все дела, все документы указаны. Где еще такое есть? В каких других государственных, инстанциях? И это — большое завоевание. Я считаю, что так и остальные государственные структуры должны работать. У нас решаются все вопросы публично, ни один вопрос не должен решаться вне публичной сферы, то есть в открытых судебных заседаниях. Исключения только там, где недопустима открытость (усыновление, глубоких личных прав, по здоровью, по определённым видам преступлений, по тайне следствия, государственной и военной тайнах).
6. КАЖДОМУ — ПО ДЕЛАМ ЕГО…
Наконец – поразмышляем о таком явлении, как мера наказания. Что мы должны вернуться к неотвратимости наказания, ясно, как день. А его жесткость – вопрос существенный, но никак не первый. Скажем, по коррупционным деяниям – это самая злободневная тема. Законодателю бы нормально подойти к делу: эти люди опасны для общества? Несомненно. Но ведь их опасность заключается в их служебном месте. Почему не принять изменения в закон и до 10 — 15 лет лишать их права занимать должности? Почему не накладывать на них штрафные санкции? А взяли, понимаете и написали: обязательное лишение свободы. Надо ли обществу содержать там его, не возместившего ущерб? Молдавия уже пошла таким путем. А что жестокость порождает жестокость, известно, опять-таки, с древних времён. И с тех пор ещё случая не было, чтобы ужесточение законодательства приводило к снижению преступности.
Я считаю, куда более эффективны 5 лет условно и 3 года жёсткого контроля за ним, чем 5 лет тюрьмы. В тюрьме человек, которого ещё можно пытаться исправить, заразится всем остальным. И у нас на самом деле нет процедуры его реабилитации. В тюрьме он отсидел, не исправился, тюрьма практически не направлена на исправление, а очень даже наоборот. Потому я сторонник неотвратимости наказания. И за то, чтобы политику наказаний пересмотреть. Должны быть суровейшие наказания за коррупцию, бешеные санкции с конфискацией и лишением права занимать определённые должности. Но с тюрьмой я бы не играл. Это отвечало бы духу времени, цивилизованности и, в конце концов, сделало бы свое дело куда быстрее и эффективнее, чем лишение свободы. В Китае среди площади показывают периодически, как рубят или вешают. Но меньше этих преступлений не становится. Везде степень коррупции даже в самом лучшем, высокоразвитом государстве существует, но она минимизируется и мало на что влияет.
Скажу ещё, у нас многое усугубила поверхностная, непродуманная реформа МВД, в исполнение которой – из лучших, так сказать, побуждений были уничтожены лучшие следователи и другие кадровые работники. Отчасти и потому прокуроры нередко элементарно проигрывают дела адвокатам. Порочная трактовка тезиса «Дорогу – молодёжи!» приводила к быстрой замене опытных высококвалифицированных кадров молодыми, незрелыми и неопытными людьми. Срабатывал запрос на новые лица. Разумеется, пополнение необходимо. Но должны были сохраниться и оберегаться лидеры профессии, личности, с которых надо брать пример. Только в контакте с такими мастерами своего дела можно молодым, в конце концов, стать мастерами. Так – в каждом серьёзном деле. Так должно быть и у нас.
Меня молодые коллеги иногда спрашивают: когда вы почувствовали себя настоящим судьёй. Хороший, между прочим, вопрос. Правильный. Когда я пришёл на работу в суд, сразу почувствовал и понял: тут, рядом – личности, наставники, теоретики и практики, зрелые и сложившиеся граждане. Фронтовики. На таких – где сядешь, там и слезешь. Это были настоящие стражи Закона. Жуковский А.Г. покойный, Куранин покойный, и другие, плеяда судей. Они твёрдо знали: нет закона — нет разговора. Я, молодой судья, почувствовал себя настоящим судьей отнюдь не сразу, не в связи с приказом о зачислении на должность и на основании записи в трудовой книжке. Это чувство пришло ко мне именно в связи с шефством высоких профессионалов.
Прежде, чем стать председателем суда, я проработал судьёй семнадцать лет. И это были, поверьте на слово, очень непростые годы. Как из рога изоблилия, сыпались «Дела» — и гражданские, и уголовные. И я ни от одного из них не уклонился под предлогом традиционной специализации. Я и сегодня слушаю все дела. По дням. «Гражданский» день, «Уголовный» день. Мой принцип руководства судом – делай, как я, делай лучше меня. Понимаете, сегодня нет другого пути управление судом. Сегодня судьи независимы и управлять ими недопустимо, можно улучшать организацию работы аппарата. Но главное – как ни шаблонно, как ни банально это звучит, — быть примером для сотрудников.
Современность динамична. Бывает, законодатели не поспевают. Приходится на местах вникать поглубже, прорабатывать почётче. Чтобы для граждан всё было прозрачно, доступно, понятно. И только на законном уровне. Обидно: один из самых больших судов первой инстанции в Украине — Приморский суд Одессы. И за всё это время я не видел здесь законодателей, которые хотели бы запросить и изучить дела, нашу практику. Чтобы внести необходимые серьёзные, востребованные жизнью и продуманные изменения в законодательство. Вот так, трах-бах, откуда-то возникают изменения в законе. И задаешь вопросы: почему? Как? Откуда оно возникло? Где они его взяли? Пришли, изучили? С нами поговорили? А раньше Верховный суд брал все дела на обобщение, задавал вопросы судьям, изучал их взгляды на эти проблемы и только тогда… А сегодня нас не спрашивают, с нами не советуются. И это большая проблема, потому что законодательство должно быть универсальным, оно должно охватывать диапазон от низшей ступеньки к высшей, в соответствии с Конституцией.
…Некий американский публицист, размышляя о том, как лапотная страна наша стала сверхдержавой, пришел к простому выводу о составных такого результата. Среди прочего он назвал прекрасное среднее и элитарное высшее образование. Оно конечно, не развивались политические институты, мы были тоталитарным государством – это серьезно тормозило. И тем не менее, вопреки этим тормозам, после сотрясающих и подрывающих событий, после революции, интервенции, гражданской и второй мировой войн, — смотрите – как многое удалось, как поднялись, выросли, стали признанной сверхдержавой. А после развала СССР что было? Утечка мозгов. Мы стали мировым поставщиком умов, хороших специалистов. Возьмите наш мехмат – его выпускники пользуются во многих странах авторитетом. Встречаюсь с выпускниками своего поколения, которые уехали «Туда»: все не только прижились на чужбине – процветают. Не скажу, что потери эти невосполнимы, но они весьма существенны и чувствительны. Это тоже ответ на вопрос, почему живём неважно. Цивилизованность – это ещё и бережное отношение к подготовке кадров и к ним самим. Так ли уж государственно-мудро обильно снабжать аттестатами зрелости заведомо незрелых ребят? Выпекать в одну краску дипломы о среднем специальном и высшем образовании, нимало не интересуясь реальному соответствию этих сертификатов их обладателям?
Мы должны вернуться к вопросу качества среднего, среднего специального и высшего образования. Мы должны вспомнить слова «Лучше меньше – да лучше». Лично меня это интересует, прежде всего, в плане юридического образования. Качество, качество и ещё раз – качество. Мы уже перегнали Америку по количеству дипломников и кандидатов наук-правоведов. Казалось бы, должны здорово отставать от неё по уровню правопорядка, защиты Закона, борьбы с преступностью. Ан не выходит. Всякому ясно: как метко пошутил Жванецкий – может быть, нужно что-то в консерватории подправить?
Знаете, однажды журналистка меня спросила: если бы вас назначили законодательным абсолютом, богом права, чтобы вы сказали первым делом. Ответил сразу же, как когда-то на экзаменах, без обдумывания: «Я сказал бы – у нас есть Конституция!». Вот, пожалуй, этими словами и закончу свои размышления и воспоминания. Пусть они запомнятся читателю более всего…
Автор – СЕРГЕЙ КИЧМАРЕНКО,
судья, председатель Приморской районного суда Одессы,
кандидат юридических наук.
One thought on “Закон есть закон… Часть вторая”