«В реальной жизни пророчества — это память человечества. Ни один пророк, в сущности, никогда ничего не предсказывал, они просто вспоминали прошлое», — Аугусто Роа Бастос
Тысячелетия, как известно, лучшие люди человечества и их сообщества тянулись к знаниям, так или иначе одолевали каждый свой путь, на котором пытались постичь смысл жизни и приблизиться к истине. Как сказал поэт, «…Ищут учёные истину издавна, Ищут учёные истину истово – Где она, истина, в чём она, истина, Век мой, какая же истина истинна?». Разными были итоги их жизнедеятельности. Но именно среди них история числит людей, которых не случайно называли и называют пророками, великими учителями. Известно, также, что – ещё со времён Иезекииль — далеко не все и не всегда верили пророкам, прислушивались к ним и понимали их. Чаще всего выдающиеся единицы именно выдавались, уходили вперёд и вверх, отрывались от массы современников. Последние, во множестве поглощённые проблематикой повседневности, воспринимали таких мудрецов недоумённо, а нередко и раздраженно. Здесь и сейчас речь – об одном из тех, чьё стремление к горизонту истины вошло в легенду, живущую с нами и после его ухода из жизни. И неспроста. ..
Знакомьтесь, кто не знаком: ЖАН БОДРИЙЯР — французский учёный, философ, «крестный отец» постмодернизма. Некоторые учёные вообще не считают его своим коллегой. В тоже время ряд людей науки, и весьма солидных, категорически утверждают: такие люди рождаются много реже, чем раз в 100 лет. И называют его пророком. Вот – одно из его удивительных высказываний:
«Общество XX-го века — это общество потребления.
Общество потребления — это отказ от действительности на основе жадного и умножающегося изучения её знаков».
Его труды — «Симулякры и симуляция», «Исчезающая реальность», «Система вещей», «Общество потребителей», пользовались огромной популярность и при жизни Бодрийяра, значительный интерес к ним сохранился и после его смерти. И конечно же, интерес этот возрос, когда пророчества его стали откровенно проявляться в реальной жизни. Ведь многие Бодрийяра воспринимали как фантаста, мало связанного с академической наукой. Да что там, иные учёные , критики его взглядов реагировали на это имя кривоватыми улыбками. Нынче им не до смеха…
Вообще говоря, слава его не обходила стороной. Но у этой славы были, если можно так выразиться, разные знаки. И минусов было предостаточно. У Бодрийяря многократно брали интервью самые известные издания, например, Der Spiegel (Шпигель), The New York Times и многие другие. Отметим, Жан Бодрийяр – единственный писатель-фантаст, все труды которого переведены на русский язык. По его произведениям сняты самые популярные фильмы: «Матрица», «V – означает Вендетта».
Кто же не знает о том, что нередко открытия учёных предвосхищались писателями. Прежде, чем появиться в реальности и опуститься на дно морское, подводная лодка вышла из-под писательского пера. Таковы же судьба и летательных аппаратов – включая полёты в космос. Радио, телеграф, телефон, телевизор и даже компютер явились из литературы. Бывало, такие пророчества касались не только отдельных приспособлений, но и … судеб человечества. Скажем, в романе-антиутопии «451 градус по Фаренгейту», изданный в 1953 году, Рэй Бредбери пытался разглядеть «будущее без будущего», где люди жестко привязаны к настоящему, запрещены книги и целеполагание. И таких примеров предостаточно. Само собой, житие тех, кто пытается смотреть не только под ноги, для кого идея – приблизиться к горизонту и заглянуть за него, — становится движущей силой, редко бывало и бывает сладким-гладким.
Несомненно, значительные, судьбоносные предсказания чаще всего вызывают не только некоторое недоверие, но и жесткую критику со стороны общественных деятелей, публицистов, ученых. И простых смертных современников. Какой же могла быть реакция этих людей на деятельность такого учёного, как Бодрийяр? Он ведь был настолько всеобъемлющ, что пытался описать всю Вселенную, в которой мы живем, методом философских закономерностей. Которые, к сожалению, огромное количество ученых, в силу разных причин, не смогли воспринять. По крайней мере, до тех пор, пока, все, что говорил Бодрийяр не начало воплощаться в будущее, пока оно не стало современностью. Но сомнения у некоторых остались и по сей день. В рамках проекта «Наследие школы Ж.Бодрийяра», ученый, академик УАН Олег Викторович Мальцев провел ряд бесед с профессорами, критиками, учеными, которые были знакомы с самим Бодрийяром и с его трудами. В одном из первом интервью удалось академику побеседовать с Жаном Брикмоном — бельгийским учёным, критиком, профессором теоретической физики, написавшим в соавторстве книгу «Интеллектуальные уловки: критика современной философии постмодерна». У нас с вами сегодня есть возможность поучаствовать в этой беседе.
— Здравствуйте, профессор Брикмон, у меня есть несколько вопросов о Ж. Бодрийяре и его работе.
— О самих работах я рассказывать не буду, мы их критиковали в моей книге. Наша критика Бодрийяра и других философов заключается в том, что он берет не понятные термины и начинает их объяснять так, что ничего непонятно, используя, например, понятия из физики или математики, превращая еще в большую кашу.
—Как возникла идея написания вашей книги?
— Мы решили работать вместе с моим другом, потому, как я лучше знал французский язык, чем он. Все началось с написания статьи про Бодрийяра в постмодернистском жаргоне: ее опубликовали в научном журнале. На самом деле эта статья была… пародия. И после того, как ее опубликовали, мы решили написать книгу. Кстати, в книге содержатся некоторые отрывки из статьи.
— Была ли какая-то причина для написания статьи в журнал?
— Было две причины: философическая и политическая. Дело в том, что постмодернистский интеллектуальный жаргон настолько часто в научных кругах стали использовать и во Франции, США, что появилось желание показать, происходящее: многие постоянно используют какие-то жаргоны, сложные слова. И вторая причина — политическая, я хотел показать, что именно интеллектуалы левого крыла, именно они, стали жертвой этого жаргона.
— Получается так, что проблема была общая, почему для критики был выбран именно Жан Бодрийяр?
— Жан Бодрийяр — один из десяти людей, которых мы критиковали.
— Жан Бодрийяр просто попал, один из десяти, вы его не выделяли в книге, как главного среди всех?
— Да, Бодрийяр был один из, мы его не выделяли.
— Я хочу разобраться в деятельности этих людей, в их научной и профессиональной карьере. Ж. Бодрийяр всеми считается крестным отцом постмодернизма. Как думаете, почему так считают люди?
— Во-первых, он писал в постмодернистском стиле, который был крайне непонятным, замудренным языком. Бодрийяр использовал репрезентации, образы, он говорил настолько непонятно, что тоже самое можно было сказать в одно предложении. В частности, в произведение Ж. Бодрийяра «Войны в заливе не было», философ Ноам Хомский говорит о том, что можно было просто сказать обычным языком, не используя евклидовые вещи. Почему он так все замудрил? Дело в том, что в то время, когда Бодрийяр жил во Франции, настолько ощутимым было политическое давление, что он не мог бы эти вещи высказать прямым текстом, может по этой причине он решил замудрить.
— Вы считаете Бодрийяра ученым?
— Конечно, нет. Вы имеете в виду — социологом?
— Вы считаете вы его философом, социологом?
— Я, конечно, не считаю его ученым, если мы говорим о социологии. Для того, чтобы признать его социологом, у него должно быть хоть какое-то конкретное исследование, а его нет. Если мы говорим о философии т- он использовал немецкие термины, а это не наука, это дисциплина. Философ — да. Но учёным — я его не считаю.
— Могли бы мы сказать, что Бодрийяр — больше коммерческий проект, чем научный?
— Это то, что вы говорите — это крайне критично.
— Может, кто-то задумал коммерческий проект Бодрийяра и, под завесой науки, реализовал этот проект?
— Я не знаю, сколько зарабатывают денег на работах Бодрийяра. Среди французских интеллектуалов очень популярно говорить, что реальность – это иллюзия. Они не понимают, что есть реальность, а есть неправильная репрезентация реальности через пропаганду; это то, как в том числе, думает Н. Хомский, просто две вещи нужно понять – начинается реальность, иллюзия и так далее.
— Вы, когда книгу писали, хотели показать: то, что делает Бодрийяр – ненаучно, правильно?
— В книге, главным образом, показываем, что Бодрийяр неправильно использовал, эксплуатировал математические и физические понятия. Такие философы, как Декарт, Кант, Лейбниц — глубже охватывали понятия, а вот Бодрийяр… можно сказать, что он современный представитель континентальной традиции, но в принципе можно его поместить в категорию людей, которые просто говорят, никак серьёзно не аргументируя.
— Вы говорите, что у Бодрийяра нет научных работ – кто-нибудь это проверял перед тем, как начать писать книгу?
— Я не все книги прочитал Бодрийяра. Даже, когда мы говорим о социологии, каждый вкладывает свое понятие, но когда я читаю «Система вещей» и другие его книги, мне кажется, что Бодрийяр больше философ. Я не думаю, что он проделывал эмпирическое исследование.
— Может вы, перед тем, как приступить к работе, посмотрели научные индексы, в базе данных Scopus, какие-то другие индексы, где можно было бы обнаружить работы Бодрийяра?
— Ответить вам на вопрос могу лишь в зависимости от того, что вы называет наукой. Я не вижу никакой эмпирической работы, никаких прогнозов, я вижу литературу, да и то — нехорошую литературу. Хорошая литература настолько непонятным языком, как у Бодрийяра, не была бы написана.
— Тогда у меня вопрос, уже ученого к ученому. Что же, по-вашему, является наукой?
— Во-первых, это сложный вопрос, но я считаю, что это некого рода утверждение об этом мире, которое может быть проверено, поэкспериментировано или опровержено.
— Что не делает Бодрийяр, чтобы мы назвали его ученым?
— Нет никаких эмпирических прогнозов и нет никаких утверждений об этом мире, которые могут быть проверены.
— Его теории не проверяемы?
— Да, у него просто существует набор утверждений. Его утверждения, что такое прогресс и не прогресс, но, как это проверить — это еще полбеды. Дело в том, как сам выражается: он педантичный, непонятно, как пишет, использует термины псевдонауки — берет еще математику и физику, извлекает понятия, выдумывает и даже математически это нельзя понять.
— Хотелось бы узнать ваше мнение о псевдонауке, и какие псевдонаучные категории использует Бодрийяр?
— Когда говорим о Бодрийяре, то в его понимании мистификации — это и есть псевдонаука. Но, когда мы говорим о самой псевдонауке, то это будет астрология, альтернативная медицина. И то все эти псевдонауки делают утверждения, которые понятны, но они не верны. Я не считаю Бодрийяра псевдоученым.
— В чем причина популярности Бодрийяра, среди интеллектуалов?
— Почему они были популярны именно среди интеллектуалов? Первое, Бодрийяр использовал непонятный язык: чем непонятнее то, что человек говорит, тем больше авторитета, тем больше люди к этому притягиваются. Потому, что многие люди стесняются сказать «я не понял», потому, что на них начнут смотреть со стороны. И тоже самое я встречаю в своей деятельности, например, когда не понимаю о чем речь, говорю — не понимаю, а люди говорят — как вы не понимаете, это же очевидно. Точно так же, как в сказке Г.Х. Андерсена «Голый король». Тот же самый эффект про интеллектуалов, тот же эффект и с голым королем. Далее, я считаю, что непонятный язык — это машины, по генерации работы для интеллектуалов. И плюс, когда мы говорим про массы – интеллектуалы всегда хотят быть выше масс.
— Вся эта плеяда людей, в рамках вашей книги, попытались, используя науку, возвыситься — это личный эгоистический интерес при помощи технологии?
— Эгоистично они хотели возвыситься над другими людьми, возможно, мы так можем сказать, но они делали это не сознательно. То, что говорит Бодрийяр — коррумпирует на чистое мышление, когда человек говорит четко, если даже он сделал ошибку, он понимает, где он сделал ошибку, а если замудренно говорить, то он сам не поймет, что он сделал ошибку. Это препятствует четкому мышлению, если использовать этот жаргон.
— Кто является антиподом Бодрийяра в науке, кто им противоположность, кто им альтернатива, кто истинный ученый, философ?
— Кант, Декар — были серьезными, Бодрийяр — не серьезен.
— Спасибо большое за интервью, профессор!
Внимательный читатель не обойдёт вопроса: почему иные ученые-критики не желают признавать Бодрийяра ученым? Возможно, тут всё – много проще, чем мы думаем: к личности Бодрийяра многие испытывали элементарную зависть. Из которой в отдельных случаях вырастает горячая нелюбовь, от которой, как известно, до ненависти – один шаг. Ведь он так или иначе обратил на себя весьма существенное внимание научного мира. А это и в искусстве, и в литературе, и в науке прощается далеко не всеми. А главное, Бодрийяр оказал фатальное влияние на культуру, искусство, фотографию, социологию, философию, антропологию, пытаясь, как уже сказано, охватить всю вселенную методом философских закономерностей. Рутина, неизбежная в любой творческой сфере, разумеется, стала для его идей и работ чем-то вроде водоотталкивающей ткани. В чём вы могли убедиться, знакомясь с предложенным интервью. Возможно, взгляды Бодрийяра лишком сложны даже для того сообщества, которое мы называем научным миром. Кроме всего прочего, Бодрийяр говорил… как бы это выразиться… другим языком, что ли. Да, другим, не таким, как это было принято в кругу ученых. И бежал, как от огня от любых «священных союзов» и «научных школ», — что тоже едва ли располагало к нему многих коллег. Вполне логично, что их круг не называл его учёным и не принимал в свои ряды. К чести нашего героя сказать – в каковые он никогда особенно и не стремился. Но разве не очевидна реализация иных его прогнозов (пророчеств, если угодно) в наше время?
Вот лишь небольшой отрывок из интервью Ф.Петти и Ж. Бодрийяра 1997 года:
Ф.Петти: «Больше никто не верит ни в реальность, ни в очевидность своего собственного бытия…», — пишите вы. Каков вердикт! Хорошая ли это новость для Ж.Бодрийяра?»
Ж.Бодрийяр: «В самом деле, с точки зрения стоицизма, стремление дополнить верой объективность, радикальность события бессмысленно! Вера немного стоит. Моя гипотеза заключается в том, что за системами верований, в которых мы развиваем этику реальности и придаем ей смысл, каждый обладает (не зависимо от уровня интеллекта и самосознания) радикальным эмпиризмом, в силу которого в глубине души никто не верит в идею реальности. У каждого свой предел радикальности, определяющий представление о мире, независимо от идеологий и верований. Не дополнять желание пафосом желания. Н дополнять веру пафосом веры. Не дополнять надежду надеждой. Все это только мешает нашему мышлению. Стоики знали об этом».
Ф. Петти: «Это напоминает мне слова Планка из «Биографии простого человека», в которой он говорит, что нужно не схватывать мир, но отбросить его в некое подобие стоического бесстрастия».
Ж.Бодрийяр: «Да, создать некую пустоту вокруг объекта мышления, как и вокруг материального предмета, не навязывая ему заранее существования или интерпретации. Существует возможность схватить предмет или мир в терминах явления, а не в терминах производства мира по мыслительному образу, до того, как он обретет конечную цель, прямо «перед его концом».
«Все, с кем я разговаривал, и были лично знакомы с Ж. Бодрийяром — плеяда новых мировых ученых, которые добились высоких академических статусов, благодаря тому, что Бодрийяр воспитал новую мировую элиту. Ни один человек не смог этого сделать. И многие ученые считают, что Бодрийяр больше пророк, мыслитель, чем философ. По сути, Бодрийяр создал систему, которая описывает этот мир и дает возможность человеку понять, где он живет. Это не только система ориентирования в жизни, это система подходов к самостоятельному осмыслению. Своими работами он дает человеку возможность самостоятельно разобраться и понять то, о чем писал, в итоге человек получит ответы на все интересующие его вопросы», — сказал академик О.В. Мальцев.
Олег Викторович — не единственный ученый, который отзывается о Ж.Бодрийяре, как о пророке. Например, в конце февраля состоялось видео-интервью между академиком Мальцевым и французским социологом Dr. Тьерри Бардини (Thierry Bardini), в рамках проекта «Наследие школы Ж.Бодрийяра», в котором Бардини открыто заявил: «Когда я в 80-е в первый раз прочел Бодрийяра, моя реакция не была позитивной. Моя первая реакция была такова: «…это не социология, это пророк». Впечатление было такое, как будто он смотрит из окна на этот мир и говорит все, что захочет, всё, что ни пожелает».
Разумеется, многое в высказываниях нашего героя при первом знакомстве простых смертных может показаться … ну, мягко говоря, не вполне логичным, раз уж она так воспринимается иными помазанниками науки. Известно, что парадоксальность нравится далеко не всем и многих утомляет. Но ведь ещё древние нас предупреждали: есть вещи, вполне понятные только глупцам. И по мере того, как глупцы эти становятся менее глупыми (или более разумными) Признанные мудрецы на вершине мудрости восклицали: знаю многое, но твёрд в одном – что я ничего не знаю. И добавляли: увы, другие не знают даже этого. Как неловко бывает человеку, хоть учёному, хоть кому, когда сдуру да сослепу он категорически отрицает нечто, а потом доживает до наблюдения этого нечто невооруженным глазом. Вероятно, что-то подобное в наши дни испытывают и «гонители» Ж. Бодрийяра. Вернее, должны были бы испытывать.
Академиком О.В. Мальцевым была проделана, без преувеличения, колоссальная исследовательская работа по разрешению парадокса Ж. Бодрийяра. И в одном из интервью он рассказал о том, что «Бодрийяр создал очень мощную технологию, мощную систему, но не пожелал оставить ее людям. Представьте, что Бодрийяр построил здание по чертежам, потом его разобрал на кирпичи, пронумеровав каждый кирпич, сложил определенным образом. Далее, взял чертежи и бросил их в огонь. Оставив нам груду пронумерованных кирпичей, и сказал — попробуйте восстановить чертежи, кто разрешит этот философский секрет, кто восстановит чертежи и построит по ним здание, тот проникнет в понимание, в методику, и поймет, что с этим делать». И не напоминает ли это киплинговское: «За мною идет строитель. Скажите ему: я – знал…».
Автор: Бодина Каролина
2 thoughts on “Над пропастью реальности. О парадоксах философии Ж.Бодрийяра”