КРАТКОСТЬ — СЕСТРА ТАЛАНТА…
На самом деле их было больше – носителей этой фамилии. Даже если не считать однофамильцев. Столбовые дворяне. Что называется – графья. Числили свой род чуть ли ни от боярина Милославского (ХУ11 век). Графским титулом обзавелись в ХУ111-ом. Одна из веточек рода так и звалась: Толстые-Милославские. В истории рода встретите вы и Кутузова-Толстого (Голенищев-Кутузов-Толстой) и Остермана-Толстого. И Бог знает кого ещё. Писателям, литературоведам и хорошим читателям СССР и мира в своё время из этого древа интересовали особенно три Толстых. Лев Николаевич, Алексей Николаевич и Алексей Константинович . Главным образом, первые два – их биографии и произведения входили в школьную программу. И при обязательном по закону всеобщем среднем образовании через это перескочить было невозможно даже самым ленивым.
Это – так, для вступления и разминки. Подробничать в этой рубрике, о Льве и Алексее Толстых не стоит; кому нужно – знают, остальным не интересно. Что до Алексея Константиновича Толстого – в популярности он, конечно, уступает помянутым. Но тоже – граф, поэт, прозаик, драматург и переводчик. А ещё профессионалам, знатокам и любопытствующим встречается Толстой-Американец. Прелюбопытнейший субьект и тоже – в своём роде. Сей граф, Фёдор Иванович Толстой, при жизни также не был лишен популярности в свете. Чему свидетель — солидная книга о нём, изданная в серии «ЖЗЛ»,»Жизнь Замечательных Людей». С литературой связан был ещё и тем, что послужил образом героев некоторых произведений классики. В частности – вроде как с него списан толстовский Долохов в «Войне и мире». Полковник, путешественник, авантюрист, картёжник и дуэлист, махнувший как-то и в Америку.
Все – Толстые. И все – разные. Остановимся на двух. Лев Николаевич, хоть Лениным и назван Зеркалом русской революции, никаких революций категорически не признавал. А до самой страшной не дожил. Дожил и даже пережил её ещё в здравии и уме Алексей Николаевич. Но отмочил такой номер: 1). Проклял её, бежал от неё и был (кстати, в Одессе) первым белогвардейским пером. 2) Обильно и талантливо литераторствовал в эмиграции, чуть ли ни призывая загонять большевикам иголки под ногти и шомпола – куда не надо.3). Вернулся в СССР и стал одним из лидеров советской литературы, депутатом Верховного Совета и кавалером новых орденов. Да ещё и главным публицистом-обличителем изменников революции на процессах 37-го года.
Вообще говоря, о Толстых уже столько написано и ещё напишут, что самое время вспомнить о данном формате. Из произведений и эпистолярия двух великих – рекомендуем краткие высказывания их самих и тех их героев, в уста которых они вложили эти слова. Всё это, сами понимаете, написано и сказано давно. И отнюдь не бесспорно, особенно из нашего дальнего-далека. Но это – просто, как всё гениальное. Дорогу – Льву Толстому:
Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.
Мысль только тогда движет жизнью, когда она добыта своим умом или хотя отвечает на вопрос, возникший уже в душе. Мысль же чужая, воспринятая умом и памятью, не влияет на жизнь и легко уживается с противными ей поступками.
Ученый — тот, кто много знает из книг; образованный — тот, кто усвоил себе все самые распространенные в его время знания и приемы; просвещенный — тот, кто понимает смысл своей жизни.
Истинная религия есть такое установленное человеком отношение к окружающей его бесконечной жизни, которое связывает его жизнь с этою бесконечностью и руководит его поступками.
Вера суть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей.
Я был бы несчастливейшим из людей, ежели бы я не нашел цели для моей жизни – цели общей и полезной…
Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость.
Со мной случился переворот, который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне. Со мной случилось то, что жизнь нашего круга — богатых, ученых, не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл. Я отрекся от жизни нашего круга.
Каждый человек – алмаз, который может очистить и не очистить себя, в той мере, в которой он очищен, через него светит вечный свет, стало быть, дело человека не стараться светить, но стараться очищать себя.
Если нет сил гореть и разливать свет, то хоть не засти его.
Вообрази себе, что цель жизни — твое счастие, — и жизнь жестокая бессмыслица. Признай то, что говорит тебе и мудрость людская, и твой разум, и твое сердце: что жизнь есть служение тому, кто послал тебя в мир, и жизнь становится постоянной радостью.
Один человек крикнет в наполненном народом здании: «Горим!» — и толпа бросается, и убиваются десятки, сотни людей.
Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых. А они кишат в каждой школе.
Первое и главное знание, которое свойственно прежде всего преподавать детям и учащимся взрослым, – это ответ на вечные и неизбежные вопросы, возникающие в душе каждого приходящего к сознанию человека. Первый: что я такое и каково мое отношение к бесконечному миру? И второй, вытекающий из первого: как мне жить, что считать всегда, при всех возможных условиях, хорошим, и что всегда, при всех возможных условиях, дурным?
Если учитель имеет только любовь к делу, — он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, мать, — он будет лучше того учителя, который прочел все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам.
Если учитель соединяет в себе любовь к делу и к ученикам, он — совершенный учитель.
Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое.
Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных?
Я хочу, чтобы любовь к миру перестала быть робким стремлением народов, приходящих в ужас при виде бедствий войны, а чтоб она стала непоколебимым требованием честной совести.
Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Настоящий поэт сам невольно и с страданием горит и жжет других. И в этом все дело.
Искусство – одно из средств различения доброго от злого, одно из средств узнавания хорошего.
Главная цель искусства… та, чтобы проявить, высказать правду о душе человека… Искусство есть микроскоп, который наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям.
Самая чистая радость, радость природы.
…друг — хорошо; но он умрет, он уйдет как-нибудь, не поспеешь как-нибудь за ним; а природа, на которой женился посредством купчей крепости или от которой родился по наследству, еще лучше. Своя собственная природа. И холодная она, и неразговорчивая, и важная, и требовательная, но зато это уж такой друг, которого не потеряешь до смерти, а и умрешь, всё в нее же уйдешь.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу. Нынешний год долго я боролся, но красота мира победила меня. И я радуюсь жизнью и больше почти ничего не делаю.
Природа входит в человека и дыханием, и пищей, так что человек не может не чувствовать себя частью ее и ее частью себя.
Утром опять игра света и тени от больших, густо одевшихся берез прешпекта по высокой уж, темно-зеленой траве, и незабудки, и глухая крапива, и всё – главное, маханье берез прешпекта такое же, как было, когда я 60 лет тому назад в первый раз заметил и полюбил красоту эту.
…люди живут, как живет природа: умирают, родятся, совокупляются, опять родятся, дерутся, пьют, едят, радуются и опять умирают, и никаких условий, исключая тех неизменных, которые положила природа солнцу, траве, зверю, дереву. Других законов у них нет…
Любить — значит жить жизнью того, кого любишь.
Жениться надо всегда так же, как мы умираем, т. е. только тогда, когда невозможно иначе.
Чехов был у нас, и он понравился мне. Он очень даровит, и сердце у него, должно быть, доброе, но до сих пор нет у него своей определенной точки зрения.
.Люди учатся, как говорить, а главная наука — как и когда молчать.
Говори только о том, что для тебя ясно, иначе молчи.
Если один раз пожалеешь, что не сказал, то сто раз пожалеешь о том, что не смолчал.
Правда, что там, где есть золото, есть и много песку; но это никак не может быть поводом к тому, чтобы говорить много глупостей для того, чтобы сказать что-нибудь умное.
Больше всех говорит тот, кому нечего сказать.
Часто молчание лучший из ответов.
Злословие так нравится людям, что очень трудно удержаться от того, чтобы не сделать приятное своим собеседникам: не осудить человека.
Теперь – дорогу Алексею Николаевичу.
…Иногда мне начинает казаться, что счастье – только в погоне за счастьем… И еще – в воспоминаниях…
Все можно вынести, даже немыслимое, если встречаешь ласковый взгляд… Пускай мимолетный, – навстречу ему поднимаются душевные силы, вера в себя. Вот и снова жив человек.
Не смерть страшна, – сознание бесплодно прожитой жизни томит нас тоской.
О храбрости больше всего говорят трусы, а про благородство – прохвосты.
Время считать – себя обманывать.
Истинный мир – невидим, неосязаем, неслышим, не имеет вкуса и запаха. Истинный мир есть движение разума. …
У женщины молодость наступает совсем не от лет, совсем от других причин. Лета тут совсем никакой роли не играют.
Не смерть страшна, но одиночество, безнадежное одиночество в вечной тьме – это действительно страшно.
В искусстве всегда и во все времена два побуждающих начала – познание и утверждение: познание психической природы человека и утверждение этой природы в действительности.
Страшная вещь – человеческая масса, не руководимая большой идеей. Людей нельзя оставлять без вожаков. Их тянет стать на четвереньки.
Искусство выполняет работу памяти: оно выбирает из потока времени наиболее яркое, волнующее, значительное и запечатлевает это в кристаллах книг.
Сравнивать, как это часто делают, фашистский режим со средневековьем, значит оскорблять средневековье.
Знание – орудие, а не цель. Смеху, как влюбленности, не научишь. Гениальному человеку больше, чем кому бы то ни было, нужна строжайшая дисциплина.
Не смерть страшна, – сознание бесплодно прожитой жизни томит нас тоской.
О храбрости больше всего говорят трусы, а про благородство – прохвосты.
Время считать – себя обманывать.
Истинный мир – невидим, неосязаем, неслышим, не имеет вкуса и запаха. Истинный мир есть движение разума. …
У женщины молодость наступает совсем не от лет, совсем от других причин. Лета тут совсем никакой роли не играют.
Не смерть страшна, но одиночество, безнадежное одиночество в вечной тьме – это действительно страшно.
В искусстве всегда и во все времена два побуждающих начала – познание и утверждение: познание психической природы человека и утверждение этой природы в действительности.
Человек еще слишком недавно поднялся с четверенек на задние конечности, слишком еще тяготеют над ним миллионы веков непросветленного зверства.
Страшная вещь – человеческая масса, не руководимая большой идеей. Людей нельзя оставлять без вожаков. Их тянет стать на четвереньки.
Искусство выполняет работу памяти: оно выбирает из потока времени наиболее яркое, волнующее, значительное и запечатлевает это в кристаллах книг.
В человеке заложены безграничные источники творчества, иначе бы он не стал человеком. Нужно их освободить и вскрыть. И сделать это, не заламывая рук с мольбою к справедливости, а ставя человека в подходящие общественные и материальные условия.
Смеху, как влюблённости, не научишь.
Сравнивать, как это часто делают, фашистский режим со средневековьем, значит оскорблять средневековье.
Обращаться с языком кое-как — значит, и мыслить кое-как: приблизительно, неточно, неверно
Напрасно думать, что эта литература была лишь плодом народного досуга. Она была достоинством и умом народа. Она становила и укрепляла его нравственный облик, была его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой, почитанием отцов и дедов…
Писать могут и подмастерья, а вычёркивать — только мастера.
Туман моросил гнилью — так себе картинка, сразу же напрашивается, что нечто произойдет. И произошло, царя скинули…
И черт знает какая слава о нас идет, о русских. Обидно и совестно. Подумайте, — талантливый народ, богатейшая страна, а какая видимость? Видимость: наглая писарская рожа. Вместо жизни — бумага и чернила. Вы не можете себе представить, сколько у нас изводится бумаги и чернил. Как начали отписываться при Петре Первом, так до сих пор не можем остановиться. И ведь оказывается, кровавая вещь — чернила, представьте себе.
… Мне тридцать пять лет, но жизнь окончена. Меня не обманывает больше любовь. Что может быть грустнее, когда увидишь вдруг, что рыцарский конь — деревянная лошадка?…Девушки скрывали свою невинность, супруги — верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утонченности. Этому учили модные писатели, возникающие в один сезон из небытия……Два года любила своего какого-то, выдуманного, а пришел живой человек… и она растерялась.
Человек должен себя любить и любить в себе такое, что может любить в нем другой человек.
…У вас каждый тянет врозь, а до государства никому дела нет, одному прибытки дороги, другому честь, иному — только чрево набить. Народа такого дикого сыскать можно разве в Африке.У воды сидел Роллинг и, пригорюнясь, глядел на океан, откуда сто миллионов лет тому назад вышел его предок в виде человекообразной ящерицы.Идеи, не насыщенные влагой жизни, рассеиваются в пространстве.
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Facebook: www.facebook.com/odhislit/
Telegram канал: https://t.me/lnvistnik
Почта редакции: info@lnvistnik.com.ua