Доктор Хавкин. Самый неизвестный человек

«Революционер в жизни и науке, он был изгоем на родине, чтобы стать Махатмой в Индии»

(Д.Маркиш «Махатма»)

«Два года назад, после шести лет генеалогического исследования истории своей семьи практически с нуля, я совершил одно из главных открытый своей жизни — я ближайший родственник Владимира Хавкина, микробиолога, открывателя первых в мире вакцин от таких смертельных болезней как холера и бубонная чума. Владимир ушел из жизни почти 90 лет назад уединенно в Лозанне (Швейцария), завещав весь свой капитал на благотворительные цели, связанные с образованием. Всю свою жизнь он стремился изменить мир и добиться справедливости. Он прожил удивительную жизнь и оставил значимый след в истории, но по-прежнему остается неизвестным человеком — и я хочу это изменить!» (Александр Дуэль)

Владимир Аронович (Вальдемар, Мордехай Вольф) Хавкин – великий ученый-одессит, гениальный бактериолог, создатель первых вакцин от чумы и холеры, долгие годы самоотверженно боровшийся с этими эпидемиями и спасший, можно смело сказать, миллионы жизней. Специальный корреспондент «Вестника Грушевского» побеседовал с потомком старшего брата Владимира Хавкина, финансистом, человеком, запустившим в 2019 году проект под названием «Махатма Хавкин«, посвященный популяризации имени учёного в странах СНГ и мире, Александром Дуэлем о становлении великого ученого: его первых шагах в науке, выборе профессии, сложностях, с которыми пришлось столкнуться, о первых результатах, научных достижениях и открытиях, заметно повлиявших на ход истории.

Владимир Хавкин

— Что предшествовало становлению доктора Хавкина как ученого. Почему он решил стать именно бактериологом?

С моей точки зрения, важно отметить – в какое время жил Владимир Хавкин. Четвертая пандемия холеры продолжалась в течение 1863—1875 годов, и сильно затронула также население Российской империи. Каждый год от холеры умирало большое количество людей. Регион Юга Украины (Нынешняя Одесская область и других) постигла та же учесть. Из сохранившихся в архиве писем семьи Хавкина, мне стало известно, что и у Владимира погибло от этой болезни некоторое количество дальних родственников. Таким образом, сразу становится понятным, в каких обстановке и атмосфере рос и учился в гимназии Хавкин.

Хоть и родился он, как уже сказано, в Одессе, его пребывание там было недолгим: в скором времени семья уехала в Бердянск, где Владимир сначала получил образование на еврейский лад, а затем окончил экстерном Бердянскую гимназию. Важно сказать, что будущий учёный был очень одаренным школьником и студентом – увлекался точными науками (математикой и физикой). С этим периодом жизни Владимира Хавкина связана история о том, что однажды, будучи школьником, он настолько сильно повздорил с одним из своих преподавателей, что даже получил рекомендацию уехать в Одессу. Дабы продолжить обучение на курсе по углубленному изучению физики и математики при Новороссийском Императорском университете (о чем более подробно написал Поповский М. А. в «Судьбе доктора Хавкина»). Но спустя несколько лет он снова возвращается в Бердянск, поступает в последний класс гимназии, который, в итоге, заканчивает экстерном.

Затем, рекомендованный его преподавателями из Бердянска, становится студентом Императорского Новороссийского университета в Одессе, учится на физико-математическом факультете. Там интерес Хавкина постепенно устремляется к зоологии, а его преподаватель – великий биолог (на тот момент уже 7 лет как профессор зоологии и анатомии) Илья Мечников захватывает все его внимание. Он берет Хавкина под свою протекцию, с ним проводит время в беседах во время зоологических экскурсий в сельской местности.

В это же время в мире, на фоне четвертой пандемии холеры и других заболеваний, происходила некая борьба в науке — бактериология взывает к самым инновационным проектам и свежим умам. Бушуют споры между теми, кто, как Федор Эрисман и Евграф Осипов, утверждают, что искоренение болезней, прежде всего, проходит через введение «драконовских» гигиенических мер, и теми, кто, вместе с Мечниковым, думает по иному: воспринимают в новой, на то время, науке «королевский путь», который необходимо преодолеть. При этом, новости в медицине четко подтверждают мнение Мечникова и других. Так, в 1876 году Роберту Коху (немецкий врач-микробиолог) удалось выделить и культивировать вне организма возбудителя сибирской язвы, что позволило впервые подробно описать его цикл жизни и роль в развитии заболевания. А с 1877 года в обращении уже появляются и фотографии бактерий. Еще один ученый, Альберт Нейссер, обнаружил возбудителя гонореи, а Пастер разрабатывает метод снижения овечьей холеры, вдохновленный методом, используемым Эдвардом Дженнером для оспы. «Только рациональная наука способна указать человечеству истинный путь, — утверждает Мечников, — а просвещение, наконец, проникло и в Российскую империю». Таким образом, вся обстановка того времени (пандемия холеры и смерть родственников от этой болезни, прогресс в области бактериологии, несмотря на бедность и скудность материалов и информации), – все это способствовало формированию интереса Владимира Хавкина к микробиологии и предпосылкой к становлению ученого, который хотел изменить мир к лучшему.

— Первые годы научной деятельности. Каким был этот период жизни доктора Хавкина?

Известно, что после окончания Новороссийского университета Владимир Хавкин не мог рассчитывать на профессорскую позицию, в связи с ограничениями, которые существовали на то время для граждан еврейского происхождения. В итоге, у него не оставалось другого варианта, как устроится на работу в зоологический музей (где он начал подрабатывать еще на последнем курсе Университета), где ему была выделена хорошо оборудованная лаборатория для проведения исследований.

«Хавкину двадцать пятый год. Ему чужды чары зеленого змия. Он полон жизни и вовсе не собирается расставаться с ней. Единственно, чего хочет молодой кандидат, — это научной работы. Нет, он не забыл жертв, понесенных друзьями, но все яснее становится обреченность оторванных от масс народовольцев, избравших кровавый, никуда не ведущий путь. Политические идеалы «Народной воли» выцветают. Новых идей пока нет. А Мечников манит ученика вечными прелестями науки. Зоология простейших — их общая излюбленная область. Едва различимые существа в зеленой глубине моря несут в себе целый мир непознанного. При встрече Мечников корит Владимира. И поделом: сам Илья Ильич в этом возрасте был уже профессором, автором десятка трудов» (фрагмент из книги Поповского «Судьба доктора Хавкина»)

Хавкин уходит в науку. На протяжении 5 лет работы в музее он занимался исследованиями и опубликовал 5 научных работ о питании и наследственных характеристиках одноклеточных организмов. Он также участвовал в переводе на русский язык трактата о зоологии немецкого ученого Карла Клауса.

В 1885 г. парижский журнал «Анналы натуральных наук» публикует его диссертацию, посвященную простейшим обитателям Черного моря — астазиям. Год спустя тот же журнал печатает новую статью кандидата из Одессы, на этот раз — о биологии зеленой эвглены. Имя Хавкина появляется в списках тех, кто выступает на заседаниях Новороссийского общества естествоиспытателей. Его доклады вызывают горячие споры. Одна из дискуссий произошла 30 апреля 1887 года, когда Хавкин в докладе о наследственности у одноклеточных организмов пытался отрицать ценность учения Дарвина. Большинство присутствующих, пылкие дарвинисты, устроили молодому ученому полный разнос. Если бы на заседании присутствовал Илья Ильич, он, вероятно, еще более строго отчитал зарапортовавшегося ученика. Но Мечникова не было в Одессе. Окончательно

затравленного коллегами и чиновниками профессора занимала в это время одна мысль: скорее покинуть Россию. Луи Пастер предложил талантливому русскому профессору перебраться в Париж — в только что созданный Пастеровский институт. И тот с удовольствием принял предложение. Позже он так объяснял свое решение: «…в Париже мне удалось, наконец-то, заняться чистой наукой и отстраниться от политики и общественных функций. Эта мечта не могла быть реалистичной в Российской империи из-за всевозможных препятствий сверху, снизу и со всех других сторон».

Хавкин остался один. С отъездом Мечникова в 1888 году жизнь в Одессе для него в значительной степени теряла смысл. Работа в музее давно уже стала тягостной. Появилась мысль последовать за Ильей Мечниковым во Францию, и спустя несколько лет, благодаря его публикациям в научных журналах за границей, это стало возможным (о чем более подробно будет поведано несколько позже).

Владея языками, Хавкин постоянно следил за биологическими журналами Германии и Франции. Его манили новейшие сообщения далеких лабораторий. Из недр классической зоологии возникла полная неведомого дисциплина — бактериология. Это было похоже на открытие доселе неизвестного материка. Врачи, зоологи, микроскописты, животноводы с изумлением узнавали каждый день все новые чудеса о жизни бактерий, недавно еще малоизученных и никому не интересных существ. Едва Пастер нашел средство борьбы с сибиреязвенными микробами (термин «микроб» только начал тогда входить в научный обиход), как Роберт Кох обнаружил микроскопического возбудителя чахотки, а год спустя он же открыл холерную «запятую». В 1884 году еще сенсация: Пастер в Париже предпринял лечение бешенства с помощью прививок. Хавкин думал «как было бы замечательно участвовать в поисках виновников заразных болезней, в поисках, которые ведутся по всему миру!». Именно в этот период Владимир Хавкин обращает свое полное внимание на бактериологию и видит в ней возможность не только реализовать свои знания, сделать множество открытий в этой области, но также и тот путь, который однозначно может изменить мир к лучшему, сделать что-то на пользу человечеству.

После отъезда Мечникова Хавкин стремится следом за своим учителем – за границу. И благодаря знакомству и рекомендациям профессора Богданова (с которым его познакомил Мечников) из Санкт-Петербурга, Владимир пишет известному физиологу, профессору Морицу Шиффу в Швейцарию. Это была просьба о приеме на работу – со ссылкой на свои ранее опубликованные научные работы. На что был получен одобрительный ответ (профессор изучил публикации молодого ученого в научных журналах). В 1888 году Владимир покинул Одессу и уехал в Швейцарию, где продолжил научную деятельность в Женевском университете. Целый год Хавкин занимал позицию помощника физиолога у профессора Морица Шиффа в лаборатории университета (профессор Шифф внес крупный вклад в человеческую физиологию, включая исследования сердечно-сосудистой системы и действие блуждающего нерва. Его можно считать одним из предшественников учения о нервной трофике).

— Победа над холерой, переезд в Индию. Как продвигались сами исследования? С какими сложностями пришлось столкнуться доктору Хавкину?

Владимир Хавкин проработал в Швейцарии всего год. И ему стало скучновато в силу специфики лаборатории профессора Шиффа. Приблизительно через 6 месяцев он уже стал искать другие варианты (к примеру, есть информация, что Хавкин писал в медицинский университет Норвегии с просьбой рассмотреть его кандидатуру на работу как доцента или профессора этого университета, на что получил отказ). Хавкин продолжал держать связь в Мечниковым, они постоянно переписывались. Так Владимир узнал, что Мечников возглавил лабораторию Пастера в Париже. Безусловно, я уверен в том, Владимир рассчитывал получить приглашение от Мечникова приехать к нему в Институт Пастера, и в 1889 году он по рекомендации учёного стал сотрудником Института Пастера в Париже (пока — на должности младшего библиотекаря, но с возможностью работать в лаборатории Института).

У Пастера Хавкин продолжил реализовывать свой интерес к одноклеточным организмам, особенно исследуя простейших паразитов (в частности, природу возникновения инфекционных болезней). Таким образом, он фокусирует свое внимание на изучении того, как возникает инфекционная болезнь. Так, в 1890 году он публикует в издании «Анналы Института Пастера» свою работу на эту тему. Эти исследования привели его к общему исследованию природы адаптации к среде среди инфузорий и бактерий, что привело к дальнейшему научному докладу под названием «Вклад в изучение иммунитета» («A Contribution to the Study of Immunity»).

В это же время Владимир Хавкин начал заниматься изучением брюшного тифа, и все больше и больше интересоваться природой возникновения холеры. Причиной тому послужил приезд летом 1891 года гостя с Дальнего Востока, которого принял Пастер. Принц Дамрой, брат сиамского короля, приехал в Париж, чтобы попросить Пастера о том, сможет ли он в его институте разработать вакцину против холеры, которая стала в этом королевстве настоящей эпидемией. Воодушевленный прорывом Хавкина в исследовании заражения у кроликов, Пастер ответил Дамрой, что очень скоро ожидает полного успеха с открытием вакцины. Именно после визита принца Дамрой, Пастер особенно сфокусировал внимание Хавкина и его коллег на исследовании холеры.

Летом 1892 года Хавкин опубликовал несколько докладов, где впервые описал новый метод «вакцинирования от холеры»: на опытах с морскими свинками были сделаны важные выводы об инфекционной природе холерных вибрионов. Затем он смог вырастить ослабленную холерную культуру, которую прививал животным, а после — вводил более сильный вирус культуры. Таким образом, у подопытного сформировывался иммунитет.

9 июля 1892 года Хавкин представил перед Парижским биологическим обществом результаты своих первых экспериментов в статье под названием «Азиатская холера у морских свинок» («Asiatic Cholera in Guinea Pigs»). Вскоре он начал экспериментировать с кроликами и голубями. Обработка этих иммунизированных животных активными культурами, только что полученными из Ассама, Индокитая и Цейлона, не оказала вредного воздействия:

«Следуя схеме, успешно используемой Пастером для профилактики бешенства, Хавкин использовал две вакцины против холеры разной силы, вводя сначала «слабый вирус», полученный путем культивирования холерных вибрионов при непрерывной аэрации при 39°С, и пять дней спустя вирус-фикс, состоящий из организма, вирулентность которого была повышена путем многократного внутрибрюшнного прохождения непосредственно от морской свинки к морской свинке… Хавкин первоначально использовал суспензию 1/10 части от изначального подхода, приготовленного с кипяченой водой, в качестве дозы для взрослых, детям давал 1/20 части, а для младенцев 1/100 части изначально полученного объема, но впоследствии неоднократно менял размеры этих доз, используя, например, 1/12 и 1/8 части слабого и экзальтированного вируса соответственно. Позже, чтобы уменьшить реакцию организма и завоевать доверие у населения (в Индии), Хавкин часто использовал меньшие дозы».

Таким образом, было предложено вакцинирование с помощью ослабленного вируса. Еще один момент, который важно отметить: со времени открытия самого холерного вибриона прошло почти 10 лет – именно столько времени потребовалось науке, чтобы признать факт: один микроб может, по сути, стать причиной такой болезни, как холера, от которой умерли десятки, сотни тысяч людей по всему миру.

В этом же году Хавкин официально был переведен в лабораторию Пастера и занял место швейцарского бактериолога Александра Йерсена, который в 1890 году устроился на работу корабельным врачом компании «Messageries Maritimes» и уехал в юго-восточную Азию (а в 1894 году направился в Гонконг для изучения эпидемии чумы). Таким образом, только сейчас Владимир Хавкин официально становится научным сотрудником лаборатории в Институте Пастера, до этого времени проводивший исследования исключительно по собственному желанию, будучи младшим библиотекарем (!) этого Института. И через 3 года усердной работы, которую проводил в лаборатории, по сути, неофициально, он добивается таких результатов, которые впоследствии меняют всю его жизнь.

После доклада перед Парижским биологическим обществом 9 июля 1892 года, официально было предложено ввести метод Хавкина при лечении холеры (с помощью ослабленного вируса), когда, повторим, прошло уже 10 лет с момента открытия холерного вибриона. Как истинный учёный, Владимир Хавкин вначале протестировал действие вакцины на себе, потом — на трех добровольцах, в числе которых был Григорий Явейн (медик из Санкт-Петербурга, отец династии известных архитекторов). Через 3 недели (31 июля) Хавкин с Пастером отправили принцу Алексу Ольденбургскому в Санкт-Петербург письмо, в котором предлагают метод вакцинирования, который они буквально недавно нашли и проверили. Ответ пришел довольно быстро: это был отказ.

Параллельно с тем, метод вакцинирования Хавкина был отмечен в Великобритании. В том же году (в конце 1892 г.) Хавкина пригласили провести ряд лекций в Лондоне, где соответствующие органы рассматривали его просьбу отправиться в Индию, чтобы там применить найденную вакцину при лечении холеры. Имелась в виду и вакцинация британских военных, которые находились в Индии на то время в большом количестве. Не забудем: во времена Шерлока Холмса и доктора Ватсона это была английская колония.

«О вакцине узнал посол Британии в Париже и бывший генерал-губернатор Индии лорд Фредерик Дафферин. Он и предложил тестировать вакцину в Бенгалии (регион в северо-восточной части Южной Азии), где была распространена холера. Лорд устроил встречу Хавкину с госсекретарём колоний Джоном Кимберли в Лондоне. Хавкин получил разрешение посетить каждую часть Индии и начать испытания противохолерной вакцины при условии, что прививание будет добровольным».

Его докладами в конце 1892 года все были глубоко удовлетворены, и уже в марте 1893 года Владимир Хавкин отправился в Калькутту. Почему в этот город? Именно Калькутта на то время была эпицентром эпидемии холеры, и очень важным регионом страны (на тот момент она была столицей Индии). По приезду в Индию, Хавкин развернул первую мини-лабораторию и начал делать прививки. Просьбы о получении вакцины стали поступать к нему со всех уголков, что создало впоследствии сложность откликаться на каждый такой запрос, так как на то время еще не было промышленного производства вакцины; по сути, все создавалось «вручную» — вирус выращивался у животных и т.д). Так, в первый год в Индии (с марта 1893 по март 1894), Владимир Хавкин сделал сам 25000 прививок, что сразу дало результаты – за первые 6 месяцев смертность упала на -72%, а затем дошла до -80%.

Интересный эксперимент был проведен профессором Кохом, профессором Пфайффером и доктором Колле в 1896 году, который позволил им еще одним способом доказать: прививки действительно защищали людей. Они привили вакциной Хавкина большое количество студентов и врачей и обнаружили, что сыворотка привитых оказывает быстрое и абсолютно разрушительное действие на холерную палочку, превышая в этом отношении в 200 раз силу сыворотки обычных людей». Важно напомнить, что у Хавкина изначально не было медицинского образования — в первую очередь, он был зоологом, но стал бактериологом.

Существует информация о том, что сам профессор Кох приезжал в Даман (территория в Индии), чтобы лично встретиться с Владимиром Хавкиным. Они познакомились на этой встрече, и с тех пор продолжали, как ученые, поддерживать связь с друг другом, вести переписку и прочее.

Владимир Хавкин вместе с Нобелевским лауреатом Робертом Кохом в Дамане. Индия, 1897

Самая основная проблема, которая возникла в Индии – полное недоверие к нему, к его сотрудникам и самой вакцине со стороны местного населения. По прибытии в Калькутту он сначала столкнулся с большим противодействием, в основном со стороны коренного населения, но также и со стороны британских чиновников там, на местах. Только после инъекции вакцины сначала самому себе и следом за тем четырем индийским врачам, которые сопровождали Хавкина в первую обычную деревню в Верхней Бенгалии, где распространялась холера, он смог убедить местное население в безвредности прививок. Появились волонтеры, и 116 человек из 200 были привиты за один день. Воодушевленный первыми результатами, Хавкин начал экспедицию по Индии, которая длилась почти два с половиной года (в Агру через Бенгалию, Ассам, северо-западные провинции, в Пенджаб и Кашмир). Между тем, многие газеты считали его русским шпионом. Следует заметить, и по сей день это мнение полностью не опровергнуто. Но это, как говорится, уже совсем другая история.

Те, кто выступал против вакцинации против оспы, направили свои нападки на Хавкина, особенно после того, как он успешно привил два полка британских солдат, дислоцированных в Лакхнау. Многие представители британской службы писали, что в лучшем случае эта прививка была слишком слабой, чтобы оказывать существенное влияние на ход эпидемии. Религиозные убеждения некоторых племен также были против вакцинации. Ходили даже слухи, что некоторые восточные бенгальцы Мосли пытались отравить «белого доктора» змеиным ядом. По сути, несмотря на то, что Хавкин приехал в Индию помочь местному населению справится с эпидемией холеры, привез им лекарство, ему постоянно приходилось бороться там против очень многих. Кстати, это – судьба иных и отечественных врачей. В Российской империи, бывало, били смертным боем молодых врачей, добровольно отправившихся «на холеру» или «чуму». Тёмные, невежественные сограждане их считали причиной и распространителями эпидемии.

С апреля 1893 года до конца июля 1895 года Хавкин сделал прививки всем мужчинам и женщинам, в том числе 294 британским офицерам и 3206 их солдатам, 6629 туземным воинам и 994 гражданам Европы и Евразии. Официальное давление, как сообщалось, на людей не оказывалось. Прививки были сделаны исключительно по просьбе отдельных лиц. Эта работа, как говорили, была значительно облегчена тем фактом, что принцип защитной прививки от инфекционных заболеваний был востребован населением Индии как свое открытие. По словам Хавкина, «в каждом населенном пункте были предприняты усилия, чтобы произвести вакцинацию части больших групп людей, живущих там». Таким образом, летом 1895 года в Калькутте был опубликован доклад государственного бактериолога Хавкина, подводящий итоги работы в Индии за два с половиной года («Report of the Government Bacteriologist Haffkine Summarizing Two and A Half Years’ Work in India»), в котором приводятся результаты прививки 42 000 человек за этот период. В докладе подчеркивалось, что вакцинация против холеры полностью оправдала все надежды.

Смертность от холеры была снижена на 72%. Но проблемы, с которыми сталкивался Хавкин в этой работе, были следующими: «Трудности использования метода Хавкина для вакцинации против холеры в больших масштабах были огромными. Как он сам признался, было особенно тяжело держать достаточное количество вируса доступным через постоянные проходы животных. В крупномасштабной практике также часто оказывалось невозможным вводить вторые дозы, так что только одна треть из 40 000 человек, привитых до 1895 года в Индии, в соответствии с методом Хавкина, получила их. Тем не менее, некоторые из опубликованных им записей не оставляют места для сомнений в том, что его метод был способен «защитить человека от естественной холерной инфекции». В этом отчёте доказывалась эффективность вакцины, предлагалось расширение масштабов производства и, следовательно, вакцинации. В тех деревнях, где вакцинировалось всё население, холера исчезла полностью на 472 дня.

В это время он и сам заболел малярией в Ассаме (провинция Индии). Хавкину пришлось уехать на лечение в Лондон. Но перед этим он представил доклад индийскому правительству и попросил разрешение вернуться в страну в следующем году. Правительство Индии было вынуждено оказать Хавкину финансовую помощь. Он вернулся в Индию в марте 1896 года. В ходе своих дальнейших исследований проблемы холеры ему удалось привить еще 30 000 человек.

— Как начиналась его борьба уже против чумы?

Хавкин вернулся в Индию в марте 1896 года. В ходе своих дальнейших исследований проблемы холеры, как я упоминал выше, ему удалось привить еще 30 000 человек. В это время его перевели в Мумбаи (Бомбей) и попросили сфокусировать силы на борьбе с чумой. В октябре 1896-го ему выделили небольшую лабораторию в главном медицинском колледже. Лаборатория состояла из коридора и одной комнаты. Там и началось изобретение противочумной вакцины, которая была создана уже через три месяца. Метод был схож с созданием холерной вакцины: через ряд прививок с ослабленной инфекцией выработать у организма иммунитет.

Владимир Хавкин в лаборатории в Бомбее

Хавкину, работавшему по 14 часов в сутки, удавалось ещё и читать лекции местным студентам-медикам. Чтобы подтвердить безопасность новой вакцины, ему пришлось самому себе ввести четверную дозу чумного яда — 10 миллилитров, но и это не помогло. Склонить население к прививкам мог только какой-то авторитет. Им стал Ага-хан III — имам мусульманской шиитской общины исмаилитов. Он был духовным лидером, который согласился сделать себе прививку, тем самым повлек многих последовать его примеру. Тогда же сразу вакцинировалось 11 000 человек.

Увидев, что вакцина против чумы начала действовать, к шиитам начало примыкать всё больше индуистов. Тогда же вожди индуистов, опасаясь конкуренции, стали уговаривать единоверцев также вакцинироваться. Благодарный Ага-хан отдал под лабораторию свою крупную резиденцию. В результате прививки от чумы снизили риск заболевания на 85%-90%. Всего за период с 1896 по 1902 годы было выпущено 2 000 380 доз, которые распространялись по Индии, а также поставлялись заграницу.

Так начался путь великого ученого, гениального бактериолога, человека, который своим неустанным трудом впоследствии спас миллионы жизней, создав вакцины от холеры и чумы, за что в 1897 году королева Виктория наградила Хавкина одним из высших орденов Британской империи.