(Расшифровка стенограммы общения адвоката и журналиста).
Для вступления от редакции: оба собеседника по отдельности уже делились с читателями своими чувствами и мыслями о случившемся. Это естественно, ведь речь идёт о давно и хорошо знакомым им по совместной работе людям и исключительно серьёзной ситуации, в которой эти люди оказались. Руководитель одесского регионального отделения Украинской Академии Наук академик Мальцев О.В. и член-корр. академии Слободянюк К.В. — под следствием и изолированы от общества. Точнее говоря, взяты под стражу.
ОН: Некоторое время назад я ответил журналисту на вопросы о своём восприятии случившегося – само собой, в пределах того, что знал. А сведения мне, как и многим остальным гражданам, тогда можно было почерпнуть из традиционно-неряшливых и совершенно безответственных желтых «СМИ». Ну, и само собой, из порождённых ими слухов-сплетен. Что в моём возрасте и чине, сами понимаете, серьёзно воспринимать никак нельзя. Хотя, признаться, и видал виды, а без контузии не обошлось – до того это представилось неожиданным и нелепым на грани фантастики. И даже за этой гранью. Сам факт, впрочем, подтвердился быстро: колеги задержаны и впрямь арестованы. Несколько позже стала общедоступной официальная информация — увы, отличная от предыдущей немногим: не назывались, слава Богу, имена-фамилии изолированных от общества граждан. Но достаточно подробно перечислялись инкриминированные им деяния. Речь шла, конечно, не об элементарной уголовщине и даже не столь привычной слуху коррупции – о государственных преступлениях. Вот так, ни много и ни мало. Насколько знаю, вы также дали интервью тогда по этому поводу.
ОНА: О случившемся я знала раньше вас, когда ещё не было задержания и взятия под стражу. Просто в последний день действия определения следственного судьи о разрешении на обыск прошли массовые обыски, в том числе по адресам, по которым обыски уже были проведены 29.02.24; начались иные следственные действия. Хотя вполне Вас понимаю, за годы совместной работы с Олегом Викторовичем и Константином Владимировичем ничего подобного и мне и в голову не приходило. И как юрист подчеркну, ничего противоправного за ними замечено не было. Были, конечно, желтенькие слухи-сплетни, о которых вы уже заметили, и без каковых Одесса не была бы Одессой. Но такова уж судьба многих ярких и успешных личностей в самых разных сферах. Но вы – писатель, для вас существенна и настроенческая, интонационная сфера. Я – юрист, мне метафорический ряд не позволителен – особенно в серьёзных, судьбоносных делах.
ОН: Я, собственно говоря, и предложил вам эту беседу, как полпреду правового цеха, в котором мало места стихии образности и эмоций. И где предпочитают факты и закон. А поскольку разговор наш уже ведётся не с глазу на глаз, ради читательского доверия давайте представим друг друга. Вы – Евгения Васильевна Тарасенко, юрист по образованию и адвокат по специализации. Правоведение – ваша стихия и, вероятно, ваш основной способ мировосприятия. Случившееся вы видите, прежде всего и главным образом, через призму Права и Закона. На чём, как я понимаю, основывается и ваша повседневная практика.
ОНА: В общем – да. А вы – Ким Борисович Каневский, художник, писатель и даже Заслуженный журналист Украины. И у вас – наверняка свой основной способ восприятия всего сущего. Вы и ваши коллеги – хоть и во многом разные, но по своему счастливые люди: правда такого творчества тяготеет к гармонии. Ваша продукция призвана так или иначе учить красоте — тому, как должно быть. Нас же куда больше интересует то, как оно есть на самом деле. Это – общий интерес профессионалов сферы права. К чему должны равно стремиться и полицейский, и следователь, и прокурор и адвокат. И судья.
ОН: Вот и познакомились, в общих чертах. И вернёмся к конкретике: ведь по началу, когда я уже кое-что знал о происходящем, думалось так – разберутся, всякое бывает. В конце концов, я по преимуществу – полицейский журналист. Полжизни этим занимался и не могу не знать, что людям свойственно ошибаться – в том числе и в таких делах. Ещё древние говорили: эрраре хуманум эст. Но время летело и дело зашло далеко и всерьёз.
ОНА: Это не совсем так. То, что им вменяется в вину, сразу предполагало весьма серьёзные ближайшие последствия. Но при всей тяжести инкриминируемого, всё же ожидалось строгое и неукоснительное соблюдение следователями и прокурорами процессуальных норм. А я с коллегами столкнулись с «новациями» уголовного процесса и действиями следователя и прокурора, не предусмотренными законом.
ОН: Насколько я разбираюсь в юриспруденции, сам по себе закон – один для всех – и для адвоката, и для прокурора, и для следователя. И для судьи. И варьировать его ради удобства работы не дано никому. Даже суд, единственно могущий назвать человека преступником, подчинён одной единственной инстанции – Закону.
ОНА: В данном случае и в этом вопросе вы – идеалист. Разумеется, так должно быть, тут и спору нет. Но на практике, сегодня в особенности, мы имеем дело – и я не побоюсь этих слов, — с полной вакханалией беззакония, беспредела и безнаказанности лиц, представляющих государственную власть. В февральском обыске квартиры академика Мальцева Олега Викторовича была выломана входная дверь, квартира просто разгромлена. Впечатление сложилось такое, что это – некая демонстрация своей власти органом расследования, к закону не имеющая никакого отношения. Не говоря уже о том, что были украдены некоторые ценные вещи. Работали сотрудники ГБР и СБУ. Кстати, в том деле О.В. Мальцеву не было предъявлено обвинение.
ОН: Иными словами, в порядке борьбы за Закон нарушается сам Закон? В моей журналистской коллекции был и такой случай. Но там речь шла об элементарной уголовщине и милицейских художествах. А тут ведь дело более чем серьёзное – государственное?
ОНА: Разумеется. У меня вообще складывается такое впечатление, что следствие больше беспокоят показатели, а не доказанность вины и судебная перспектива дела. Вместо тщательного сбора фактов и доказательств, следствие занимается, я бы сказала, беллетристикой и ненаучной фантастикой, сочиняя фабулу дела. Например, в деле, по которому академику Мальцеву не было предъявлено обвинение, фигурирует такая терминология, как «Псевдонаучность» и «Секта» — не имеющие к уголовному праву ровно никакого отношения и откровенно ложная.
ОН: Да, я ещё тогда обратил внимание на эту, мягко говоря, странность: следователь, то есть – юрист, правовед, официально письменно делает вывод об антинаучности работ Олега Викторовича Мальцева – по моим сведениям получивших весьма высокую оценку и отечественных, и зарубежных научных авторитетов.
ОНА: На мой взгляд, тут имеет место, прежде всего, дискредитация имени крупного учёного. И даже, вполне возможно, завуалированное вымогательство. Мало, что ли, случаев, когда те же СМИ сообщают об использовании борцами за Закон своего инструментария для обогащения. Что касается явления «Все говорят», то все и не только в Одессе говорят одно: «Ищите заказчика!».
ОН: Следствие – следствием, а в чём смысл формирования или деформирования общественного мнения? В исторически сложившейся ситуации масса наших сограждан изнервничалась и куда более нуждается в позитиве и стабилизации общественного умонастроения. И в такой обстановке подливается масло в огонь – это ли не преступление?
ОНА: В гуманитарном смысле – конечно. И за это также следует отвечать. А ещё – не реализуется ли таким образом иезуитский принцип «Разделяй и властвуй!»? И поскольку уже в СМИ появляются, в связи с данным делом, националистические акценты – не приведёт ли это к обязательному ношению жёлтой звезды?
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua