Суета сует

Известный поэт, прозаик и драматург, одессит Александр Бирштейн передал нашей редакции несколько своих произведений. Одно из них — «Жизнь и смерть профессора Варнеке…» — уже было опубликовано. Предлагаем Вашему вниманию ещё один рассказ этого писателя: в известном смысле очерк этот может восприниматься продолжением заданного автором цикла рассказов о необычных, зигзагообразных и весьма контрастных ситуациях биографий иных наших земляков. Вроде бы конкретные, многими забытые и, как говорится, отдельно взятые судьбы этих одесситов, они для внимательного и осведомлённого читателя отражают всю необычность, контрастность общей жизни наших сограждан в предшествующие времена.

… Видел многое я в суете своих дней,
И такое встречалось, хоть это, конечно, не диво:
Гибнет праведник в праведности своей,
А безбожный живет, несмотря на свою нечестивость.
(Из книги Екклесиаста. Переложение мое. А.Б.)

Иногда и не ведаешь, как величать-то довольно известного человека. Родился под одним именем, умер под другим. Носил и третье… Так было удобней. Так было выгодней. Так было безопасней. Был бы человек, скажем так, никакой, то и внимания бы это не стоило. Но человек, о котором пишу, был интереснейший. Яркий, талантливый. Хороший? Вот это вряд ли!

Готалов Арон Гиршевич родился в 1866 году в маленьком белорусском местечке. Естественно, небогатая семья, естественно — почти никакого будущего. Но парень был талантлив необыкновенно! И упорен. И на все готов, чтоб цели достигнуть. Цель имелась – получить образование, а главное, уйти навсегда от жизни и быта маленького еврейского местечка. Ну, не светило ему там! Разве за это осудишь?

В каком-то источнике вычитал я, что Готалов-Готлиб (да-да, к этому времени был он уже Готаловым-Готлибом! Но об этом чуть ниже) в 1889 году поступил в Новороссийский университет. Так-так, обратим-ка внимание на дату поступления – 1889 год. Стало быть, ему уже двадцать три года было. И это при том, что студентами тогда становились в 18-19 лет. О чем это говорит? Да, наверное, о том, что дорога в науку для героя нашего довольно длинной оказалась. Что он делал, на какие деньги учился, как среднее учебное заведение закончил? Не известно.

Известно только, что в 1889 году в университет поступал не иудей Арон Гиршевич Готалов, а Артур Генрихович Готалов-Готлиб – вполне себе лютеранин. Поступал и поступил на историко-филологический факультет. Его руководителем и учителем был академик Федор Иванович Успенский. В 1893 году А.Г. Готалову-Готлибу следовала золотая медаль за работу «О военном устройстве Византийской империи». Однако, видимо в связи с отъездом Успенского из Одессы в Константинополь, награду эту Готалов-Готлиб не получил. А может, по какой другой причине. Поговорка «Конь лечённый», вор прощённый, жид крещенный- одна цена» уже тогда была достаточно популярна. И её противоречие азбучной истории и идеологии христианства мало кого смущало. Надо сказать, что лишение заслуженной золотой медали, открывавшей ему двери в науку, Готалова-Готлиба очень обидело. Чрезвычайно обидело!

Покинув Одессу, он перебирается в Петербург, где плодотворно работает над статьями для энциклопедии Брокгауза-Эфрона (всего более 100 статей). Согласитесь, простому выпускнику университета статьи для подобного издания не поручат. Да и не всякие профессоры удостаивались такой чести. Но я уже говорил — очень уж талантлив был мой герой. И это было очевидным. Его заметили…

Более того, пригласили преподавать в Тартуском (Юрьевском) университете!

Некоторое время Артур Генрихович Готалов-Готлиб провел в городе Пскове, где служил не кем-нибудь, а директором гимназии. В этой же заведении учился и будущий писатель Вениамин Каверин (Зильбер). Видимо, директор гимназии произвел большое впечатление на будущего писателя, ибо Артур Генрихович Готалов-Готлиб стал прототипом Николая Антоновича Татаринова, одного из самых отрицательных героев романа «Два капитана».

Да, за делами и заботами своими лютеранин Артур Генрихович Готалов-Готлиб дожил до первой мировой войны. И сообразил: раз Германия — враг России, то негоже ему в лютеранстве пребывать. Непатриотично как-то. Ну, опыт имелся. Так что, превратился лютеранин Артур Генрихович Готалов-Готлиб во вполне себе православного Артемия Григорьевича все того же Готалова-Готлиба.

Как выяснилось, дело нехитрое.
… Но, тем не менее, бывает иногда,
Что благо обретает нечестивый
И живет себе другим на диво,
А праведных преследует беда…
Суета это, ох, злая суета
( из книги Екклесиаста)

Следующее место жительства господина Готалова-Готлиба – Крым. И город удачный – Ялта. Он там, кстати, гласным городской Думы был. Депутатом, по-нашему. А как же? Попробуй, не избери депутатом человека, который, как учитель, принимает участие в воспитании Наследника престола царевича Алексея в те периоды, когда царская семья находилась на отдыхе в Крыму. Сиживал наш новоиспеченный Артемий Григорьевич за одним столом с царской семьей, сиживал… Правда, потом, через несколько лет всего, помалкивал об этом. Но это потом. А пока убеждённый монархист и член правого «Союза истинно русских людей» Артемий Григорьевич Готалов-Готлиб всего себя отдает делу царизма. И других этому учит…

И всё бы – ничего. Да вот незадача: революция произошла. Или переворот. Для данного повествования не суть важно. Важно другое. Подался наш герой в пламенные сочувствующие советской власти. Да так рьяно, что как-то не задели его большевистские расправы, залившие Крым кровью порядочных и красивых людей. А Артемия Григорьевича опять в дорогу потянуло. 1919 год на дворе. Что-то ему Крым разонравился.

Новой власти очень нужны были образованные и преданные граждане. Опять же, в большевизм он поверил до такой степени, что возглавил курсы политработников. И не только: был крайне занят реорганизацией Высшего образования в Одессе. Дело важное. Всякому не поручишь.

Далее А.Г. Готалов-Готлиб преподавал с 1921 г. в ИНО, где был профессором и заведующим кафедры педагогики. Более того, неоднократно бывал за границей в научных командировках. И что характерно – неизменно возвращался в Республику Труда.

«… А. Г. Готалов-Готлиб, пребывая в заграничных командировках в странах Европы — Швейцарии, Франции, Германии, Чехословакии — изучал систему европейского образования и отразил ее в своих работах. В его трудах рассматривались также вопросы воспитания. Он полагал, что, только впитывая многообразие внешних явлений, личность может развивать свой внутренний мир. Ученый также уделял внимание усовершенствованию методов воспитания и обучения…» (Штокало М. Прогрессивные педагогические идеи ученых одесского университета (Конец 19 – начало 20-го века)

– Послушайте, – спросит кто-то, – как же так: на человеке пробы негде ставить, а он всюду прекрасно устраивается. И при любых режимах…

Вопрос? Вопрос!

А на вопросы отвечать надобно. Все дело в том, что очень уж виртуозно Артемий Григорьевич, он же Артур Генрихович и возможно даже — Арон Гиршевич доносить умел. Об этом двое выдающихся ученых, Юлий Григорьевич Оксман и Саул Яковлевич Боровой в своей переписке достаточно много упоминают. Вот, в частности:

«…Готалов-Готлиб жив (87 [лет]!), он ведёт ещё аспирантов по античности, усердно пишет доносы. Он пережил благополучно оккупацию, много о нём можно было бы рассказать интересного…» (Из письма С.Я. Борового Ю.Г. Оксману от 24.12.1953 г.)

Видимо, и им досталось. А если учесть, что оба они репрессий не избежали, а Готалов, который Готлиб, вполне себе благоденствовал и в двадцатые, и в тридцатые, то… Но не пойман – не вор. Впрочем, предполагать имеем право!

… Потому что, если скорый суд
Не вершится за поступки злые,
Люди страха в сердце не несут,
Не боятся совершать дела дурные!
(из книги Екклесиаста)

Во время войны А.Г. Готалов-Готлиб оставался в Одессе, но официально с оккупантами не сотрудничал, в Университете не преподавал, что дало ему возможность активно включиться в преподавательскую деятельность после освобождения города. Однако известно, что Готалов-Готлиб подавал прошение о зачислении его в штат университета. Но на этом прошении появилась резолюция профессора Бориса Васильевича Варнеке о том, что необходимо выяснить истинную национальность Готалова-Готлиба. На всякий случай, Артемий Григорьевич Готалов-Готлиб затаился, не давал интервью в прессе, не высказывался пронемецки. Вообще, с глаз исчез. Посему после освобождения Одессы репрессиям не подвергался, а продолжил свою деятельность в высшей школе, совмещая ее с разоблачительными письмами на своих коллег.

Умер Артемий Григорьевич Готалов-Готлиб в 1960-м году, не дожив шести лет до своего столетия. Вот такая судьба… А ведь корень у слова «судьба» – суд. Но мы судить не будем. Ибо, как сказано у Екклесиаста: —