«Лучше смотреть в лицо фактам, чем поражениям»
Прекрасные новости, дамы и господа, в первую очередь, для любителей Эффективности и достижений!
Однако, прежде чем с головой окунуться в трансцендентный мир научных достижений, с которыми я бы хотела вас познакомить, позвольте немного отвлечься на один всем хорошо знакомый урок истории. Промните притчу о строительстве дома? Коротко принцип опишу так: представьте себе, что вы решили построить дом. У вас всё есть – и земля, и разрешение, и стройматериалы, и проект, и даже высококлассный эксперт, который возьмётся за строительство. Одна только неувязка: та земля, на которой вы собрались возводить свой дом-крепость – болотистая. Или вот, например, зыбучие пески. Как вам такая затея? Если фундамент дома возводить на зыбучих песках, долго такое строение простоит? А ежели на нормальной земле, тогда ведь другое дело, верно?
Собственно, так и в науке. Сегодня существует огромное число исследований-гипотез-теорий-проектов, одни – скромные, другие – помпезные. Однако, в общей массе невольно задаёшься вопросом: а откуда, скажите на милость, все эти грандиозные выводы-открытия-заявления, если «дом» или «основа» их стоит на самом что ни на и есть гнилом болотистом фундаменте? По сути, зыбучем фундаменте необъективности?
Вот таким метафоричным способом я бы и хотела начать знакомство с некоторыми исследованиями моего Шефа – академика УАН, председателя Одесского Фотографического научного сообщества, PhD Олега Викторовича Мальцева. С точки зрения «исторической линии времени» не могу сказать, что это исследование исключительно 2019 – 2020 года. Источниковедением и проблематикой этой обширной научной дисциплины мой Шеф занимается уже не один десяток лет. От себя субъективно позволю заметить некую парадигму, которую лично я даже нахожу странной. Когда мой Наставник, будучи учёным прагматичным, исповедующим прикладной подход, делает какое-либо научное открытие, в ответ те или иные представители мира научного (и не только) требуют многовекторных доказательств– именно требуют, акцент крепкий ставлю. И, бесспорно, эти доказательства с ходом исследования всегда предоставляется в свободном доступе – изучай, проверяй, критикуй, вступай в дискуссию – милости просим. Однако таких требований, например, к печально известным нейронаукам – у нас почему-то не наблюдается. «В Америке кто-то решил спустить парадигму, что виной всему — мозг» — и эта парадигма, условно, удобна для описания чего-либо невидимого и непонятного.
У вас проблемы с памятью? Страдаете неврозами? Не может сориентироваться, какую перспективную профессию порекомендовать своему клиенту или просто подрастающему сыну? Точно виноваты наши каверзные мозги… какой-нибудь 45-й нейрон никак не желает вступить в связь с каким-то иным зеркальным нейроном и «тут ничего не поделаешь».
Я, конечно, утрирую, но суть понятна. Сегодня в науке 21 века господствуют общепринятые заявления и стереотипы о том, что мы «широко шагнули вперёд в светлое будущее прогресса и технического превосходства» особенно по сравнению с нашими «недалёкими предками», жившими лет триста-пятьсот тому назад. Так ли это – большой вопрос, если говорить простым языком. Технологически, конечно, в век интернета и смартфонов под подушкой мы, вероятно, можем чуть больше в сфере коммуникаций и маркетинга, например. Однако, это не значит, что наука гордо рвётся ввысь в своём развитии. Как это ни печально, чаще всего наблюдается строго противоположная тенденция, которую одним корректным словом я бы описала как «стагнация». Именно застой. И я не ставлю самоцелью этой заметки поиск «корня зла», однако именно о «фундаменте» в научном деле построения «дома» прогресса и научных достижений и хотелось бы поговорить конкретнее. И в ключе научного фундамент, конечно же, выступает работа с источниками.
И в первую очередь я, пожалуй, прикоснусь к такой теме, как современная проблема источниковедения как раздела методологии науки.
Что есть сама «наука»? Как можно было бы представить её модель, чтобы и человек, ставший на путь научного познания (а не только солидно дипломированный) смог этой моделью воспользоваться?
Давайте представим науку как неких 4 взаимодействующих блока: 1. Механизмы, позволяющие совершать научные открытия; 2. Блок уже известных знаний, который мы условно назовём «накопитель»; 3. Самое настоящее «Поле неизвестного» — что ещё предстоит исследовать, та среда, которая жаждет быть открытой и изученной; 4. Неизвестные науке данные.
Исходя только из представленной модели, мы уже могли бы сказать, что у современной Науки Академической есть, как минимум четыре (4) глобальных проблемы.
Проблемный блок №1 – связан непосредственно с механизмами научного исследования. В данном ключе подразумеваются абсолютно все механизмы, методики, процедуры, программы, подходы, тесты – всё, что позволяет создавать науку как таковую, её багаж и наследие. Однако, как бы парадоксально это ни прозвучало, нередко современные деятели не только не знают, какими механизмами они могли бы воспользоваться (этому практически нигде не учат), но и не задаются конкретным вопросом «А насколько эти методики, тесты и т.п. вообще валидны?» Валидность означает надёжность. Проверенная надёжность – вот проблемный параметр номер 1.Чаще всего, почему-то происходит ориентирование на некие стереотипные «так принято», «так все делают», «да какая разница, что этот тест ненадёжен, его уже 50 лет используют» и так далее. Даже если сто лет пройдёт – какая разница? Право, что было неэффективным и через 50 лет окажется неэффективным. Что даёт ошибки в расчётах сегодня, завтра тоже даст ошибку. В общем, отсылка к тому, «что так делают все и уже давненько» — это не конструктивно и не позволяет добиваться надёжных научных результатов, продуктов, технологий и пр.
Проблемный блок №2. Поговорим немного о так называемом «накопителе» — о тех базах данных и информационных «складах» вековой человеческой мысли, которые сегодня принято чаще использовать, не оглядываясь на критерии надёжности.
Итак, базы данных и прочие своды информации образуют некую среду. Сама по себе эта среда нейтральна – она не обладает качественными характеристиками на манер «хороший-плохой». Как таковыми характеристиками её наделяет человек, так или иначе воспринимая или пропуская её через призму собственного восприятия. Так называемая «призма» уже не является объективной сама по себе, поскольку формируется как результат взаимодействия различных установок. Так, и учёного есть установки – некие автономные клише, будь то историческая, социальная, культурная, психологическая или даже иррациональная установка.
Установки сразу подразделяют воспринимаемое на «правильное», «преемлемое», «конечно всё так и не иначе» и так далее – и это тоже накладывает свой отпечаток на учёного как на личность и эксперта, влияя прямо на ход и плоды его научной деятельности.
Пожалуй, сама главная проблема «накопителя» — это проблема объективности источников. Даже не буду классифицировать способы манипуляции любыми данными (научными, в том числе) с целью формирования той информационной субстанции в накопителе, которая «удобна» в тот или иной момент времени. К тому же, иные данные устаревают, они перестают быть актуальными с течением времени – и, конечно же, такие данные требуется «убирать», форматируя «накопитель», словно жёсткий диск на компьютере. К сожалению, проблематикой актуализации научной базы сегодня занимаются единицы – это сравнимо, скорее, с попытками стрелять в звёздное небо из рогатки. По факту – также весело, сколь и неэффективно.
Проблемный блок №3. Поле неизвестного таит свои опасности, будь то непроходимые чащи невежества или чёрные дыры непонимания. Впрочем, помимо данных метафор ключевым аспектом выступает то, что «поле неизвестного» нечем разрабатывать. Именно нечем, ввиду отсутствия «лопат», добывающих машин и прочего. Другими словами, нет валидизированных методик и подходов – таких, которые позволяли бы работать с неизвестным, а не тех, что не одно столетие применяются безрезультатно к старым темам, не давая никакого эффекта. Сегодня введение новой методики или инструмента – подобно невероятному научному подвигу. И даже не потому, что «думателей» мало, то есть, достойных методистов, а потому что процедура апробация возведена в ранг космически непроходимого испытания, порой и длиною в жизнь. И напротив, существует в академических дисциплинах целая библиотека совершенно нерабочих методик (образно – дырявых лопат), которые и применять- не применишь, однако они считаются «приемлемыми» и «допустимыми». Повторюсь, толку и практического эффекта от этого – увы. Никакого. Такое складывается впечатление порой, что либо А) никто не заинтересован в настоящем развитии науки, либо Б) кто-то намеренно негласно тормозит научный прогресс. Впрочем, последнее замечание – скорее догадка.
Проблемный блок № 4. Неизвестные науке данные.
Во-первых, иные данные науке вроде бы известны. То есть, они значатся, как известные, но на самом деле никто не понимает, «как это работает», но вслух говорить об этом не принято. Вторая ситуация: нередко известная информация – чистой воды заблуждение, введённое по каким-то политико-экономическим или социо-культурным причинам, однако, несмотря на наличие явления или феномена, опять-таки, как его применять или использовать – это неизвестная информация, подлежащая рассмотрению.
И в третьих, самый простой, но поистине ставящий в тупик вопрос: а как исследовать то, что неизвестно? Если о нём и знать никто не знает? А даже если и догадывается, то А) почему-то должен сослаться на каких-то иных, несуществующих в этом поле исследователей; Б) продемонстрировать, что есть нечто ИНОЕ, порой настолько сложно, поскольку это рискует «сломать» уже устоявшуюся и удобную для манипулирования общественно-информационную среду. По факту, дело даже не в проблематике инструментов исследования, и не в нехватке идей. Дело в том, что 90% открытий сегодня совершаются либо совершенно случайно (шёл – наткнулся на заброшенный дом – там библиотека – в ней труд 12 века), либо намеренно, вследствие реализации чьих-то интересов. Например, после становления Итальянской республики 1862 году новому элитному кругу «понадобились» герои, подтверждающие итальянскую идентность – и стали резко, словно по мановению волшебной палочки, появляться и герои, и книги, и сказки, и так далее.
«Откуда?» — подумаете вы, и тем самым как раз и прикоснётесь к проблематике источников научной информации.
Хотим мы этого или нет, наука строится на источниках. И зависит она от того, как эксперт в науке – он же «учёный» будет пользоваться этими источниками (есть ли у него соответствующие рабочие методики, технологии, подходы), равно как и зависит, в первую очередь, от качества этих источников.
Именно о проблеме качества идёт речь. «Источниковедение» — не просто премудрое слово, которым некоторые обозначают поле своей деятельности – это особый ключ, который имеет отношение ко всем – не только к учёным. Так или иначе, мы все используем какую-либо субстанцию, какую-то информацию, как она к нам «попадает», мы чаще всего не раздумываем, а потом, на основании ложных источников и неправомерной информации пытаемся строить нечто под названием «жизнь», которой чаще всего, на склоне лет, почему-то не восхищаемся…
Впрочем, уходя в сторону от философского выпада, вернёмся к нашим вопросам. По сути, сегодня исследовать или изучать что-либо могут абсолютно все, без исключения. Однако обыкновенный человек от учёного отличается одним классификационным параметром: это наличие инструментов проверки и доказывания некоей информации.
И одним из таких прекрасных, мощных и объективных инструментов в 21 веке выступает фотография. Да, та самая «фотография», к которой мы почему-то достаточно халатно относимся (скорее всего, потому как избалованы технологическим прогрессом, понимая, что любой телефон сегодня фотографирует). Однако речь идёт не о нажатии кнопок и автоматического электронного захвата изображения, но о фотографии как об ИСТОЧНИКЕ научной информации и ИНСТРУМЕНТЕ научной деятельности.
Всю историю можно поделить на два периода : ДО и ПОСЛЕ открытия фотографии. Что было ПОСЛЕ – можно свободно исследовать и изучать, однако, что было ДО (а это огромный, поистине несопоставимый фрагмент человеческой истории) — исследовать объективно – крайне затруднительно. Многие не раз и не два сталкивались с последствиями срабатывания такой мудрости как «историю пишут победители». Слишком многое написано и переписано. Затем забыто, затёрто, сожжено и вновь написано. И нередко написанное в 21 веке и вовсе выдаётся за нечто старинное и от того сакральное (давайте не будем таить кота в мешке). Письменные источники – это далеко не всегда надёжный информационный источник. И можно, конечно, болезненно реагировать на данную истину, хватаясь за сердце и даже искренне удивляясь, «как такое вообще можно было написать», но всё же факт остаётся фактом. Всё, что было ДО появления фотографии подлежит сомнению и, прежде чем позиционироваться как «надёжный источник информации», должен пройти соответствующую проверку на достоверность.
В науке всё подлежит сомнению, будь то «заявления Аристотеля», которого мы сегодня никак не услышим или речи Платона, которые достоверно были известны, наверное, только его ученикам, но точно не нам, обывателям 21 века. Тем, кто не согласен с таковой парадигмой, следует, вероятно, вспомнить: в науке нет «хороших людей и хороших мнений, которым надо верить», как нет и «дьявольски-чудовищных формаций». Наука – это не церковная категория, в ней всё, повторюсь, абсолютно всё подлежит сомнениям, проверкам, пересмотру, экспериментированию и так далее. В противном случае, вместо научных достижений, открытий, технологий и прочих показателей прорыва и движения вверх мы получим очередную порцию абсурда, недостоверности и «церковности от науки», что совершенно не соответствует изначальным научным критериям.
В общей сложности, любые источники научной информации можно было бы справедливо разделить на 2 категории: достоверные и недостоверные.
И поскольку аспект достоверности и есть самый важный или, выражаясь по-научному, актуальный и перспективный к научной рефлексии, возникает вопрос: как же быть? Не будем восклицать «Кто виноват?» и «Что делать?» и пойдём конструктивным путём-дорогой.
Есть такой источник научной информации, который обладает всем необходимым функционалом и потенциалом прекрасного и одновременно валидного подхода к осуществлению научно-изыскательской деятельности. И это – фотография.
Таинству использования фотографии как источника научной информации и посвящена будущая монография 2020 года — особая книга, полезная всем, кто имеет дело с информацией – тем самым источником силы, которым одни пренебрегают, а другие – активно пользуются, не обязательно играя «по правилам».
Авторы – академик УАН, PhD Олег Мальцев, профессор, доктор философских наук Максим Лепский и член-корреспондент УАН, журналист Алексей Самсонов.
В завершении данного размышления хотелось бы лично добавить следующее: это книга не просто о фотографии или о том, «как её правильно использовать в качестве источника информации». Это настоящий академический труд, посвящённый самому сложному и порой неблагодарному делу в науке – стремлению к объективности, победоносному её обнаружению и демонстрации результатов оного – вовне, в мире. Мало уметь работать с источниками, мало отличать «зёрна т плевел», неплохо бы уметь это всё применять и в жизни, не так ли? Поэтому, наблюдая за тем, как продвигается работа над созданием этой монографии, подсматривая, словно в замочную скважину, я точно могу сказать: эта монография будет полезна всем – от менеджера и директора – до журналиста и учёного, любому обладателю пытливого ума и ценителю практичного, эффективного и достоверного.
Такого, что позволяет обрести прочный фундамент под ногами и возвести на нём не просто одинокий дом, но город-сад.
Добро пожаловать в мир Фотографии, в котором вы ещё не бывали!