Автор Ким Каневский
Тех, кому недосуг вглядываться в прошлое Одессы сквозь туман времени, автор убедительно просит не тратиться на чтение нижеследующего. Остальные – за мной…
(Продолжение. Первая статья по ссылке.)
8. А КАК ЖЕ БЕЗ ПРЕССЫ…
Наивные люди (как ни странно, таковых навалом даже и в наши времена, требующие особой трезвости и цинизма), под журналистикой подразумевают нечто мимолётно-сиюминутное. Там-то случилось то-то. И всех делов. В отличие от литературы, которая – всерьёз и надолго. Или даже – навсегда. Так нередко коллеги и представляются: писатель и журналист. Или: я –журналист, я – не писатель. Из элитарной сферы трансформировавшаяся в проходной двор, журналистика как бы и сама призабыла, что является частью общелитературного процесса. И от литературы не отделима. И что трудно отыскать известного писателя, который не был бы журналистом. Сыграла свою роль и аббревиатура «СМИ», которая как бы свела всю обедню к той или иной информации массы современников. Хотя если бы этим исчерпывалась наша миссия, следовало бы немедленно закрыть журналистские факультеты вузов – для действия по принципу «За что купил, за то продаю…» вполне достаточно неполной средней школы. Да и возможны были бы, при этой смете, книги таких журналистов, как Аграновский или Чаковский, в которых собраны их газетные публикации разных лет. Книги – это ведь литература. А разве чтение материалов старых и старинных газет – не открытая Книга Бытия, могущая потягаться с полными собраниями сочинений иных писателей? С того и начнём эту правдивую главу, хоть слегка и окрашенную симпатиями-антипатиями автора.
Одесскую прессу времён гражданской войны и интервенции интересно читать подряд, вне контекста частых смен власти. Именно: не со стороны красных-белых, немцев-французов, зелёных и желто-блакитных. Сплошняком, как говорится — поподряд. Оно, конечно, в реальной жизни такое мировосприятие есть аполитичность, социальный индифферентизм. И даже… чур меня, чур, оппортунизм. С этой классификацией я вполне согласен, всегда недолюбливал «господ над схваткой». Их ещё зовут «Цветок в проруби». И правильно делают. Но в данном случае предлагаю строго научный и к тому же чисто-теоретический эксперимент. Пролистайте одесскую прессу вышепоименованной эпохи. Уверен, вы не сможете не обратить внимание на некий эффект, не замеченный тогдашним читателем. Видимо, озверение классовых пластов населения было к той осени уже достаточным для того, чтобы не замечать почти абсолютной идентичности тенденций и мероприятий люто враждующих лагерей. Читаешь материалы обеих сторон —голова циркулем. Уж не тогда ли родилась одесская поговорочка «Как ты говоришь, так ты прав…»?
Ещё в кратком и весёленьком промежутке между немцами и Антантой советская Одесса широко публиковала предварительные итоги работы комиссии по зверствам оккупантов. Весной девятнадцатого Белый ОСВАГ стал интенсивно публиковать как бы продолжение —материалы о чудовищных злодеяниях красных на Юге России. То ли прежде господа военные журналисты были перегружены работой по поднятию духа в личном составе, то ли иноземные консультанты поздно их профинансировали, а только благонамеренный обыватель мог прочесть о том, о чём буквально только что писала красная пресса. И о чём уже с прошлого года раннеэмигрантские СМИ подчевали французов, бельгийцев и англичан. Это были душеледянящие рассказы о бессудных и массовых расстрелах в Питере и Москве, в Туле и Киеве студентов, служащих по министерству путей сообщения и офицеров.
В этой истории с географией фигурирует, разумеется, и богоспасаемая Одесса. Сто лет назад одесситы «с раньшего времени» потрясались очерками о «санкционированной декретом Совнаркома социализации женщин и девушек» — с реестром разнарядок и конкретными примерами из повседневности. То есть, каким революционным чинам сколько положено по разнарядке лиц слабого пола в полное распоряжение. В сравнении с этим информационным потоком бледнели сообщения парижской прессы о том, что Коллонтай в Кремле пьёт водку из чайника, Свердлов на басах кроет матом, а Шаляпина — по распоряжению наркомпроса Луначарского — держат в яме с извёсткой. Кстати, эти слухи, при всей своей чудовищности, не лишены были некоторых оснований. Дочь царского генерала, товарищ Коллонтай при распределении портфелей в правительстве Ленина получила скромный пост министра Госпризрения. То есть, глава революционного СОБЕСА.
Сей наркомат менее всего кредитовался, его работу саботировали прежние специалисты. А новые не знали, с какого конца подступиться. Лютой зимой восемнадцатого нарком попросту замерзала в своём огромном неуютном кабинете. И её дружок Дыбенко, знаменитый ревматрос (тот самый председатель Центробалта, по приказу которого «Аврора» вошла в Неву 25-го октября-17, по старому стилю и со всеми вытекающими), присылал ей с фронта водку в огромных «четвертях». Это было спасением, хотя декретом Совнаркома был введен в стране сухой закон. Но культурная женщина считала неудобным держать такие бутылки на этажерке около письменного стола. Для этого она приспособила прибор, ставший одним из символов пролетарской революции — обыкновенный русский чайник. Принимая у себя заместителей, помощников и простых смертных просителей — тоже, разумеется, околевающих, она иногда подливала им из помянутого чайника. Однажды таким образом она попотчевала иностранных журналистов. Так, видимо, и родилась сплетня, охотно подхваченная просвещенной Европой Что касаемо первого президента Республики Труда —председателя ЦИКа Свердлова, — сей волгарь-нижегородец, несмотря на вполне интеллигентные пенсне и бородку, имел пудовые кулаки, в тюрьме сворачивал скулы уголовникам и провокаторам, и порой прибегал к ненормативной лексике. Европу это коробило, но в работе ЦИКа (учтём особенности времени и контингента) помогало.
Ну, а с Шаляпиным вообще вышло более забавно, нежели печально. Однажды, после концерта для красвоенморов, он получил гонорар ржаным хлебом, бутылем чистейшего коньячного спирта и банкой красной икры. Нет-нет, сей последний харч богов —в связи с войной против всего мира и, соответственно, ликвидацией экспорта — был у Республики в единственном избытке. Старики ещё и в 50-е вспоминали это тошнючее питание до самого 1920 года. Растрогавшись, он припомнил бурлацкую юность и угостил матросню гонораром хозяев. Ну, не тащить же всё это на Васильевский, в свой особняк. В тот самый, о котором Герберт Уэллс вспоминал —свечи в золотых канделябрах, серебряная посуда, шампанское и рябчики («Россия во мгле…»).
Но навык у народного артиста был уже не тот. Сказались годы общения с аристократией и интеллигенцией. Словом, по пути домой он свалился в яму с известью — как был, во фраке, цилиндре и бобровой шубе. Ну, выпачкался, конечно, как сукин сын. Вытащили его милиционеры, притащили в участок.
Приехал за ним в милицию Луначарский. Отвёз его домой. Того оказалось довольно для вышеупомянутых слухов и публикаций демократической прессы. Даже Бурцев, знаменитый эсеровский охотник за провокаторами и редактор контрреволюционно-эмигрантского «Общего дела», посмеялся над этими публикациями…
Но вернёмся в девятнадцатый. Разумеется, одесский обыватель образца 1918-20 годов был тёртым калачом. Калейдоскопическая смена власти в городе принуждала читать всяко-разные декреты, что пробудило и укрепило в нём всемирно-прославленный одесский скепсис. Но с другой стороны, он хорошо знал: дыма без огня не бывает. И продолжал портить драгоценное своё зрение чтением белогвардейских газет.
Фееричность большевистских выходок широко обсуждалась на Соборке. В конце концов, демократические круги территории, подмандатной главнокомандующему Вооруженными силами юга России, потребовали создать авторитетную комиссию по этому вопросу. И она была создана —именно тогда, в девятнадцатом, рескриптом исторической особы. Подписан он был Деникиным в Екатеринодаре, и довольно быстро достиг и наших восприимчивых берегов. Понятно, с каким аппетитом набросились благонамеренные одесситы на эти публикации. Вот лишь несколько пунктов «ПОЛОЖЕНИЯ» ОБ ОСОБОЙ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩЕЙ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ:
«Особой комиссии, руководствуясь Уставом уголовного судопроизводства, вызывать и допрашивать потерпевших, свидетелей и сведущих лиц и производить осмотры, обыски, выемки, освидетельствования и другие следственные действия, а также пользоваться правами, предоставленными следственным властям статьями 217, 272, 292 и 386 означенного Устава».
«Представителям союзных миссий при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России предоставляется право присутствовать на всех заседаниях Особой комиссии».
«Отдел пропаганды и все его учреждения (Внимание! —КК) срочно сообщают Особой комиссии весь осведомительный материал о злодеяниях большевиков.
«Особая комиссия разрабатывает и систематизирует добытые данные в виде актов следственного расследования и сводок осведомительного (Ещё внимание! —КК) материала и самостоятельно распубликовывает свои труды, причем материалы, представляющие интересы за границей, а также для широкой массы публики, срочно сообщает представителям союзных миссий, в Управление внутренних дел по государственной страже, Иностранных дел, в Отдел пропаганды».
И пошло-поехало, что было и что не было. И просвещенная заграница охотно стала заглатывать эти материалы —разумеется, в одностороннем порядке. Вроде бы и не догадываясь о том, что на территориях, занятых РККА, действуют комиссии приблизительно такой же структуры, расследующие «Преступления добрармии в отношении красноармейцев и мирного трудового населения». На самом деле и эти материалы попадали за границу регулярно. Но почему-то не вызывали обывательских сенсаций.
Между прочим, занятно: приведенный деникинский документ заверил управделами Особого Совещания при главковерхе ВСЮР. И была этому господину фамилия, о которую нельзя не споткнуться: Безобразов. Разумеется, в реальной жизни фамилия есть не что иное, как элементарное стечение обстоятельств.
И сам гражданин отвечать за сие наследство не должен. Но кому же не известно некоторое… ну, скажем так, несовершенство человеческого общества, в связи с каковым приходилось отвечать даже и за фамилию прабабки. И не так уж редко —спроста ли —носители фамильного «неблагозвучия» хлопотали о перемене фамилии. Кто знает, не есть ли «Безобразов» как раз результатом таких перемен? Не забудем также одной из традиций бессмертной российской литдрамклассики, которая включала фамилию в реестр характеристик образов. Припомните, мы еще не успевали углубиться в толщу повествования Гоголя, Щедрина, Островского (не Николая) или Чехова, а уже ясно видели их героев —сквозь фамильную призму. И жизнь, величайший драматург и прозаик, тоже не брезговала этим приёмом. Об него не раз спотыкался автор этих строк в ранге читателя истории.
Впрочем, к фамильной характеристике образов ещё вернёмся. Вот строки «ПРОГРАММЫ» деятельности Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России. Что из большевистских преступлений интересовало этих господ в первую голову?
«Уничтожение коренных основ семьи. (Социализация женщин и детей)».
«Уничтожение свободы союзов. (Разгоны и расстрелы инакомыслящих собраний, борьба с кооперативами и пр.)».
«Уничтожение неприкосновенности личности. (Обыски, аресты)».
«Национализация недвижимого имущества, торговли, банков, страхового дела, фабрично-заводских предприятий, железных дорог и пр».
«Конфискации, реквизиции и контрибуции».
«Рабочая политика (деморализация рабочего класса, сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы за физический труд и в связи с этим сокращение производительности труда)».
«Принудительные способы проведения коммунистических начал вообще и диктатуры пролетариата, в частности».
«Массовое уничтожение своих идейных врагов из числа мирного населения интеллигенции, буржуазии, казачества и всяческое их угнетение. (Принуждение к унизительным и не в меру тяжелым работам, лишение продовольственного пайка и пр.)».
«Общий террор».
«Индивидуальный террор как способ возмездия и устрашения».
«Противоречия между программными обещаниями и действительным их осуществлением».
«Характеристика руководителей центральной власти и исполнителей на местах. (Образовательный ценз, возраст, уголовное прошлое, болезненная наследственность, морфинизм, кокаинизм, алкоголизм и пр.)».
«Способы достижения ими власти (насильственный захват власти, подкуп и пр.)».
9. ЗАНЯТНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ…
Проще всего автору верно было бы посмеяться над всем этим и продолжить серьёзный разговор с читателем. Но вступительное обещание прямоты обязывает к разумному комментарию. А кроме
того, всё это было не смешно… Увы, ряд полуидиотов и идиотов от революции и впрямь тогда поспешили с взрывом таких феодально-буржуазных крепостей, как род и семья, с категорическим
запретом термина «Любовь». Под революционный шумок и впрямь издавались призывы воспитания детей коллективно и отдельно от родителей —дабы прервать цепь предрассудков и дать будущему
убеждённых коллективистов. Но Деникину ли не знать, что вся эта аванградистская трескотня не имела ни малейшего успеха у центральной советской власти. Тем более, её олицетворяли люди семейные, вполне традиционно воспринимающие институт семьи.
Возможно, у предсовнаркома или наркомвоенмора имелись и любовницы. Но, во-первых, это почему-то подчеркивается лишь девяносто и сто лет спустя, в наше не в меру демократическое и безмерно высоконравственное время. А во-вторых, если бы наличие любовниц (как, впрочем, и любовников) означало отрицание семьи, человечество уже давным-давно забыло бы о ней.
Абсурд борьбы Советов с кооперативами, далее, очевиден был для Антона Ивановича, который на одном из совещаний точно пересказал ленинский тезис: социализм —это строй цивилизованных кооператоров. Интересно, что эти слова вождя в Республике Труда стали известны лишь в начале НЭПа. Что заинтересовало деникинскую разведку в мимолётных тогда набросках предсовнаркома о послевоенном устройстве РСФСР —не понятно. Но в данном случае бывший верховный, вообще говоря, человек порядочный, выдающийся военный и приличный мемуарист, всё же —в интересах дела —покривил душой.
Но, увы, в целом следует признать, что ряд пунктов всё же соответствовал реальности. Особенно —что касаемо несоответствия предвыборной программы и её реализации. Ведь красной строкой из под ленинского пера в ней горел тезис о скорейшем созыве Учредительного собрания. Которое —одно только —и решит главные вопросы пореволюционного жизнеустройства. И оно, действительно, было созвано советской властью в первые же её дни. И тогда же ею было разогнано —под зловеще-смехотворным предлогом усталости караула. К чему это я? Да, на предыдущем можно было и сэкономить бумагу, если бы не последующее. Познакомимся, наконец, с некоторыми материалами деятельности высокой комиссии. Трудно не изумиться актуальности этих девяностолетних материалов для наших дней. Читал нижеследующее в слух и казалось —веду телепередачу цикла «Село тревоги нашей…» на ГоСТВ.
Вот несколько строк «ПРОГРАММЫ расследования особой комиссии по земельному вопросу» образца 1919 года:
1) Произведен ли общий передел земли и не вызывает ли этот передел в том виде, как он был произведен, недовольства и жалоб среди отдельных групп крестьянского населения.
2) Вошли ли в этот передел, кроме надельных, также и частновладельческие земли.
3) Не было ли случаев захвата крестьянами чужих земель, хуторских и отрубных участков и не были ли все эти земли также включены в общий передел земли.
4) Кто наделен землею, только ли местные крестьяне или также и пришлый элемент, признают ли крестьяне примененный порядок наделения землею справедливым или наблюдается обездоление одних и несправедливое обогащение других.
5) Увеличилось или уменьшилось земледелие крестьян и в какой мере.
6) Увеличилась или уменьшилась посевная площадь, насколько и под влиянием каких причин (гражданская война, мобилизация, влияние реквизиций хлеба и т. д.).
7) Не изъяты ли целые площади земли как помещичьей, так и крестьянской, в распоряжение Советов для образования крупных советских или коммунистических хозяйств и кто заведовал таковыми.
8) Не свозился ли в эти хозяйства живой и мертвый инвентарь, насильственно отбираемый от помещиков и от крестьян.
9) Подвергались ли крестьяне принудительным работам в этих хозяйствах.
10) Производилась ли реквизиция урожая и скота, присылались ли вооруженные отряды для отобрания хлеба у крестьян и как население на это реагировало (восстания, уничтожение хлеба, зарывание его в землю и т. п.).
11) Действовали ли Советы (комитеты) бедноты, из кого они состояли и каково было отношение их к различным группам крестьян. Не было ли натравливания одних групп крестьян против других.
12) Преследовались ли более зажиточные крестьяне и в каких формах это выразилось (отобрание земли, пользование их скотом, инвентарем и т. д.).
13) Много ли уничтожено крестьянских хозяйств.
14) Сохранились ли нетронутыми частновладельческие имения и были ли какие-либо распоряжения об их уничтожении.
15) Сохранились ли посевы многолетних трав (клевер, люцерна и т. п.), а также посевы, связанные с сельскохозяйственной промышленностью (свекла, картофель для сахарных, винокуренных, крахмальных заводов).
16) Сохранилось ли племенное животноводство (скотоводство, коневодство и т. д.) и не подвергались ли животные расхищению и уничтожению. Может быть, сердцу коренного горожанина всё это мало о чём поведало. Но уж сельский наш согражданин едва ли сохранит тут ровную душу. Революции, контрреволюции, а проблемы всё те же. Да и формулы не свежие.
И ещё одному документу исполняется ровносто лет: одесситы его впервые узрели в местной прессе именно осенью 1919 года. Его цитирование тем более любопытно в эпоху, когда немало говорится о декоммунизации. То есть не то, чтобы такие акции не имели места —просто их правовые основы удивительно напоминают сей абсолютно контрреволюционный документ. Белый орден, в то время ещё веривший в свою победу, готовился к послепобедной жизни. Среди первых шагов планировалось разобраться с проигравшими врагами. По сему поводу —из доклада министра юстиции в Совет министров об учреждении «Государственной комиссии по борьбе с большевизмом» «…Опыт показал, что оставление без репрессий самых ничтожных участников преступления приводит к необходимости со временем иметь дело с ними уже в качестве главных виновников другого однородного преступления. Поэтому-то в видах общественной профилактики необходимо расследовать самым тщательным образом деятельность каждого большевика и предавать его суду только после всестороннего расследования. Иначе слишком много лиц останутся безнаказанными и через некоторое время снова начнут свою преступную деятельность.
Необходимо, чтобы… комендантом города было издано обязательное постановление, которое вменило бы всем лицам, состоявшим на службе у большевиков, от высших до самых низших, в определенный срок, не более трёх дней, явиться в заранее указанные места и дать ответ на целый ряд вопросов, касающихся их служебной деятельности…
Министр юстиции Е. Кедров. Начальник канцелярии В. Срезневский. Октябрь 1919 года. С подлинным верно: А. Герцен
Продолжение следует…
Автор Ким Каневский