…Одним из любопытнейших событий того
края есть появление в ХVII и XVIII столетиях
Гайдамак, этих неразгаданных досель
сухопутных пиратов, имевших свою цель,
свое верование, фанатизм и даже
какое-то правильное устройство.
А.Скальковский
Польская история ХVІІІ века — история последовательного, безудержного марша Польши как государства и как нации по наклонной до полного развала. Громкое уже в предыдущем столетии определение «Польша держится беспорядком» («Польска нежондем стои»), автором которого была сама польская шляхта, кичась этим, приобрело в ХVIII веке еще более актуальное значение.
На Правобережье шляхтичи оказались непригодными для формирования даже временных козацких полков. Убедившись через год в этом, король прекратил выдачу жалованья и принудил распустить полки, набранные шляхтичами. Приповедные листы приказано было выдавать козакам. Так в 1686 году на Правобережье появляются козацкие полковники, полки которых принимают участие в военных походах, но внутреннее благоустройство края не выигрывает от перемены полковников. Новые полковники, по большей части удальцы, представители козацкой вольницы, ничем не отличались от польской шляхты: они грабили население. Толпы козацкой вольницы опустошали киевское Полесье почти 10 лет. Кроме того козацкие полки были буйными и не повиновались законам.
Козаки также готовы были предлагать по найму свои услуги для заездов, а польская шляхта готова была пользоваться этими услугами.
Заезды и наезды – это военные экспедиции польской шляхты на территорию степи и Вольностей Запорожских для тренировки молодых шляхтичей. Как видите, со временем ничего не меняется: Россия с 2014 года отрабатывает новое вооружение и тренирует группы спецназа на оккупированной территории на востоке Украины, сейчас в Сирии, в прошлом делала это в Чечне.
Таким образом, сформированные королем козацкие полки приводили в состояние полной анархии те местности, в которых им приходилось проводить зиму или сбирать жалованье и провиант.
В числе новых полковников встречаются и личности более серьезные – Палий, Самусь, Искра и Абазин. Они избирают местом формирования своих полков степные пространства, уступленные козакам в силу королевского универсала, стараются в них обжиться, вызвать колонизацию, образовать настоящие козацкие поселения, где на первых порах приходилось бороться со всякими неудобствами жизни и лишениями.
Получив в 1714 году Правобережье, Польша на оккупированной территории столкнулась з жестоким стихийным противостоянием и явной враждой украинского населения, названными гайдамачеством.
Кто первым употребил слово «гайдамак» — вопрос спорный. Костомаров Н., Мордвинов Д. называли гайдамаками отряды восставших крестьян во время войны Б.Хмельницкого. В.Антонович считает, что это слово впервые встречается в универсале польского региментаря украинской партии Яна Галецкого, изданного во Львове 5 марта 1717 года, в котором он призывает уничтожать «гайдамацкую сволочь», действовавшую в Киевском, Брацлавском и Подольском воеводствах. После этого термины «гайдамаки» и «гайдамачество» все чаще встречаются в польских документах, обозначая украинских «бунтарей» в период первых 3-х четвертей 18 века.
Если в 1717 году региментарь призывает шляхту уничтожать гайдамак, то они (гайдамаки) уже были широко известны на этот период, следовательно, само явление возникло раньше.
Мирчук П. считает, что гайдамачество началось массовым восстанием на Правобережье в 1702 – 1704 годах под руководством Семена Палия и Самуся, потому что формы крестьянских восстаний против Польши, их причины и обстоятельства идентичны гайдамачеству 1734 года и Колиивщине 1786 года.
Захарий Искра и Самусь (Самуил) Иванович (фамилия его неизвестна) в качестве охотников* принимали участие в походе Собеского под Вену. Во время этого похода они обратили на себя внимание короля, потому что немедленно после возврата они получили «приповедные листы» на формирование козацких полков; набрали их и расположились в пустыне: Самусь — в Богуславе, Искра — в Корсуне; начали заселять округи этих городов; в отличие от других наемных полковников, они стали называться полковниками Богуславским и Корсунским. Они принимали участие в походах Собеского на турок и тем обеспечивали за собой владение занятыми ими землями. Так, Искра в походах короля в Молдавию в 1686 и 1687 годах был ранен и потом получил в вознаграждение в потомственное владение землю в городе Житомире.
*охотники – наемники в Гетьманщине в последней четверти 17 – 18 столетий. См.: Дядиченко В. А. Нариси сусп.-політ, устрою Лівобереж. України кін. XVII — поч. XVIII ст. К., 1959; Сокирко О. Охотницьке військо Лівобереж. Гетьманщини: історія виникнення. «Київ, старовина», 1998, № 4.
*охотницкие полки – часть козацкого войска, компанейцы (конные) и сердюки (пехота) в составе левобережного козацкого войска. См.: Апанович О. М. Збройні сили України першої половини XVIII ст. / АН Української РСР. Інститут історії. – К.: «Наукова думка», 1969. – 224 с.
В 1701 году Искра отказался от нобилизации себя и своих сыновей, предложенной польским правительством, желавшим переманить его на свою сторону.
Самусю за помощь короне в отражении татарских набегов король в 1693 г. прислал в награду титул наказного козацкого гетмана и знаки этой должности: булаву, знамя и т. д., а также пригласил его поселиться в Виннице или в Немирове и принять начальство над всеми козацкими полками. Но еще в 1692 региментарь Дружкевич, в отчете своем королю, предостерегает, что полк Самуся заселен и многолюден и, потому, обнаруживает наклонность к бунту. В 1694 году Самусь, совместно с региментарем Вильгою и с титулом наказного гетмана, начальствует над всеми козацкими полками, а в 1696 является независимым их начальником; по крайней мере гетман коронный передает через него свои распоряжения, относящиеся к козацким полкам. Наряду с Самусем, в опустевшей Брацлавщине около 1690 года появляется полковник «подольский» Абазин, который деятельно развивает козацкую колонизацию в Брацлавском и Кальницком полках. Региментарь Дружкевич, предостерегавший короля в 1692 г. о многолюдстве и наклонности к бунту этого полка, наравне с Самусевым, извещает, что новые козацкие поселения беспрестанно строятся в окрестностях Немирова, Винницы, Илинец и Брацлавля. Абазин деятельно отражал нападения татар на свой полк и состоял в тесной связи с Самусем и Палием; посредством последнего, он вошел в сношения с гетманом Мазепою, которому передавал известия о движениях турок и крымской орды. Еще далее на запад от поселений Абазина, до самого Днепра, простирались попытки новой козацкой колонизации: туда переходили молдовские выходцы и образовали козацкие отряды под разными именами рот, сотень и т. д.
Но самой известной и любимой народом была личность фастовского, затем белоцерковского полковника Семена Ивановича Палия, ставшего любимым народным героем: множество дум и преданий сохранились о нем до сих пор в народной памяти. Народные легенды окружили имя своего героя мистическим величием, наделили его сверхъестественными качествами и поставили в число любимейших народу богатырей. Не только легенды, но и сама деятельность Палия имела историческое значение.
По мнению Мирчука П. деятельность Семена Палия в конце 17 – в начале 18 веков – Палиивщина — является переходным звеном от периода козачества к периоду гайдамачества.
Козак нежинского полка Семен Гурко в 1684 году пришел на Сечь, а уже в следующем году в качестве атамана козацкого полка присоединился к армии польского короля Яна Собеского в его «валахской кампании» против татар и турок. Уже с первых стычек Палий привлек внимание короля как чрезвычайно отважный и способный командир. С тех пор и до самой своей смерти в 1696 году Собеский высоко ценил Палия за его военное мастерство.
В народных преданиях Палий является одаренным сверхъестественной физической силой и знанием таинственных, непреодолимых средств ведения войны; он стреляет из пушек, заряжая их «навхрест», проезжает незримый по неприятельскому стану и т. п. Сила его столь велика, что кроме его собственного, испробованного коня, ни одна лошадь не только не может вынести на себе богатыря, но валится на землю от одного прикосновения его руки. «Палий був лыцарь-богатырь, — говорит народное предание, — и вмив вин вид всячины замовлять!» — потому никто не мог его ни победить, ни взять в плен, пуля его не брала, сабля его была весом в 5 пуд, кружка, которой он пил, — в полведра величиной. Если козак провинится, то Палий в наказание заставит бывало его нести свою саблю; — «стонет под тяжестью бедняк, а козаки над ним смеются». Впрочем, народное предание прибавляет, что сверхъестественная сила и знание Палия даны были ему свыше «вин не волшебством, а ангельским чином воевав». Благочестие его было примерное: «Палий строил церкви и богато украшал их, — говорит предание, — притом он имел обыкновение, выстроивши церковь, закапывать под нее большие деньги, чтобы было за что подчинить, когда она обветшает».
Интересен рассказ о рождении Палия. Отправился поселянин пахать поле, плуг его задел в почве какой-то предмет; присмотревшись, поселянин увидел в борозде огромную мертвую голову: «это, должно быть, голова какого-нибудь славного рыцаря» подумал крестьянин и унес ее домой, с намерением отслужить по неизвестному богатырю панахиду и предать голову погребению. Возвратившись домой, он положил голову на скамью и уселся ужинать с семьей. После ужина жена, посмотрев на голову, сказала: «Должно быть на своем веку голова эта переела много хлеба». — «Будет она еще есть» ответила сама голова. Испуганный крестьянин сжег голову, но дочь его отведала по ошибке, вместо соли, оставшуюся от нее известь и сделалась беременной. Узнав о случившемся, пан отнял и уничтожил перегорелые кости, но он не мог предотвратить рождения богатыря, чудесно зачатого, вследствие случайного столкновения черного народа с умершим, но не лишенным надежды на продолжение своей жизни, козацким преданием. Богатырь этот и был «добрый козак» — Семен Палий. Далее, в рассказе о первоначальной жизни Палия, народные сказания представляют его человеком, предназначенным свыше для борьбы со всевозможными проявлениями нечистой силы; вот несколько вариантов народного рассказа, в котором предание старается объяснить, каким образом его герой получил свое название. Отправившись в Запорожье, Семен не мог добиться надлежащей чести у козаков, потому что, не будучи в состоянии указать на свой род, он не имел фамилии; эта аристократическая разборчивость запорожцев раздражила его, он «зпалыв атаманский куринь» и получил фамилию Палия. По словам другого предания, Семен встретил на берегу реки, на скале сидящего и кривляющегося чорта, он выстрелил, и «нечистый» разлился пламенем и горящей смолой. С того времени и стали звать Семена — «Палием, бо вин чорта зпалыв». Бывший при этом кошевой сказал ему: иди в Украину и истребляй «всяку нехристь», я вижу, что ты человек угодный Богу. И действительно, прибавляет предание, Палий сделался грозен ляхам и орде, и один он мог смирить изменника Мазепу. Таким образом народное предание усматривает в Палие человека, предназначенного для борьбы с нечистой силой.
Палий решился занять со своим полком, навербованным «из запорожских козаков, из городовых гуляков и из всякой сволочи», территорию бывшего козацкого Белоцерковского полка. Выбор этот представлял довольно выгодные условия: местность прилегала с одной стороны к Киеву и давала возможность удобно сноситься как с Россией, посредством воевод, живших в Киеве, так и с гетманом малороссийским; с другой стороны она граничила с заселенным и находившимся во владении шляхты киевским Полесьем и, таким образом, представляла возможность отбить от поляков всю эту область.
Палий занял Хвастов (Фастов) – бывший католический религиозный центр. Таким образом он помешал возвращению ксендзов и бискупов для проведения пропаганды среди «схизматиков». Палий объявил право слободы, гарантируя поселенцам козацкие права; все люди, селившиеся в Хвастовщине, зачислялись в козацкий полк, считавшийся на службе у короля и Речи Посполитой, — таким образом они получали законное существование и восстановляли козачество в народном смысле слова.
По другой версии Фастов был предоставлен Палию королем.
Палий проигнорировал польско-российский договор 1686 года, по которому широкая полоска по Днепру должна оставаться безлюдной пустыней, и успешно проводил заселение территорий.
Первые попытки Палия идут довольно успешно; переселенцы появляются в Украину отовсюду: к нему приходили и запорожцы, и молдаване, крестьяне из Подолья, занятого турками, русины из Червоной Руси; «на Подгорий, в окрестностях Санока и Перемышля, почти целые села оставались пусты», замечает польский современный писатель. В Хвастовщину бежали от панов крестьяне из Волыни и Полесья, даже забегали польские хлопы. Но самое значительное количество переселенцев как в Хвастовщину, так и в полки Самуся и Искры, являлось с левого берега Днепра. Мазепа жаловался, что правобережные козацкие полковники, вопреки договорам, позаводили слободы: в Мошнах, Драбовке, Корсуне, Богуславле, «что их осадчики переманивают и подговаривают народ с левой стороны Днепра; устеречь же беглецов трудно, потому что нельзя по всему Днепру расставить караулов», что к Палию перешло много козаков от переяславской стороны.
Народ с гордостью повторял подвиги Палия и вполне полагался на военные способности своего вождя. Турки считали его самым грозным из врагов своих и приходили в трепет от его имени. «Мы бы вас с радостью и до Киева проводили, — говорили турки, конвоировавшие в степи караван русских купцов, — да мы боимся Палия вашего; он нас не выпустит вон от себя, тут же нас побьет. У нас про него страшно грозная слава, да мы никого так не боимся, что его; нам де и самим зело хочется его посмотреть образа, каков де он?»
С 1688 года Палий начинает столкновения с шляхтой, отбирая поместья. На левой стороне Днепра носилась молва, что Палий уже успел занять землю от Днестра и Случи до Днепра: «Утишивши же заднеприя и поосажовавши многие грады людьми, осел был (Палий) яко удельный пан, войска свои охотние по Полесю даже до литовской границы разстановляючи, десятины с пасек, индукты и всякие приходы со всего заднеприя, даже до Днестра и Случи, на себе отбираючи».
«Палий организирует около Хвастова удельную область, — доносил королю региментарь Дружкевич, — он укрепляет городки, людей отовсюду собирает и заявляет претензию на весь край до Случи». Вытесняя шляхту, Палий вытеснял и польский юридический строй, заменяя его судом козацкой рады.
В июне 1699 года собрался так называемый примирительный сейм (pacificationis), на котором было издано постановление об упразднении козацких полков.
20 августа коронный гетман издал универсал к «наказному гетману, Самусю, полковникам: Семену Палию, Искре, Абазину, Барабашу и вообще ко всем всякого звания козакам», в котором, объявляя им сеймовое постановление, гетман предписывал: не только немедленно очистить занимаемые ими квартиры, но и совсем разойтись порозно, уничтожив полки. В конце универсала гетман прибавлял угрозы: «В случае же если бы вы отказались оставить полки, разойтись и очистить все имения, в которых вы занимаете квартиры, то всех таковых я прикажу истреблять как своевольные, непослушные купы и как врагов отечества. В подкрепление чего, я вместе с сим и отправляю в Украину конные хоругви и пешие регименты, из числа войск Речи Посполитой». Вслед за гетманским универсалом явились в Хвастов ксендзы, посланные Киевским бискупом, Иоанном Гомолинским, и потребовали от Палия сдачи имения.
Палий ответил комиссарам так: «Я поселился в вольной, козацкой Украине, Речи Посполитой нет дела до этой области, и я лишь имею право в ней распоряжаться, так как я истинный козак и выборный вождь своего народа».
С 1701 года Палий начинает группировать свои силы и вооружается. Он созывает в Хвастов всех, кто только желал поступить в козаки; с этой целью Палий обращается в Запорожье и встречает горячую поддержку: «По все дни примножается к ним гультяйство, особенно из Запорожья, — доносил Мазепа Головину – сотник, Палиев секретарь, будучи недавно с ним в Киеве, проговорился перед духовными особами, что Палий заодно с атаманом кошевым смышляет и во всем его слушает, обо всем между собой тайно сносятся». В Хвастов собирались козаки и беглые крестьяне из-за Днепра, из Волыни, Полесья; туда стремилась голытьба — эта «голудьба» кое-как размещалась в Хвастове и терпела всякие лишения и нужды, ожидая обещанного похода на соседнюю шляхту. Вот в каких выражениях описывает путешественник, проезжавший через Хвастов в начале 1702 года, это созванное Палием ополчение: «По земляному валу (в Хвастове) ворота частые; а во всяких воротах копаны ямы, да солома наслана в ямы; там Палиевщина лежит, человек по двадцати, по тридцати; голы, что бубны, без рубах, нагие, страшны зело; а в воротах из сел проехать нельзя ни с чем; все рвут, что собаки; дрова, солому, сено — с чем ни поезжай… А когда мы приехали (в Паволочь) и стали на площади, так нас обступили, как есть около медведя, все козаки — Палиевщина; а все голудьба безпорточная; а на ином и клока рубахи нет: страшные зело, черны, что арапы и лихи, что собаки; из рук рвут. Они на нас, стоя, дивятся, а мы им и втрое, что таких уродов мы отроду не видали; у нас на Москве и на Петровском кружале не скоро сыщешь такова хочь одного».
Кроме усиления войска, Палий согласовал все действия с товарищами, проведя в Хвастове совещание с Самусем, Искрою и Абазиным.
В начале 1702 года король отправил к Палию официальное предписание и собственноручное частное письмо, в котором напоминал полковнику постановления сейма 1699 года, предписывал ему под опасением наказания и просил по дружбе очистить Киевское и Врацлавское воеводства и возвратить Хвастов. Оба документа были вручены Палию депутатами от дворян Киевского воеводства, собравшихся на сеймик в Житомире, но Палий знал, что польское правительство находится в невозможности исполнить свои угрозы и потому он с презрением принял шляхетских депутатов и пригрозил им даже смертной казнью.
Палий игнорировал наказного гетмана П.Могилу; хоть Самусь и был наказным гетманом, но беспрекословно подчинялся Палию.
В ответ на предписание короля Палий и Самусь летом 1702 г. универсалом объявили восстание против Польши. Традиционно откликнулись не только козаки, но и крестьяне, за почти 2 столетия подготовленные в плане военных действий и бунтов, всегда готовые к восстанию против Польши. Воеводства Брацславское, Подольское, Волынское и Галичина стали ареной боевых действий. Совместные козацко-крестьянские войска разгромили в октябре 1702 года коронное войско, взяли Бердичев, Винницу, Бар, Дунаевцы, Меджибож, Белую Церковь – туда Палий перенес свою резиденцию.
«Бунтующаяся чернь и козаки, жаловалась шляхта, свирепствуют жестоко, не щадя ни дворян, ни управляющих, ни панов, всем наповал режут головы. Они овладевают городами и селами: одни берут приступом, другие подчиняются им добровольно, освобождаясь из повиновения панов, и, таким образом, укрепляя и усиливая их могущество на счет наших же маетностей. Они грабят села и местечка, выбивают пасеки, наносят всякий возможный вред, а где поляка или жида поймают — убивают». Грабежи панского имущества производились также повсеместно, крестьяне забирали все движимое, угоняли скот, отыскивали и истребляли документы и, наконец, поджигали панский двор и усадьбу. Обыкновенно большинство крестьян добровольно присоединялись к козакам, других принуждали силой общественного мнения громады; согласившись между собой, крестьяне отправляли к начальнику ближайшего козацкого отряда депутатов от волости с поклоном и после того считали себя действительными членами козацкого войска. «Скажи, куда ты спрятала жида, — говорили крестьяне из местечка Зинькова, ворвавшись в дом дворянки Ходоровской, — если не скажешь, то мы опрокинем вместе с тобой твою хату. Будешь знать тогда Самусевых козаков».
Во многих местностях люди не ограничивались освобождением от помещиков и подчинением козакам; они составляли отряды, принимали название полков, разбивали мелкие, попадавшиеся им польские отряды и отправлялись или истреблять шляхту в другие местности, или соединялись с козаками. Такие отряды сформировались из мещан и крестьян в окрестностях Новоконстантинова, Дунаевец, Студениды, Гусятина, Стрижавки и т. д. В окрестностях Летичева полк составился из летичевских мещан, околичной шляхты, живущей около Бара, и из крестьян соседних сел. В окрестностях Немирова полк из крестьян образовал некто Федор Шпак.
Такому усилению крестьянских ополчений дворяне не могли противопоставить никакого серьезного сопротивления.
В 1704 году шляхта Волынского воеводства дала депутатам сейма инструкцию о неотступном требовании изгнания Палия: «Должно постановить, чтобы король не оказывал покровительства бунтовщику Палию, чтобы никто из граждан Речи Посполитой не осмеливался, под опасением наказания, находиться с ним в сношениях или оказывать ему протекцию; гетман же великий коронный должен его изгнать из границ Речи Посполитой». Еще требовательнее выражались в своей инструкции шляхтичи Киевского воеводства; в ней предписано было послам обратиться прямо к гетманам с требованием изгнания непременно Палия из воеводства и, кроме того, при самом начале сейма они должны были объявить, что если Палий не будет изгнан до конца сеймовых заседаний, то киевские депутаты воспользуются правом «liberum veto» и уничтожат сейм. Инструкция гласила: «Постановлением сейма 1699 года все войска козацкие распущены и исполнение этого постановления поручено гетманам. Несмотря на это, ослушник Палий не только решению сейма не повинуется, козаков своих распустить не хочет и приказаниям гетманов не покоряется; но, напротив того, он остается во владении Хвастовом, принадлежащем киевским епископам, имения дворян разоряет, установив себе мнимую границу по реку Тетерев, распределяет в них квартиры, не только зимой, но и летом для своих козаков, производит нападения и грабежи, так что в то время, когда мир, заключенный с Портой, стал процветать во всей Речи Посполитой, воеводство наше сделалось добычей разъяренных врагов».
Польша мобилизовалась и направила на Украину более 30 тыс. солдат и 50 пушек. Коронное войско застало оставшихся на зимовку козаков и крестьян, был захвачен в плен Абазин. Польша, верная своим традициям, жестоко казнила восставших.
Польша также способствовала нападению на Украину татарской орды с юга. И обратилась за помощью к Петру І, который 2 марта 1704 года письмом велел Палию передать Белую Церковь полякам и капитулировать, в противном случае российская армия заставит его это сделать. Самусь передал свою булаву Мазепе. Палий же отбросил требование царя и усилил борьбу с поляками. Его партизанские отряды снова разошлись до Волыни, Полесья и Галичины.
В мае 1704 года Мазепа перешел на Правобережье с войском. Палий передал ему Белую Церковь без боя и перешел в Немиров. Это был результат тайной договоренности Палия и Мазепы, который получил от царя указ арестовать Палия. Из Немирова Семен Палий продолжал борьбу с Польшей.
В августе 1704 года Палий был схвачен российскими военными. Через год ареста царь приказал отправить Палия в ссылку в Сибирь.
Так закончилось восстание. Козацкие полки перешли под власть Мазепы, восстание продолжали крестьяне.
Итого мы имеем: 4 профессиональных военных, попав в польское войско (специально и запланировано?), в походе обращают на себя внимание короля своей доблестью, получают за это земли в границах Киевского и Брацславского воеводств и организовывают на этих землях козацкое устройство, по сути, анклав козацкой державы, расширяя ее постепенно, успешно защищая от татар и поляков. При этом организовывают всеобщее козацко-крестьянское восстание, которое после перехода козацких полков под власть Мазепы, не останавливается и переходит в форму партизанской войны, что требует от ведущих ее крестьян умения, оснащения, организации схронов, лагерей, тайников, разведки.
Польский историк Перденя пишет о 1705 годе: «В подольском воеводстве выступили первые проявления типично гайдамацких движений». Эти движения усилились на Волыни и приобрели такие размеры, что на сеймике в Летичеве в мае 1705 года польская шляхта все свое время посвятила проблеме борьбы с гайдамацкими отрядами. Было решено организовать отряды для уничтожение гайдамак, к коронному гетману Сенявскому выслать прошение прислать на помощь части регулярной коронной армии. Но как признали сами поляки, ничего не изменилось. Гайдамацкие отряды продолжали действовать.
На Волыни в 1708 году действовали «своевольные купы» Грыцька (Трыцька) Пащенка из отбившихся от своих команд козаков, русских солдат и даже калмыков; выдавая себя за козацкого начальника, Пащенко грабил панские дворы и еврейские аренды и взымал в свою пользу контрибуцию деньгами и разными припасами.
С продвижением поляков на территорию Украины туда же распространялось и гайдамачество, использовавшее исключительно методы партизанской борьбы. Они действовали всегда маленькими отрядами, проводили акты кровавой расправы и исчезали. Бывало и так, что и целые села срывались против пана и его гайдуков, ликвидировали их и рубились с польским войском.
После Полтавской битвы Петр планировал возвратить полякам Украину, находившуюся под властью России. 3 сентября 1709 года, возвращая Палию полковничью должность, царь не называет его в грамоте полковником белоцерковским, а только охотницким, и подчиняет его строго власти гетмана Скоропадского; последнему же было предписано удерживать Палия от столкновений с поляками; когда же жалобы шляхтичей на последнего стали поступать все чаще и чаще как к гетману, так и к русским начальникам, то в ноябре 1709 года князь Григорий Долгорукий писал о нем Скоропадскому: «О неспокойном Палие ныне мне здесь, за отлучением двора, служить Вашему Превосходительству невозможно… чаю, что ему, Палию, в тех местах быть недолго, понеже при польской раде, та заднепрская Украина Его Высокомонаршим указом отдается по прежнему во владение полякам».
Неизвестно, что случилось и насколько «недолго» было быть Палию, но в 1710 году 10 января последний раз встречается переписка о Палие: именно канцлер Головкин в письме к Скоропадскому поручает последнему запретить Палию вести переписку с турецкими пашами без ведома гетмана. Через полтора месяца, в первых числах марта, Танский ищет уже у Скоропадского назначения на должность Белоцерковского полковника, вакантную за смертью Палия. В конце того же года король Август раздает уже староства, находившиеся в районе, занятом Палием; так, 18 ноября он дает грамоту полковнику Самсону Бомбеку на Романовское староство, «оставшееся без владельца после смерти храброго Палия». Итак, можно предположить, что смерть Палия наступила между 10 января и 1 марта в 1710 года. По всей вероятности старый полковник был похоронен в Межигорском монастыре, обители уважаемой им более других при жизни; по крайней мере, до конца существования монастыря в Святодуховской его церкви висел портрет Палия рядом с портретами Богдана Хмельницкого и Евстафия Гоголя. Над портретом, на ветхом коврике Палия, висела его сабля без рукоятки и его полковницкий серебряный пернач с тремя перьями.
Вскоре количество отрядов гайдамак умножилось на Волыни до такой степени, что в 1712 году коронный гетман Сенявский должен был направить часть регулярной армии на истребление «своевольных куп», которые стали собираться и бесчинствовать в Волынском воеводстве.
В 1713 году действия гайдамак на Подолье и Бращлавщине усиливаются. Встречается целый ряд нападений на купцов-евреев, на панские дворы, на местечки. Часто виновниками нападений оказываются местные крестьяне, иногда запорожцы врываются с этой целью из Молдавии, часто сами шляхтичи грабят с всегда присущим удовольствием. В окрестности Хмельника крестьяне села Багрыновец ограбили казну сборщика земских податей. В местечке Стрыжавке несколько человек крестьян отправились, по их собственному выражению, «искать счастья в добыче» и поживились всяким добром проезжих купцов-евреев; но добро это не пошло им впрок — они попали под магистратский суд, а добыча их — в сундуки экономического начальства. В том же году отряд запорожцев налетел на местечко Пиков, ограбил это имение князя Любомирского и перебил или поранил населявших его евреев. В свою очередь, дворяне, прельщаясь легкой добычей, то входили в стачки с грабителями, доставляя им безопасные притоны в своих имениях, конечно, за значительный дивиденд от их «заработка», то сами предпринимали походы с целью «поисков за счастьем».
В последующие годы действия гайдамацких отрядов становятся повседневным и ежедневным явлением на всех просторах Правобережной Украины, Подолья и Волыни.
На опустевшей равнине двух воеводств — Киевского и Брацлавского образовались маленькие отряды всякого сбродного люда и разъезжали по широкой степи, разбивая купеческие обозы, отгоняя стада лошадей и т. д. Отряд шляхтича Михаила Янковского состоял из 15 человек: донских козаков, крестьян, шляхтичей, молдаван, крещеных евреев и т. д.; он выехал за русскую границу под предводительством запорожца Дзюбы, знавшего отлично местность, под предлогом поступления на службу в Польше, но, вместо того, занялся разбоем. Ночуя в опустелых селах, беспрепятственно проезжая вдоль всю страну до Днестра, находя радушный прием в редких хуторах, куда стали приезжать панские осадчие, вольница свободно поджидала купеческие обозы и живилась на их счет; иногда грабеж попадался богатый: так, после нападения на один из караванов на долю каждого участника пришлось чистыми деньгами по 450 злотых; другой раз они добыли прекрасных лошадей и т. д. Нагулявшись вволю, удальцы направились к Немирову и, разделившись, разбрелись по селам, здесь они переженились и принялись преспокойно разводить хозяйство на добытые в степи средства.
В Киевском Полесье крестьяне бегут в близлежащую степь, селятся на более льготных условиях, на землях новых помещиков и, вместе с односельцами, нападают на села бывших своих владельцев, угоняют их скот, угрожают им разорением и смертью и, тем не менее, находят приют и защиту у новых помещиков. В новоосаженном местечке Паволочи управляющий пригласил на слободу, между прочими переселенцами, русских выходцев, старообрядцев: но поселенцы эти немедленно приняли участие в общем брожении края: они отправились на лодках вверх по Днепру и Припяти и ограбили несколько сел и дворов в Мозырском повете. На другой, южной, закраине степи жители новопоселенного местечка Тарговицы оказывали гостеприимство «подозрительным людям», ходили вместе с ними в степь для добычи и хранили награбленные вещи в казнохранилище своей приходской церкви. Наконец, во всем Побережьи, между Бугом и Днестром, разбойничали мелкие шайки степняков, состоявшие, впрочем, в связи с сельскими войтами, осадчими, начальниками надворных козаков, иногда даже с владельцами заселявшихся имений в той местности.
Волна гайдамацких выступление выросла в годах 1729 – 1730: Кагарлык, Смела, Кузьмин, Винница были разгромлены, при этом на Винничине были разрушены панские замки.
В начале 1730 года полыхнули Киевское и Брацславское воеводства. Польша вынуждена прислать военное подкрепление под командованием региментаря Свидзанского. В марте 1730 гайдамацкий отряд занял Ольшану, в июне Каменец, тогда же гайдамаки разрушили поместье князя Сангушки в Каменской Рудне. Испуганная шляхта оставляет свои поместья и бежит в укрепленные города, такие, как, например, Смела, где на тот момент разместился 3-тысячный отряд коронного войска с артиллерией.
В 1733 году умер польский король Август ІІ. Польская шляхта разделилась на два враждующих лагеря – сторонников Станислава Лещинского и Августа ІІІ. На помощь последним в Польшу пришла российская армия через правобережную Украину. Московский комендант Полянский издал указ о поддержке украинцами короля Августа. На что Украина ответила восстанием, организованным в 1734 году сотником надворной милиции князя Любомирского в Шаргороде Верланом.
Кстати, в 1734 году Сечь из Алешек возвращается на, собственно, Запорожье. Сечь никогда не забывала о своем праве на Юго-Западную часть Украины, на свои «стародавние» вольности. Поэтому активно включилась в подготовку гайдамак. Антонович В. пишет, что в 1750 году все гайдамацкое движение организовано было Запорожьем.
Верлан издает воззвание: «Пришло наше время, граждане, живущие в благородных, королевских, или церковных имениях: час освобождения от княжеского ярма и освобождение от тяжестей, что накинули на вас ваши господа. Бог сжалился с высокого неба на вашу недолю. На ваши слезы и терпения, выслушал ваши молитвы, послал вам защитников, что отомстят за ваши кривды. Становитесь на помощь тем, что взялись защищать вас и ваши права. Настала пора потребовать от врагов расплаты за ваши обиды, битие, муки, неслыханное вымогательство, которые вы испытывали от них до сих пор. Посылаем вам проводников, которым надо доверять и за которым надо идти с оружием, которое кто имеет. Оставляйте дома, жен, ваших любимых детей, а не пожалеете того, потому что скоро уже убедитесь, что Бог предназначил для вас победу и станете все свободными людьми, как уничтожите то змеиное племя ваших господ, что до сих пор сосут вашу кровь. Мы уже и раннее призывали вас, но вы не верили в успех; теперь можете поверить, когда ваши братья начали успешное освобождение из неволи и с этого ярма на Украине и Подолье. Зовите Бота на спасение и соединяйтесь с нами, чтобы помочь «.
Традиционно полыхнула вся Правобережная Украина. К восстанию присоединились запорожцы Грива, Медведь, Моторный, Темко, которые возглавили организованные ими крестьянские отряды. Верлан огранизовывал территорию по принципу козацкой державы. Полки и сотни росли очень быстро от прибывших крестьян, счет шел на тысячи.
Верлан захватил всю Брацлавщину, уничтожая шляхту, далее Подолье и юго-западную Волынь, занял Кременец, Жванец, Броды и Збараж, его отделения появились под Каменцем и Львовом. Грива со своим отделением взял Винницу и Меджибож. Хорошо организованные повстанцы взяли в Киевском воеводстве Корсунь, Бердичев, Погребище, Паволоч, Котельную, Кошоватое, Ходоров, Рожов и др. В Чуднове мещане сами расплатились со шляхтой.
В начале 1735 года восстание захватило все украинские воеводства.
Поляки представляли восстание Верлана исключительно в виде московской интриги, дескать это было поручение московского полковника Полянского, который, проходя Умань, встречался там с Верланом. Однако историки утверждают, что ни одного документального подтверждения данному обстоятельству не существует. Польше удобно представлять все украинские восстания следствием интриг России.
Польща неспособна была остановить гайдамак. Ее войска были разбиты. Поэтому Польща обратилась за помощью к России, которая отнеслась к восстанию враждебно. Киевский генерал-губернатор граф Вейсбах поручил московскому генералу фон Гайне остаться с его войском на Правобережье до конца весны 1735 года и помогать полякам ликвидировать гайдамак.
Общие польско-московские военные действия против гайдамак проводились с осени 1734 г. Однако весной следующего года действия повстанцев все еще проходят масштабно. В письме гайсинского старосты Чечеля Коронному канцлеру от 24 мая 1735 год сообщалось, что гайдамацкие отряды нападают на шляхетские имения почти на всей территории Брацлавщины. Отряд Саввы Чалого в марте 1735 года насчитывал 300 человек.
Основные силы восставших были ликвидированы зимой 1734 – 1735 годов. Атаман Моторный попал в руки россиян, после чего был передан полякам, предавшим его истязаниям и смерти. Атаманы Грива и Медведь вернулись на Запорожье, где начали организовывать новые гайдамацкие отряды. Полковники Верлан, Скорич и Писаренко с остатками гайдамак ушли в Молдавию. Польша требовала от молдавского господаря выдачи Верлана и других полковников, но получила отказ.
Польский историк Равита-Гавронский так описывает восстание: «На протязі нецілого пів року його ім’я стало зморою (для польської шляхти), злим духом, що розпростер свої крила від Побережжя аж по Волинь і Руське воєвідство (тобто від Дніпра по Галичину). Нігде не знаходимо, згадки, щоб він особисто брав в який небудь спосіб участь в грабежах, хоч вина спадала на нього. Революція Верлана була рухом одностайним, зорганізованим і пролетіла через Правобережжя і Волинь як вогниста куля».
Весной 1736 года Медведь возвращается из Запорожья с сильной ватагой гайдамак (непосредственно запорожцев или подготовленных на Запорожье бойцов?). Он захватывает Крылов и Чигирин, убивает там шляхту и разрушает замки в окрестностях. В нескольких стычках с польским войском он разбивает его и зовет региментаря Молинского на поединок. Молинский вместо этого нападает на Медведя объединенными польско-московскими силами, которые разбивают отряд Медведя в 500 человек. Его, раненного, и оставшихся в живых гайдамак спасают подошедшие на помощь отряды Гривы и Харька. Другие ватаги гайдамак побывали в Смеле и Паволочи, отряд Тараса в Немирове.
Осенью 1736 года Грива, Медведь, Жила, Рудь, Иваница, Харько разворачиваются в Брацлавском и Киевском воеводствах, разбивая хоругви коронного войска.
Весной 1737 на территории Запорожья (Вольностей Запорожских) собралась ватага в тысячу гайдамак с целью перейти в районе реки Цибульницы на Правобережье для ведения там партизанской войны. На них напала татарская орда. Атаманы Харько, Иваница, Жила и половина отряда погибла. Оставшиеся 500 человек переправились через реку Синюху и возле Торговицы построили базу. На протяжении 1737 года отряд провел нападения на Гранов, Рашков, Тальное, Субботов, Животов и дошел до Могилева.
Савва Чалый изменил свои политические взгляды и стал считать врагом Россию. Это привело к конфликту с его бывшими товарищами, с Запорожьем. Чалый начал нападать на гайдамак, за что был ликвидирован запорожцами: на Рождество 1741 года лучший друг Саввы Чалого Игнат Голый в селе Степашки под Немировом убил его.
Гадамаки продолжали свои вылазки и в дальнейшем. В 1743 возле Лисянки появился атаман Кузьма Гаркуша; в 1749 г. Районе Белой Церкви Иван Борода, в Киевщине атаманы Невенчанный, Середа, Беркут.
Очень опасное восстание вспыхнуло в 1750 г. Уже весной этого года региментарь украинской партии (польского войска в Украине) издал универсал, в котором остерегал польских панов от гайдамак, которых из запорожских земель в Киевское воеводство перешло более тысячи. Через две недели он снова обратился к шляхте с просьбой организовать дополнительные отряды для борьбы с гайдамаками, обращая их внимание на то, что крестьяне по всей Украине присоединяются к гайдамакам.
Атаманами гайдамак были Михаил Сухой, Прокоп Таран, Павел Мачула, Олекса Лях, Похыл, Мартын Тесля, Иван Вовк, Алексей Майстренко, Павленко, Дубина, Василий Мелешко.
Слабые польские войска не могли справиться с восставшими, которые захватили Умань, Винницу, Летичев, Фастов, Белую Церковь и разрушили их. Снова почти вся Правобережная Украина пылала. Часть гайдамак даже перешла на левый берег. Поляки были в ужасе. В октябре 1750 года все польские войска на Полесье вместе со специально организованными милициянтами были посланы в бой против гайдамак. Все-таки сил для сведения окончательного счета с поляками у гайдамак не хватило вследствие отсутствия четкого плана, организации, лидеров. Не смотря на это, подавление восстания стоило полякам очень дорого. Относительного спокойствия им удалось достичь только после мобилизации всей шляхты Киевского, Подольского и Волынского воеводств: 1000 профессиональных военных и присоединившиеся крестьяне, умеющие воевать и партизанить — сила достаточно серьезная.
Оставалось всего 18 лет до Колиивщины…
Продолжение следует.
Литература:
- Апанович О. М. Збройні сили України першої половини XVIII ст./АН Української РСР. Інститут історії. – К.: «Наукова думка», 1969. – 224 с.
- Антонович В. Последние времена козачества на правой стороне Днепра. — Моя сповідь: Вибрані історичні та публіцистичні твори/Упор. О. Тодійчук, В. Ульяновський. Вст. ст. та коментарі В. Ульяновського. — К.: Либідь, 1995. — 816 с. («Пам’ятки історичної думки України»)
- Антонович В. Исследование о гайдамачестве. — Моя сповідь: Вибрані історичні та публіцистичні твори/Упор. О. Тодійчук, В. Ульяновський. Вст. ст. та коментарі В. Ульяновського. — К.: Либідь, 1995. — 816 с. («Пам’ятки історичної думки України»)
- Дядиченко В. А. Нариси сусп.-політ. устрою Лівобереж. України кін. XVII — поч. XVIII ст. — К., 1959
- Максимович, Михаил Александрович. Известия о гайдамаках. Собрание сочинений: [в 3 т.]/М. А. Максимович. — Киев: [б.и.], 1876 — 1880.Т. 1: Отдел исторический. – Киев: Тип. М. П. Фрица. – 1876. – VIII, 847 c.
- Мордовцев, Даниил Лукич. Гайдамачина: историческая монография/ [соч.] Д. Мордовцева. – Изд. 2-е, испр. – Санкт-Петербург: Тип. Н. А. Лебедева, 1884. – VIII, 345 c.
- Мірчук Петро. Коліївщина. Гайдамацьке повстання 1768 р. — © Бібліотека Українознавства, ч. 41. Наукове Товариство ім. Тараса Шевченка. New York 1973. З друкарні Української Видавничої Спілки в Лондоні. 200 Liverpool Road, London, N1 1LF.
- Скальковский А. Наезды гайдамак на Западную Украину – Одесса, 1845
- Сокирко О. Охотницьке військо Лівобереж. Гетьманщини: історія виникнення. «Київ, старовина», 1998, № 4
- Енциклопедія українознавства. Загальна частина (ЕУ-I). — Мюнхен, Нью-Йорк, 1949. — Т. 2. — С. 443-466.
Автор — Тарасенко Е.В.